Наследница - Мери Каммингс

Тед понимал, что именно от него, от того, насколько хорошо он сумеет сделать свою работу, зависит сейчас очень многое...

Поиски в Швейцарии не дали никаких результатов. Ни в одном кантоне в Департаменте земельных наделов не было зарегистрировано недвижимости, принадлежавшей Марии Спинелли или Вито Спинелли (так звали сына Виктора — по документам его отцом числился некий Витторио Спинелли). На имя матери Виктора, Терезы Торрини, тоже ничего не нашлось.

Отчеты аудиторов свидетельствовали, что Виктор был чист, как стеклышко. Можно было, конечно, спорить о его стратегии и разработанной им программе развития «Солариума», но обвинять его в нечестности — едва ли.

Но Тед по-прежнему был уверен, что Торрини предусмотрел себе какой-то «страховой полис» — вопрос только, где и в какой форме. Он надеялся, что в Италии, на родине Виктора, сможет найти нужные доказательства, и поставил своей целью проследить всю его жизнь — от рождения до появления в «Солариуме».

Он переезжал из города в город, находил людей, которые могли узнать то, что ему требовалось — и платил им, не стесняясь в средствах. А потом складывал воедино кусочки головоломки — и шел дальше, шаг за шагом...

Иногда ему очень хотелось позвонить, поговорить о чем-нибудь — просто чтобы услышать голос Рене. Но делать этого было нельзя: если телефон в «Хилтоне» прослушивался, то сам факт звонка из тех мест, где Тед сейчас находился, мог насторожить Виктора. Впрочем, Виктора ли? Он уже не был уверен, что человека, бывшего мужем Рене, зовут именно так...

Прошла неделя... вторая... Как она там? Ответ на этот вопрос пришел неожиданно. Имя «Перро», произнесенное быстро и с непривычным акцентом, заставило Теда вздрогнуть и обернуться к телевизору — чтобы увидеть, как на экране мелькнула набережная Сены и знакомый лимузин, помятый и скособочившийся. В следующую секунду картинка сменилась спортивными новостями, а он стал лихорадочно набирать номер бистро.

Тетя, услышав его голос, возбужденно заорала в трубку — ей хотелось знать из первых рук подробности происшествия. Узнав, что Тед сам ничего не знает, она пересказала то, что видела по телевизору: лимузин Рене врезался в парапет и чуть не упал в Сену. Саму Рене тоже показывали — бледная, но на ногах стоит и выглядит нормально, с собачкой на руках. Один из охранников вывихнул руку. Полиция ведет следствие. Вот и все.

Он попросил тетю выйти на улицу и из автомата позвонить Рене — никаких имен не называть, узнать, как она себя чувствует и передать привет. После этого (обозвав себя параноиком) решил все же не рисковать — вышел из отеля, доехал до аэропорта и оттуда начал обзванивать всех, кого можно.

Прежде всего — свой автоответчик. Ежедневный доклад оперативников «Сириуса» гласил, что Виктэр в Цюрихе и почти не выходит из дома — ну, этого следовало ожидать, у него и должно быть надежнейшее алиби.

Следующий звонок — Жувену. Тед попросил его узнать более подробно — как продвигается следствие?

Мэтру Баллу — домой. Тот сам только недавно услышал о происшествии, но уже успел перезвонить Рене и убедился, что она отделалась парой ушибов. Заодно адвокат сообщил, что через пять дней у него в конторе намечена «встреча сторон» — приедет Виктор со своими адвокатами и придет Рене. Цель встречи — все то же согласование претензий по разделу имущества.

Успеть... только бы успеть! Тед уже знал — почти наверняка знал, что скрывается за столь привлекательным фасадом Виктора Торрини — но доказательств у него до сих пор не было.

И последний звонок — тете Аннет. Тетя говорила конспиративным шепотом, явно чувствуя себя, с одной стороны, приобщившейся к опасной профессии частного детектива, а с другой, как истинная француженка — посланцем Купидона. С Рене все в порядке, она ее сразу узнала и очень обрадовалась. Просила передать, чтобы он не беспокоился: она только немножко ушиблась — и что скучает.

Следующий день принес новую информацию. В утренней парижской газете было опубликовано короткое интервью с Рене, данное ею через несколько часов после аварии.

Она сказала, что предпочитает считать аварию просто несчастным случаем, так как не представляет, кому может быть выгодна ее смерть. На вопрос, не думает ли она, что Виктор Торрини имеет какое-то отношение к происшествию, Рене ответила, что если она умрет, не договорившись с ним о разделе имущества, то ему придется судиться со всеми ее наследниками. Руководить «Солариумом», да и вообще работать там Виктор не будет ни при каких обстоятельствах, это специально оговорено в ее завещании.

Умно... Ее родственники действительно могли вернуть Виктора на прежний пост. Может быть, на это он и рассчитывал?

Жувен рассказал, что, по мнению полиции, это несчастный случай — одна из деталей рулевого управления сломалась из-за внутреннего дефекта.

Все ясно, полиция хочет побыстрее закрыть дело — тем более что никто серьезно не пострадал.

Теду хотелось бросить все и рвануть к ней — увидеть, потрогать, убедиться, что с ней все в порядке, и сделать серьезное внушение: чтобы сидела в «Хилтоне» и не высовывалась! Несчастный случай? Нет, он в это не верил! Вопрос только в одном — какова цель покушения? Деньги, руководство фирмой?

Больше всего Тед боялся, что причиной является проводимое им расследование, что Виктор узнал о нем и любой ценой пытается предотвратить разоблачение...

Чтобы сидела в «Хилтоне» и не высовывалась... Как бы не так! Через два дня в разделе «деловой мир» одной из швейцарских газет красовалась фотография Рене, пожимающей руку Ренфро, и броский заголовок: «Революция в «Солариуме».

В статье сообщалось, что впервые за двести лет руководить «Солариумом» будет человек, не связанный семейными узами с семейством Перро. Об этом сообщила Рене Перро — нынешняя владелица «Солариума». Несмотря на то, что она оставляет за собой пост президента фирмы, практическое руководство на данном этапе будет осуществлять Макс Ренфро, получивший должность главного исполнительного директора. Мадемуазель Перро специально прибыла на один день в Цюрих, чтобы лично объявить об этом на Рождественском балу для работников фирмы и поздравить господина Ренфро.

Ну что ей дома не сидится?! Рождественский бал ей, видите ли, подавай! Черт возьми, за всеми этими делами он и забыл, что через две недели Рождество...

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Она знала, что Тед не позвонит, но все равно, едва заслышав звонок, бросалась к телефону. Он сказал — примерно две недели... Примерно — значит, может, и меньше?

Когда разбился лимузин, Рене даже не успела испугаться: толчок, грохот — и все уже замерло, и она стала нашаривать ручку, чтобы вылезти и посмотреть, что случилось. Испугались другие — больше всех Робер, который налетел на нее и стал ощупывать, словно не веря, что она цела и невредима.