Дважды соблазненная - Тесса Дэр

— Так или иначе, но он давно на это напрашивался. — С той ночи, когда Рис вернулся в гостиницу с разбитой головой.

Мередит сказала, что присмотрит за Гидеоном, а Кора пусть отдыхает. Потом она приготовила ужин и уселась за исцарапанную и помятую стойку. Налила себе бокал вина. Потом второй. На стойке лежала сложенная газета. Мередит не развернула ее. Там не было ответа на ее вопросы.

Около полуночи в дверь спальни постучали. Мередит накинула шаль на плечи, отодвинула засов и приоткрыла дверь.

У порога стоял Рис. В чистой сорочке и в бриджах. Небольшие порезы у него на лбу были обработаны мазью.

— Я уезжаю на рассвете, — сообщил он.

Она молча смотрела на него.

— Беллами считает, что нашел человека, бывшего с Лео в ночь убийства. Фамилия — Фаради. Скрывался в Корнуолле. Беллами сейчас говорит с Корой. Она поедет с нами, чтобы опознать его.

— Но почему тебе нужно ехать?

Его бровь дернулась.

— Разве не очевидно? Я — грубая сила. Если Фаради начнет отпираться, я должен выбить из него правду. А потом уж будем вершить правосудие.

— Понятно.

— Да, тебе, Мерри, понятно. Как и остальным сегодня утром. Только на это я и годен, — добавил он с отвращением к себе самому. — Как насчет Майлза? Что…

— Выживет. Сильно избит, но выживет.

Лицо Риса оставалось мрачным. Но во вздохе прозвучало облегчение.

— Он заслужил это за то, что сделал с Корой, — добавила Мередит.

При упоминании о девушке Рис поморщился:

— Она находилась под моей защитой. Я не должен был оставлять ее одну. — Вздохнув, он продолжал: — Я разгрузил доставленные из Бата товары, забрал вещи из коттеджа и привел гончих.

Мерри опустила голову. Две пары влажных карих глаз печально смотрели на нее. Из горла собак вырвался тонкий вой.

— Они будут скучать по тебе, — прошептала она.

— А я — по ним.

Мередит широко открыла дверь, собаки тотчас бросились к камину и устроились у огня. Но она продолжала держать дверь открытой. Словно приглашая гостя войти. И даже позволила шали соскользнуть с плеч.

— До рассвета еще далеко, Рис.

Она знала, что вела себя бесстыдно. Но черт возьми, какой смысл в гордости? Если он уезжает навсегда, то пусть проведет у нее последнюю ночь.

— Не стоит, — процедил Рис. — Не приглашай меня. Потому что я не смогу отказаться. И при этом буду бессовестно тебя использовать. Точно так же, как использовал Майлза сегодня утром. Я зол, как сам черт, а ты еще одна невинная жертва, на которой можно это зло сорвать. Я возьму тебя быстро и жестоко и тотчас забуду, кто ты такая. И кто я. Пойми, я буду тебя использовать.

Господи милостивый! Если он пытается обескуражить ее, то все делает неправильно. Мередит стиснула ноги, когда влажный жар разлился между ними. Она никогда еще не возбуждалась так быстро. Рис описывал именно то, чего она жаждала. В последний раз.

Храбро глядя ему в глаза, она открыла дверь еще шире.

— Тогда давай использовать друг друга, Рис.

И этих слов оказалось достаточно.

Не успела она перевести дух, как он схватил ее в объятия, захлопнул дверь и прижал ее к ней, так что Мередит оказалась между твердой дубовой дверью и стеной сплошных мускулов. И никогда в жизни она не была так полно, так оглушительно счастлива, пребывая в столь удивительном плену.

А он положил руки ей на бедра и приподнял, прижав к двери еще крепче. Уронив шаль на пол, Мерри лихорадочно дергала за подол своей ночной сорочки, чтобы поскорее обвить Риса ногами. Еще крепче прижавшись к нему, она ощутила, как тяжелый стержень его плоти трется о ее лоно. Оба застонали. Она уже истекала любовными соками, а он был невероятно тверд. Так что в любовных играх не было нужды.

Рис еще выше приподнял ее и тут же вошел в нее. А она самозабвенно царапала ногтями его шею. Он ответил грубым ругательством — такого она еще не слышала в этой спальне, но нашла его безумно возбуждающим. Наслаждение разгоралось в ее лоне с такой силой, что ноги совершенно ослабели. Рис же неустанно прижимал ее к двери — снова и снова, так что ей казалось, она вот-вот расплавится в жарком кипящем море похоти.

— О, Рис!.. — Она провела рукой по его коротко стриженным волосам. — Рис, да, да, да!

И тут он вдруг замер. Застыл, тяжело дыша в изгиб ее шеи. А она стонала и извивалась от неудовлетворенной потребности.

— Я не могу это сделать, — выдохнул Рис.

— Ты о чем?

Ее внутренние мышцы сжались, и он тоже застонал.

— Просто не могу. Проклятые псы грызут мои сапоги.

Мередит, ахнув, извернулась и выгнула шею. И точно, гончие сидели у ног Риса, пытаясь откусить кисточки с его ботфортов — там, где они перепутались с подолом ее рубашки.

Мерри, не сдержавшись, расхохоталась. Рис вторил ей, тихо усмехаясь. Потом поднял голову, и их взгляды скрестились. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, тяжело дыша, смеясь глазами и разговаривая без слов.

Непередаваемая радость расцвела в сердце Мередит, заполняя всю грудь. Они начали это в лихорадке гнева и отчаяния, но прошла минута, и все стало на свои места. Недаром Рис с самого начала говорил, что чувствует, «как это правильно и хорошо».

Мерри дрожащими руками гладила его по волосам. Глаза Риса сияли любовью, и она понимала, что это отражение ее взгляда.

— О, Рис! — воскликнула она, сжимая ладонями его лицо.

«Я люблю тебя, — думала она. — Я безнадежно влюблена, а ты уезжаешь на рассвете».

— Не говори. Я знаю, — сказал он неожиданно.

Все еще твердый и сильный, все еще оставаясь в ней, он сжал ягодицы Мерри и подхватил ее на руки. Повернулся, медленно похромал к кровати и осторожно уложил Мередит на спину. И тут же, не снимая сапог, подмял ее под себя. Гончие, лишившись забавы, улеглись на каминный коврик.

Она была под ним. Согретая его силой. Но сейчас вдруг почувствовала себя ужасно одинокой.

Он снова приподнял подол ее рубашки.

— Сними ее. Я хочу видеть тебя. Мне нужно видеть тебя…

«В последний раз», — промелькнуло у нее. И эти невысказанные слова вызвали неудержимый озноб.

Хотя Мередит сейчас тряслась от холода, она все-таки сняла рубашку и отбросила ее на пол. Потом потянула за сорочку Риса, когда он снова стал двигаться только теперь осторожно и медленно.

Переместив вес с одной руки на другую, он кое-как стянул с себя сорочку. И они оба оказались раздетыми, но так и не разъединились.

Балансируя на локте, Рис свободной рукой погладил ее груди.

— Ты чертовски прекрасна, — прерывисто пробормотал он. — Да, прекрасна…

Он скользнул в нее еще глубже.