Ночная смена. Остров живых - Николай Берг

— Помещения зачистили?

— Разумеется, а как иначе? Сначала под прикрытием мы все двери блокировали, потом когда прошли и запечатали все двери — заблокировали лестницы. Потом по одной двери открывали и чистили. В общем ничего интересного, разве что эти маньяки поработали от души, намахались своим железом. Один из передних цепляет и фиксирует, второй из задних валит. Все-таки огнестрел как-то цивилизованнее — тут такие звуки были, что с души воротит — и это еще зомби молчуны, даже не знаю, какой вой стоял в средневековых драках — и кости хрустят и плоть трещит, прямо как когда зуб дерут. Хорошо еще противник молчал.

— Пуля тоже с чпоканьем попадает.

— Не то все равно. Этот треск и сейчас в ушах стоит, а я не девочка нецелованная.

— А со вторым этажом как?

— Куда хлопотнее пришлось. Нас сразу атаковали, толком латники не построились, не дали. Пришлось файеры и зачинки кидать, тушили потом пол, не хватало бы еще чтоб спалить госпиталь. Но все равно досталось — и кусали и били достойно, тут латы на все сто отработали, мы-то думали Дункана сожрут — его с ног сбили и навалились впятером.

Пока их раскидали — они его всего обслюнявили — но и только. Он после этого еще громче орать принялся, ему как с гуся вода. Хвастать сегодня будет — готовься. Хотя вообще-то есть чем хвастать. Он морфа на рогатину принял — и удержал, хотя по полу его провезло метра полтора. Но не упал — а соседей этот удар с ног сбил. Андрей грамотно застрелил, в толпе, в суматохе — просто хирургический выстрел был, я-то уверен был, что кого-нибудь еще зацепит, а обошлось.

— Морф на втором напал?

— Оба напали. Одновременно, что особо интересно. С фронта шустеры были, один вылетел с фланга — дверь вышиб — а второй с тыла.

— И работяги справились?

— Кроме работяг там еще и саперы были. Потому — справились.

— Лопатами забили? У вас же алебард не было?

— Не язви, умник. Зверек был незнаком с инженерными заграждениями. Вот и влип. Решил через спираль Бруно проломиться. Видимо себя танком возомнил. Хотя в колючке-то грамотно выставленной и танки застревали, факт.

— И не получилось у морфа?

— Мы не дали. Но заграждения нам поломал нехило и колючую проволоку на себя намотал почти всю.

Замечаю, что в разговоре враг обезличен. Морф и морф. Неважно, кем он был при жизни — сантехником, патанатомом или молоденькой медсестричкой. Сейчас — в наличии морф. И потому — никаких соплей.

— Сетеметы очень хорошо помогли. Мы на них особо и не рассчитывали, а очень круто с ними вышло. Надо бы прикинуть, что еще из такого несмертельного применить можно было б. Строительные пистолеты, кстати тож выручили.

— По зомби из стройпистолетов стреляли?

— Да нет, конечно, для блокировки дверей удачно получилось — доски приколачивать — раз- раз и готово. Вообще думаю, что сегодняшняя зачистка госпиталя войдет в будущие учебники по саперному делу наравне с летучей сапой, обороной Севастополя или переправой через Березину… Надо бы еще название громкое придумать, чтоб запоминалось лучше.

Сапер осторожно улыбается. Морда у него еще больше вздулась, хотя он и прикладывает к лицу какую-то железячную металлину, охлаждая место отека. Оно конечно правильно, но чтоб уменьшить кровообращение и замедлить отекание лучше б ему подошел полиэтиленовый мешок со льдом.

— Может сходить снега в мешок набрать? — вопросец у меня дурковатый вышел, но с другой стороны смотреть, как на глазах синеет физиономия собеседника тоже не радость.

— Да ну баловаться. Да и грязный снег, даже если с крыши какой брать. Сейчас этот врачище придет — обещал помочь.

— А что это ты про Севастополь говоришь?

— Интересуешься? — криво ухмыляется половинкой рта сапер.

— Отдыхал там несколько раз. И насчет саперов что-то не слыхал. Корабли затопили, так не саперы же?

— Памятник Тотлебену видал? — опять улыбка-половинка.

— Да, видал.

— Так вот мало кто знает, что французские саперы — а они в Европе считались одними из лучших — взялись вести минную войну.

— Тихой сапой? — подсказываю я.

— Тихой. Ей самой. Но и летучие сапы пытались делать — очень быстро отучили.

— А летучая — это как? Летающее что-то?

— Да так же как самолет при взятии Нотебурга. Не слыхал, что самолеты применяли еще при Петре Первом?

— Да ладно тебе голову мою морочить.

— И не собирался — так и было написано у Брокгауза с Эфроном — аж запомнил: "… флотилия блокировала крепость Нотебург со стороны Ладожского озера; на самолёте устроена связь между обоими берегами Невы".

— Ну, это ты заливаешь! Ведь верно?

— Ничего подобного — так тогда называли самоходный паром, который для движения пользовал силу текущей воды. Хитрое устройство, да. Так вот летучая сапа — это такой хитрый прием, при котором ночью на избранном рубеже под носом у противника тихо устанавливались туры, мешки, бочки и прочая тара, наполненные землей, в итоге получалось добротное укрепление для атакующих. Летучая сапа впервые была применена Иваном Грозным при осаде Казани, а затем уже испанцами при осаде Остенде, после чего стала обычным средством, применяемым при осадах. То есть утром противник глазки продрал — а у него под носом уже укрепление готовое стоит. И поздняк метаться. Тотлебен кстати такой сюрприз тоже умел делать. А еще были перекидные, щитовые, другие сапы. Так вот, взялись французы делать сапы. С летучими не срослось, стали копать.

— То есть подкопы?

— Сапер — по — французски и значит — "делать подкоп". Хотя… — тут Крокодил задумывается — В пионерском детстве в трудовом лагере на Кубани мы работали на "сапанке". Сапали. Сапками. И будили нас на сапанку. Так то может и не по-французски, ладно, к фигам лингвистику. Ты себе представляешь, как минная война ведется, не сейчашними минами — а с подкопами?

— Ну, копаешь тоннель, потом туда порох бочками и фитилек. Оно внизу бабах — все и полетело вверх тормашками. Мина — это ж еще и шахта, вроде так, тоже есть такое значение у слова?

— Ага. Только при этом можно под тоннелем врага свой провести — поглубже. И сделать копающему противнику тот самый бабах. Контр-мина называется. Вот Тотлебен со своими орлами в Севастополе так дело поставил, что выбил контр-минами считай весь саперный состав у французов. Раньше это еще горнами называли — когда контрминную галерею выводили куда надо и взрывали. Там свои хитрости были — надо ж так рассчитать, чтоб взрывом врага снесло, а воронки не образовалось — а то такую воронку враг моментально в укрепление превратит. Фугасы камнеметные устраивали еще — это когда рядом с местом скопления противника бабахает пудовый зарядик и на противника потом полчаса с неба камни сыплются. Такие потери у франков только в Отечественную войну были, когда они своих саперов угробили для наведения мостов через Березину. Мусьи по горло в ледяной воде построили мосты — а им даже водки не выдали потом, про жратву и не говорю — они и позамерзали к чертям. Так что Севастополь — это место легендарное, да. Я там часто раньше бывал. Ты где отпуск проводил?