Любовь первая, любовь бурная - Мэдлин Бейкер

Шункаха Люта тихо хмыкнул.

— Итак, белый человек, ты решил жить.

— Похоже на то, — Трент полностью открыл глаза и огляделся вокруг. — Где, черт возьми, я нахожусь?

— В доме моей женщины.

— Как я сюда попал?

— Я нашел тебя лежащим без сознания недалеко отсюда.

— Я признателен.

— Мне не нужна твоя благодарность.

— А что ты хочешь? — осторожно спросил Трент.

— Я хочу, чтобы ты поправился, а потом ушел.

— Я постараюсь.

Шункаха Люта кивнул, а потом в комнату вбежала Бриана, лицо засияло, когда она увидела, что Адам Трент очнулся.

Полицейский несколько раз моргнул, глядя на нее, а потом уставился на Шункаха Люта.

Индеец улыбнулся.

— Моя женщина, — нежно сказал он.

Адам Трент чувствовал, будто его ударили обухом по голове, когда узнал индейца.

— Но она сказала, что ты мертв. Убит в битве с Кастером при Маленьком Большом Роге.

— Только ранен, — ответил Шункаха Люта.

Напряженная тишина установилась между двумя мужчинами, пока они разглядывали друг друга.

Бриана некоторое время не могла сосредоточиться, а потом радостно сказала:

— Ну что ж, мистер Трент, сегодня вы выглядите гораздо лучше. Не хотите ли что-нибудь перекусить? Может быть, немного бульона и чашку кофе?

— Это было бы чудесно, — ответил Трент, все еще не отрывая глаз от Шункаха Люта.

— Шункаха, помоги мне, пожалуйста, на кухне, — попросила Бриана, зная, что будет глупо оставлять двух мужчин наедине.

Шункаха Люта кивнул и последовал из комнаты за Брианой.

Позже, когда Шункаха вышел позаботиться о скотине, Бриана и Адам Трент остались на несколько минут вдвоем. Бриана почувствовала; как ее щеки розовеют под изучающим взглядом Трента.

— Это его? — спросил Адам, показывая на Брианин живот.

— Да, — она расправила складку на юбке. — Как случилось, что вы оказались в Винслоу?

— Я ехал повидаться с вами, когда двое бандитов напали на меня. — Трент тихо рассмеялся. — Я прикончил их еще до того, как они добрались до меня.

— Вас могли убить.

— Да. Мне кажется, я обязан вам жизнью.

— Нет, — мягко поправила его Бриана. — Вы обязаны жизнью моему мужу. Он нашел вас и принес сюда. Он вытащил пулю из вашей спины.

— Черт, — пробормотал Трент. — Вы знаете, я должен арестовать его, Бриана. Это моя работа.

— Арестовать его! — воскликнула Бриана. — После того, как он спас вашу жизнь? Да как вы можете быть таким неблагодарным?

— Я не неблагодарный. Я полицейский, а его разыскивает Закон.

— Я не хочу обсуждать это, — кратко ответила Бриана. — Скажите, зачем вы ехали ко мне?

— Вы должны знать. Я люблю вас, Бриана. Я ехал, чтобы просить вас выйти за меня замуж.

— Я замужем за Шункаха.

Трент сделал протестующий жест рукой.

— Индейский обряд — это не женитьба. Я был бы хорошим мужем, если бы вы дали мне шанс.

— У меня есть хороший муж, Адам.

— Я же сказал вам, что индейский обряд — это не…

— Мы были обвенчаны священником месяц назад, — перебила его Бриана. — Так что все законно.

— Бриана…

— Пожалуйста, Адам, не говорите больше ничего. Я люблю Шункаха Люта. Я ношу его ребенка.

Бриана была тихой за обедом в тот вечер. Шункаха Люта исподтишка изучал ее, думая о том, что могло ее расстроить. Она мало ела, что было необычным теперь, при беременности. Последнее время Шункаха дразнил ее, говоря, что Бриана кажется вечно голодной.

— В чем дело? — спросил он, когда они засиделись над последней чашкой кофе. — Что беспокоит тебя?

— Ничего.

— Мы не лжем друг другу, Ишна Ви. И не надо делать этого сейчас.

— Это Адам. Он хочет арестовать тебя.

— Он может попробовать, — легко заметил Шункаха.

— Это не шуточное дело, — резко предостерегла Бриана. — Он полицейский. Он знает, что тебя разыскивают за убийство Макклейна и за побег из тюрьмы… — голос Брианы оборвался. Она помогла Шункаха убежать. Не делает ли это ее соучастницей или еще кем-то? Арестует ли Адам и ее тоже?

Позже, когда Бриана отправилась спать в свою маленькую комнатку на чердаке, Шункаха Люта пошел повидать Адама Трента. Двое мужчин долго разглядывали друг друга, полицейский не мог скрыть дрожь от страха, болью отдававшуюся во всем теле. Он ощущал себя врагом, беспомощным и невооруженным. Рассказала ли Бриана индейцу, о чем они говорили раньше? Пришел ли индеец, чтобы покончить с ним и тем самым устранить соперничество между ними раз и навсегда?

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Шункаха Люта.

— Хорошо, — враждебно ответил Адам Трент. — Бриана сказала, что я обязан тебе жизнью.

Шункаха Люта пожал плечами.

— Она сказала, что ты собираешься арестовать меня.

Трент кивнул.

— Это моя работа.

Шункаха Люта холодно улыбнулся.

— А если я не хочу возвращаться в тюрьму? — Он кивнул в сторону Трента. — Ты ранен. У тебя нет оружия.

Трент ничего не сказал, только посмотрел, не дрогнув, на индейца, зная, что показать слабость сейчас будет смертельной ошибкой.

— Дело не в том, правильно это или нет, — сказал Шункаха Люта. — Дело в Бриане. Ты хочешь ее, и я хочу ее. Но она моя жена; она носит моего ребенка, и я не разрешу ей уходить.

Адам Трент сражался раньше с индейцами. Он знал о любви индейцев к дикой жизни, к свободной жизни. Он посмотрел на индейца и подумал: как долго он выдержит в доме, как сможет проводить лето и зиму на одном и том же месте из года в год?

И этот вопрос он задал Шункаха.

— Как долго, — спросил он, — как долго ты будешь счастлив здесь? Что случится с Брианой, когда ты устанешь жить, как белый человек, и решишь вернуться назад?

Это был вопрос, который Шункаха Люта часто задавал себе сам. Как бы сильно он ни любил Бриану, с какой бы радостью ни лелеял ее, он не мог не спрашивать себя, сможет ли навсегда принять ее образ жизни. Услышав в голосе Трента свои собственные сомнения, Шункаха разозлился. А хуже всего было понимать: именно Адам Трент, в первую очередь, был тем человеком, в которого Бриана сможет влюбиться; и он даст ей именно такую жизнь, о которой она мечтает.

— Ты задаешь слишком много вопросов, белый человек, — резко ответил Шункаха Люта.

— Это вопросы, которые ты задаешь себе, — сказал Трент. — Признайся.

— Она моя женщина. Я убью тебя, прежде чем позволю ей уйти.

Адам Трент медленно кивнул.

— Боюсь, что это не прекратится между нами, пока один из нас не будет мертв.

— Сейчас мы не будем говорить об убийстве, — потребовал индеец. — Ребенок должен родиться в Месяц Созревания Вишен, месяц, который вы называете июлем. Мы ничего не будем делать до тех пор.