Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - Яков Нерсесов

И вот генерал от инфантерии Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов снова «на фронте»: именно его большой опыт боевых действий с турками должен был помочь переломить ход затянувшейся войны. Здесь он в качестве командующего корпусом оказывается под началом у сменившего в армии внезапно скончавшегося победителя «маркиза» де Пугача генерала от кавалерии Ивана Ивановича Михельсона – хорошо знакомого ему 77-летнего главнокомандующего генерала-фельдмаршала A. А. Прозоровского – еще одного «орла славной Екатерининской эпохи» и конкурента в полководческой славе с самим «русским Марсом».

Кутузов и Прозоровский по-разному смотрели на ведение войны с Турцией. Первый считал необходимым энергичное наступление, не распыляя сил на осаду крепостей. Второй, наоборот, полагал, что победы можно достичь, только взяв все вражеские крепости. Но после преждевременного, неудачного штурма по приказу главнокомандующего крепости Браилов – «солдатушек – бравых ребятушек», как это водилось у русских военных, положили без меры и без толку – они ссорятся. Им не удалось согласовать время и направление главного удара со временем и характером «ложной атаки»: Кутузов предлагал сделать это не ночью, а на рассвете и поменять «атаки» местами – сразу же начать главную атаку, а ложную – вслед за ней, чтобы отвлечь основные силы турок от направления главного удара, но Прозоровский воспротивился и штурм провалился. Тогда под благовидным предлогом произошедшего фиаско Прозоровский удаляет «старого собрата по оружию» из армии. По крайней мере, так посчитал сам Кутузов. Его снова ждет «почетная ссылка»: назначение в Вильно генерал-губернатором (1809–1810).

…Между тем, готовясь к очередной, уже третьей по счету войне с Наполеоном, император Александр I постепенно забирал из противостоявшей туркам Молдавской армии дивизию за дивизией, перебрасывая их на «пожароопасное» западное направление. Ослабленной русской армии предстояло решить задачу: поскорее добиться выгодного мира, дабы во всеоружии встретить непобедимое «корсиканское чудовище» на необъятных просторах своего Отечества. «Гроза 1812 года» уже маячила на горизонте…

Но война с Турцией затягивается: сменивший умершего Прозоровского Багратион по ряду причин не справляется с поставленной задачей победоносно «закруглить войну» в кратчайшие сроки. Ввиду угрозы со стороны наполеоновской Франции именно Кутузов – досконально знавший как врага, так и театр военных действий – 7.03.1811 г. становится очередным главнокомандующим. Он сменил тяжело заболевшего 33-летнего генерала от инфантерии Н. М. Каменского 2-го – младшего сына знаменитого «екатерининского орла» Михаила Федотовича Каменского, обещавшего, но так и не успевшего стать крупным полководцем. А ведь он блестяще начинал под крылом Александра Васильевича Суворова – главного антагониста своего отца – в легендарных Итальянском и Швейцарском походах 1799 г. Тогда за отличие при штурме Чертова Моста довольный им Суворов дал полковнику Николаю Михайловичу прозвище «Чертов генерал» и представил к этому званию! И хотя потом ходили упорные слухи о его отравлении, но, судя по симптомам, у него могла быть «возвратная лихорадка», от которой страдала почти вся Молдавская армия, сведшая и его в могилу. Успевший повидаться с ним Михаил Илларионович писал своей супруге: «Вчерась первый раз был у Каменского… Обрадовался очень, и оба мы заплакали… Пока у него был – беспрестанно: «дядюшка» и руки целует… Только припадки его все худы… Доктора называют эпилептические обмороки, и это очень опасно…»

…Кстати сказать, царь очень рассчитывал на него – человека «новой формации», близкого ему по духу – в грядущей войне с Наполеоном, полагая, что именно Николай Михайлович сможет сказать новое слово в военном искусстве. Но судьба распорядилась иначе, и, возможно, даже к… лучшему! Горячий приверженец суворовской, сугубо наступательной манеры ведения войны, Каменский 2-й наверняка сразу же после начала войны ввязался бы в решительное сражением с Бонапартом, а тому, как известно, по словам генерала И. Ф. Паскевича – крепкого профессионала во всех отношениях, – очень трудно было противостоять в открытом поле. Последствия для русской армии были бы очень плачевны, и благополучный исход войны оказался бы под большим вопросом…

По спискам вверенная Кутузову армия насчитывала 44 632 человека, но на самом деле с личным составом все обстояло весьма плачевно. Отправляя в это «захолустье» Кутузова, так любившего вспоминать о победах Екатерининского века на южных рубежах Российской империи, Александр I давал ему повоевать в местах своей юности. Особенность дунайского театра войны состояла в том, что с наступлением октября – ноября театр военных действий превращался в голую степь. Турки прятались в крепости, где было заготовлено продовольствие, а русские войска оставались в степи, где не было жилья, продовольствия, обогрева, корма для лошадей и обозного скота, на котором по бездорожью через переправы на Дунае везли к армии продовольствие. Падеж тягловой скотины грозил армии голодной смертью. С осени начинала разливаться река, сметая переправы, в результате чего русские на противоположном берегу могли остаться отрезанными и во власти неприятеля. Ни один из предыдущих главнокомандующих не знал так хорошо местные условия и своего противника, как Кутузов.

В этих непростых природных и политических условиях именно «дряхлеющему и тяжеловесному старику» Михаилу Илларионовичу (с годами Кутузов очень сильно потучнел!) удалось навязать сменившему престарелого 80-летнего верховного визиря Юсуфа-пашу более энергичному Ахмет-паше (бею) – своему старому знакомцу по жаркому делу под Бабадагом в далеком 1791 г. – и его 70-тысячному воинству новые приемы борьбы, отличные от тех, что применялись в первые годы затянувшегося противоборства. Кутузов, много и успешно воевавший с турками еще в прошлом веке, тщательно изучивший султанскую армию еще в бытность свою послом России в Стамбуле, разумно посчитал, что победить Оттоманскую Порту путем овладения ее территорией или крепостями, как того добивался Прозоровский, нельзя. «Крепости берут не солдаты, а… терпение и время! Ни того, ни другого у нас сейчас нет! Будет действовать иначе! Следует разгромить главную вражескую армию», – сказал он на военном совете. Более того, весь старый опыт боев с турками убеждал его, что опасны только первые особенно стремительные атаки их многочисленной конницы. К тому же если отразить эти первые атаки турок, то они потеряют решительность.