Мальчик, идущий за дикой уткой - Ираклий Квирикадзе

Вскоре Одиннадцатая армия большевиков смешала стройные ряды марширующих полумужчин-полуженщин. Они поспешно взобрались на свои корабли и отбыли к далекому туманному Альбиону, прихватив с собой местных меньшевистских лидеров и представителей английского Королевского телеграфного агентства, грузинская зона которого совершенно вышла из строя.

Разладилась, прервалась линия Лондон – Дели.

Телеграфисты, разбросанные по городам и деревням Грузии, были оповещены о досрочном окончании срока службы, и все они прибыли на побережье, кто в Батуми, кто в Поти с чемоданами, сундуками и прочим личным и казенным имуществом. Это был побег. Большевики наступали. Шум, гам стоял на пристанях приморских городов.

Вскоре все стихло.

Недолгую тишину нарушили медные трубы оркестров.

В города и деревни входили красные полки.

Красные знамена, транспаранты, плакаты, гирлянды, трибуны, митинги…

Началась советизация Грузии.

О Кристофере Хьюзе в суматохе забыли. Депеша, которая была ему послана с приказом явиться в Батуми, утонула в реке вместе с пьяным почтальоном, упавшим с моста. Почтальон этот обслуживал несколько деревень. В тот день он вез радостную весть богатому виноторговцу, отцу шестерых девочек: в Кутаиси жена его разрешилась мальчиком.

Виноторговец напоил почтальона, и тот свалился с моста в воду. Взмокшая депеша три дня лежала в кармане утопленника на дне реки, потом всплыла со вздувшимся телом и медленно поплыла вниз по течению, удаляясь от Кристофера Хьюза, который, в свою очередь, удалялся от депеши, вышагивая вдоль никому уже не нужных телеграфных столбов.

Кристофера удивляло, что он перестал встречать Алена, с которым он было сдружился. Кристофер написал ему записку: “Где ты? Что с тобой? Буду в четверг. Жди”. Прикрепил записку к пограничному столбу между его и Алена осмотровых зон. Ален не пришел. Не было его и в следующий четверг.

Когда Кристофер вернулся в деревню, он увидел на площади грузовик. Рядом стоял человек и громко, с пафосом что-то говорил по-грузински. Деревенские жители сгрудились около грузовика и молча слушали говорящего. Кристофер заметил за спиной оратора развевающееся на ветру полотнище с рисунком гигантского змея. На голове змея – цилиндр с красно-синими полосками английского знамени. Надпись: “Гидра империализма хочет задушить рабочий класс”.

Рядом другой рисунок: рабочий наступил на змея своими тяжелыми ботинками и занес меч. Надпись: “Мы отрубили ей поганую голову”.

Кристофер не понимал речи оратора. Но змея с цилиндром из английского знамени возмутила его чрезвычайно. Кровь ударила ему в голову. Расталкивая слушателей, он пробрался к грузовику, схватил полотнище, разорвал на части. Прокричал в ухо оратору: “He позволю оскорблять честь Великой Британии!”

Опешивший оратор не понял, чего хочет этот человек, почему он прервал его, агитатора, рассказывающего о положении молодой Советской республики, почему разодрал агитрисунок?

– Кто он такой? – спросил агитатор.

– Английский телеграфист! – ответили агитатору.

Кристофер повесил кусок полотнища перед дверьми своей комнатки, лег, не раздеваясь, на постель, но не смог заснуть. Всю ночь к нему стучались, но двери он не открыл.

Под утро пошел сильный дождь. Потолок в нескольких местах протекал. Кристофер подставил таз, жестяные банки. Перезвон капель усыпил его.

Дождило целую неделю. Промокший, возвращался Хьюз с осмотра, мастерил новых воздушных змеев, разрисовывал их красно-синими полосками английского знамени. Ожидал солнечных дней.

Однажды под вечер Хьюз услышал голоса. Выглянул в окно и увидел трех мужчин, прыгавших через лужи. Они бежали к дому.

– Кристофер Хьюз?

– Да.

Человек, который задал вопрос, был высок, широк в плечах, на груди его красовался красный бант.

– Я Нестор Квирикадзе, председатель деревенской коммуны!

Человек говорил на плохом английском, но Кристофер понимал его и был рад слышать впервые за долгие дни родную речь. Бог с ним, с произношением.

– Вы говорите по-английски?!

Человек не ответил, посмотрел мимо Хьюза в глубь комнаты, увидел на стене портрет короля Георга и пару боксерских перчаток, оставленных Джоном, бывшим до Кристофера смотрителем линии.

– Сколько вы весите, Хьюз? – неожиданно спросил Нестор.

– Девяносто…

– Де-вя-но-сто! – растянул Нестор. – А я вешу девяносто восемь. Вас это не страшит?!

– А почему это должно меня страшить?

– Я на целых восемь килограмм тяжелее вас!

– Ну и что?

– Нет, ничего. Просто восемь килограмм – большое преимущество.

– Вы что, хотите со мной драться?

– Почему бы и нет?

Наступила пауза. Нестор подошел к боксерским перчаткам.

– А вы владеете боксом? – Квирикадзе подбирал вежливую форму обращения, но по-английски у него получилось: “А вы умеете бокс?”

– Когда-то умел. – Хьюз посмотрел на Нестора и прочел в его глазах вызов. Принял этот вызов. – Но могу и сейчас…

– Очень хорошо! Давно не надевал перчатки…

Пришедшие с Нестором смотрели то на портрет короля, то на воздушных змеев, то на мокрые следы от своих калош.

– А где будем? – спросил Хьюз, натягивая на руки перчатки. – На улице дождь.

– Да прямо здесь…

Девяностокилограммовые мужчины встали друг перед другом в классические боксерские стойки. Комната сделалась маленькой. От первого же удара Нестора Кристофер треснулся задом об пол. Это было неожиданно для него.

– Я бью крепко! – запоздало предупредил Квирикадзе.

Кристофер молча встал и принял исходную позицию. Нестор улыбнулся. Но вот перчатка Хьюза прошла мимо рук Нестора, попала в лицо. Тот пошатнулся, налетел на стол. Медная миска долго позвякивала, упав на пол, а Нестор уже бил глухую защиту Хьюза. Девяностокилограммовые мужчины ожесточились. Они взмокли, улыбались странными застывшими улыбками.

Прошло три минуты. Один из зрителей, предупрежденный Квирикадзе, что должен глядеть на часы и дать знак, вскочил и крикнул:

– Время!

Нестор и Кристофер сели на стулья. Англичанин расстегнул форменную куртку, грузин стянул рубашку с тела, оголив сильный торс.

– Еще раунд? – спросил Нестор.

– Хоть два…

Вновь стойки. Вновь удары. Нестор стал теснить английского телеграфиста, швырять его от стенки к стенке. И вот Кристофер вновь упал. Губа кровоточила, но он все-таки встал. Нестор как-то нехотя, после паузы, во время которой он будто раздумывал, стоит ли бить, ударил, и Кристофер, с треском разорвав холст воздушного змея, рухнул и бездвижно застыл.

– Время! – закричал секундант.

Нестор наклонился, поднял Кристофера. Дотащил до стула, усадил. Облил его водой из кувшина. Кристофер открыл глаза.