Псионикум - So..The End

кредитах, она едва ли могла платить за обучение сына даже в муниципальной старшей школе, не то что сеансы к специалистам.

Впрочем, постореннему взгляду так сразу и не покажется, что их дела настолько плачевны. Да это не тот двухэтажный коттедж с бассейном в элитном районе столицы, просто небольшой домик в спальном районе, в укромном месте подальше от суеты мегаполиса. Здесь вполне себе добродушные соседи. Люди вполне себе нормально живут. Но старые привычки все равно оставались и Норман хотел большего.

Паренек еле как встал с кровати. Чуть не споткнувшись, добрался до гардеробного шкафа и стал судорожно в нем рыться. Вытащил оттуда рюкзак, затем спрятанный маленький подсумок на дне. Холодный пот стекал с его лба, глаза хаотично бежали кругами, а руки не переставали дрожать.

Да где же оно?! Черт!

В первой сумке он ничего не нашел.

НЕТ!

НЕТ!

БЛЯДЬ! БЛЯДЬ! БЛЯДЬ! Тревога комом осела в груди.

Наконец он нашел то, что искал. Вытащив зиплок с пустым содержимым, парень застыл в испуге. Без дозы он не переживет этот день. Эти голоса и головные боли стали невыносимыми. Кое-как одевшись в спортивную форму, он метнулся к телефону. С трудом напечатав нужное сообщение, отправил незнакомому адресату и стал ждать, будто его собеседник должен был ответить немедленно.

Секунды казались ему вечностью. Нервно топая ногами, он постоянно смотрел то на часы, то в серое окно с первыми намеками на утро.

Мне нужно ещё

Мне нужно ещё…

Пожалуйста…

Я сделаю всё

Вновь пробежал взглядом по своим сообщениям Норман. В ответ пока была только тишина. Прошло десять минут, а ответа он так и не получил. Нацепив очки, он попытался взбодриться и привести себя в порядок. Но его одолел сильнейший приступ кашля. Благо ингалятор все ещё помогал.

— Норман? Ты встал? — вдруг услышал он голос матери снизу.

— Да, мам!

— Иди завтракать.

— Сейчас!

Не дождавшись желаемого ответа по телефону, Норман спустился вниз. Первым делом дошел до уборной и вытащил с аптечки болеутоляющие. Парочка белоснежных таблеток отправились в желудок в тот же миг. А холодная вода в лицо помогла немного унять боль и вернуть ясность в мыслях. Тяжесть в голове стала не такой давящей.

Его уставший взгляд покрасневших глаз завис на собственном отражении. Когда-то гладкое лицо стало одутловатым, вокруг глаз появились темные мешки. Вьющиеся кудри стали походить на сухую солому. Он смотрел на себя и на то, как медленно трескается зеркало, будто это в порядке вещей. В разбитых участках он увидел тех же мертвецов, что в кошмаре. Но в этот раз их было больше, к ним присоединились ещё несколько до боли знакомых силуэтов, и все смотрели на него алыми глазами и тянулись. Он мог бы поклясться всем, что точно увидел, как из зеркала появляются настоящие руки.

Норман резко отошел назад. Его тут же скрутило от невыносимой острой боли. Ему потребовалось немало усилий, чтобы не закричать и упасть. Он изо всех сил держался за края раковины. Сердце билось отчаянно, будто вот-вот выскочит из грудной клетки. Из носа и рта сочились сопли. Отдышавшись, Джефф вновь прильнул к струе воды. Холод в этот раз не помог. А вскоре вода в раковине окрасилась в красный цвет.

Норман ощутил, как льется кровь из носа. Она была темнее, чем обычно. И будто бы стала вязкой, как у тех жертв его тренировок. Быстро меняющимися картинами как в калейдоскопе он вспомнил, как впервые почувствовал себя избранным. Это было великолепное ощущение — ощущение всесилия.

Скоро… Совсем скоро он вновь обретет эту силу.

Бумажными салфетками быстро заткнул нос и запрокинув голову к потолку простоял перед раковиной ещё какое-то время, пока его мать еще раз не позвала его.

Тереза не обратила никакого внимания на болезненный внешний вид своего сына. Да и сама она выглядела словно призрак. Худое бледное лицо с выпирающими острыми скулами напомнили Норману о черепе из кошмара. И он тут же отвернулся от матери, не желая смотреть на неё. К честности стоит отметить, Тереза совсем себя запустила, укрывшись горем и отдалившись от жизни. Но пока не окончательно. В какой-то момент в пустых глазах матери мелькнула искра жизни.

— Что с тобой, милый? Заболел? — спросила она.

Обеспокоенность в голосе матери лишь сильнее вывело из себя сына. Когда Тереза хотела ещё раз спросить, парень мысленно приказал ей заткнуться. Псионический импульс в его голове отозвался протяжным стоном, когда он коснулся разума Терезы через псионическую нить связи. У себя в мыслях он вновь увидел всю боль матери, которая заключила ту в клетку: больница, слова доктора о кончине мужа и разговор с полицейскими:

— Мне жаль, миссис Либерти.

— Как же так доктор…

— Но есть одна хорошая новость, пострадавшая выжила. Вашего мужа не обвинят в неумышленном убийстве… Только компенсация… Вам нужно пойти на сделку иначе обвинения не снимут…

Отрывок из жизни постепенно растаял во тьме. А женщина вновь стала походить на пустую оболочку, нежели на живого человека.

— Заткнись, раз нечего сказать, — надменно бросил он матери.

Из-за вынужденного использования псионики Нормана вновь начали одолевать боли в голове. В ушах барабаном бил набат. Но за столом полная тишина. Только тиканье часов и шум с улицы разбавляли эту могильную тишину. Юноша попытался отвлечься и сконцентрироваться на еде. Однако жареные тосты никак не хотели лезть в рот. Его мутило, в глазах темнело и кружилось. Он думал, что его вырвет прямо за столом.

Когда раздался звук телефона, и когда он увидел от кого пришло сообщение, он аж засиял.

Я предупреждал. Что ж, у меня осталась ещё одна доза. Встретимся в том же месте

Когда?

В три часа дня

Три часа?! Паника на миг охватила Джеффа.

Да. Хорошо

Тебе нужно быть готовым

Я сделаю всё

Надеюсь, всё записал?

Да. В дневнике.

Хорошо. Там и поговорим о твоих успехах. Дневник с собой захвати.

Понял

Сделаю

До трех часов дня оставалось много времени, что было невыносимо долго для его состояния. Не зная, как еще унять боль, Джефф взял у матери ключи машины и выбежал из дома. А Тереза так и осталась сидеть на своем месте. Пустые глаза, словно у живого мертвеца, уставились на недоеденный тост и полный стакан сока.

— Милый, хорошего дня, — бросила она ему вслед тихим голосом на автомате.

В машине Норман позволил себе выпустить всю накопленную злобу. Он кричал и бил в истерике по рулю и вырывал свои волосы, тянул за уши до красноты. Спустя несколько