Псионикум - So..The End

не считаю это чем-то великим достижением, а вот если бы поймали того псионика.

— Да уж… То видение тебя явно не отпускает.

— Оно было уж слишком чуждым и опасным. Вот мы посетили несколько по-настоящему кровавых мест преступления, общались с теми ещё отморозками, но там и близко не было того следа. Нигде и ни у кого.

— Ты же явно что-то задумала, — закончила с сигаретой Кэс.

— Есть одна идея…

— Плохая?

— Ну… Просто сделаю то, что у меня лучше всего получается по жизни.

— Попытаешься спровоцировать его? Как?

— Через СМИ.

— Оо… Хех. Ладно, нас точно не похвалят. Ну, хотя бы посадят вместе.

— Эй… Это ради благого дела. Они же поймут? Поймут же?

— Как скажешь. Куда обратишься?

— Какая самая крупная у нас студия?

— Эм… Таймс? Хотя, вообще без понятия. У нас же есть связные вроде. Винсент, наверное, в курсе.

На поиски нужного СМИ мы потратили весь вечер. В конце концов, я связалась с тем же репортёром, который брал интервью у Винсента. Моника Вельтц оказалась энергичной особой и даже в столь позднее время ответила на мой звонок. Её голос сразу оживился, когда я представилась и сказала, что у меня новые сведения насчет тех смертей. Кстати именно она была автором тех статей о «самоубийцах».

— Вы хотите провести прямой эфир?

— Да. Можно сказать, это будет завуалированное обращение к преступнику.

— Хорошо. Вы согласовывали с руководством.

— Да, — без задней мысли соврала я. — Вы правильно задаетесь вопросами об этих самоубийцах, миссис Вельтц. Но тот, кто это совершил не стоит нашего внимания. Это просто забитый, испуганный подросток с манией величия. Рано или поздно он сам покончит со всем этим. Видите ли, такое не проходит бесследно. Вот я и хотел бы обратиться к нему.

— Можно даже неофициально, а в вашем блоге.

Монику явно заинтересовала эта мысль. Возможно это и ложь, но новый всплеск интереса к этим смертям будет обеспечена. И когда она достала телефон и начала эфир в своей странице, я обратилась к возможному псионику.

— … Ты ведь меня слушаешь, верно? И каково тебе жить с этими голосами в голове? Чувствуешь, как холод поступает всё ближе и ближе? Сдавайся. Ты уже проиграл.

Интерлюдия

Я — Избранный.

Нет. Я на пути становления Им.

Да… Скоро… Скоро я стану им. Они обещали. Обещали.

Арх… Я выдержу. Должен выдержать.

Как же трудно пройти их испытание! Но оно стоит того.

Как и цена.

Из личного дневника Нормана Либерти

* * *

Трудно с точностью определить тот переломный момент, когда твоя размеренная жизнь делает крутой разворот в самую худшую сторону. С высоты уже пройденных лет можно, конечно, понять, но не в сам момент пережитого. И не каждый справляется с последствиями при этом. Норман Либерти может это подтвердить.

Его перевели из элитной школы, отняв светлое будущее, роскошное жилье сменилось обычным, как у большинства, от хороших отношений с ровесниками и родителями не осталось и следа. Всего за один год. А кажется это было в другой жизни, когда полный жизнью любящий отец, успешный руководитель салона роскошных спорткаров, делал уверенные шаги в этом мире. Когда рядом верная скромная жена и любящая мать со смышленым и подающим надежды единственным сыном. Казалось, для него и его семьи открыты все двери, и они уверенно смотрели в будущее. По сути идеальная жизнь четы Либерти рухнула в одночасье. Фредерик Йохан Либерти попал в ДТП со смертельным исходом.

Возвращаясь мысленно в то время, Норман все чаще впадал в ярость. Он обвинял всех и вся, в первую очередь родителей. Не сразу, но постепенно. Резкая утрата благ, привычного комфорта и смена обстановки не пошли на пользу его психике и не самому крепкому здоровью. А Тереза, мать Нормана, совсем расклеилась и поддалась религии. Она постоянно жаловалась и ныла, думая, что сын её этого не видит. Но юноша всё замечал. Замечал и копил внутри себя. Ведь её Бог почему-то не помогал им. А значит, он ложный.

Первым бременем стала существенная финансовая нехватка. С ощутимым недостатком в деньгах, юноша всё чаще стал искать подработку в темной стороне жизни. Сначала ему было боязно переступать закон, но с каждым успешным делом, его уверенность росла, и однажды ему улыбнулась невероятная удача. Странное знакомство в интернете изменило его жизнь. И к сожалению, не только его.

Сейчас его жизнь вновь приобретала переменчивый характер. Что-то пошло не так. Худощавого телосложения юноша лет шестнадцать-семнадцать лежал на своей кровати. Рядом на тумбочке лежали его круглые очки и ингалятор. Он постоянно ерзал и всячески стонал. Сегодняшним утром особенно стало тяжело. И нет, не от приступа астмы. Всё его тело ломило от боли. Конечности сводило судорогой, пальцы рук и ног застыли в напряжении, становилось трудно дышать, будто в легких вода, а в ушах стояли крики: голоса мужчины и парня.

Норман резко перевернулся в другую сторону. Во сне перед его глазами мелькали ужасные кадры горящего человека с почерневшим от сажи черепом вместо лица. И этот запах горелой плоти, будто навечно остался под носом. Черный череп смотрел прямо на него и преследовал везде, обвиняя его:

— ТЫ! ТЫ УБИЛ МЕНЯ! ТЫ, КОНЧЕННЫЙ СЛАБАК!

Юноша во сне ударил себя по виску несколько раз, пытаясь заглушить их или проснуться. Не получилось.

— ЭТО ТЫ!

— Я ТЕБЕ ОТОМЩУ! ТЫ УМРЕШЬ!

— СДОХНЕШЬ! СУКА!

— СДОХНЕШЬ!

Оттолкнув сгоревшего, парень попытался убежать прочь. Когда он развернулся, его дорогу перегородил другой мертвец. Мужчина зрелого возраста в опрятной одежде, но мокрый, с которого ручьем стекала вода. Опухшее и синюшнее лицо с выпуклыми глазами уставилось на него одновременно с презрением и с нравоучением.

— Норман, — обращался утопленник к нему как к знакомому.

— Мне жаль, что так вышло. Может, тебе нужна моя помощь? — булькая, словно из-под воды говорил утопленник. — Как твоя мама? Держитесь?

— Норман, ты можешь обратиться ко мне за помощью. Ты же знаешь…

Паренек лишь отмахнулся от утопленника. Вроде бы безобидные и даже сочувствующие слова подействовали на него сильнее, чем ненавистные проклятия изо рта обгоревшего черепа, вызывая лютое раздражение.

— Помощь? Мне? МНЕ?! МНЕ НЕ НУЖНА ПОМОЩЬ! — с немым криком проснулся Норман.

Странный шум из комнаты сына мало волновало миссис Либерти. Тереза, как обычно, проводила утро за молитвой. С библией в руках она сидела за кухонным столом и бормотала про себя, что всё будет отлично. После смерти супруга год назад её психическое состояние резко ухудшилось. Сбережений мужа давно не осталось, и по уши в