Время одуванчиков - Александр Афанасьев

осекся – Крыса держала пистолет, нацеленный в меня

С..а.

Глок-17. Интересно, откуда у нее? У меня, кстати, такой же, наградной, от правительства Абхазии. А у нее откуда?

Я криво усмехнулся. Дверь за спиной была открыта.

– Значит – это правда, да? Он тебе его дал?

Крыса нехорошо улыбалась

– Не подходи, шмальну

– Не подойду. С..а ты драная. Тварь неблагодарная. Значит, ты со мной девять лет на одной койке, а он вернулся и всё? Любовь Морковь? А как же дети?

– Лешка его сын. И ты это знаешь.

– Заткнись, с..а!

У Крысы на щеках горел нехороший румянец

– И ты это знал, верно?

– Ни хрена я не знал. Лешка мой сын.

– Лешка его сын!

– Заткнись, тварь, а то я за себя не отвечаю. Лешка его сын? Ну, допустим, может по генам – его. Только вырастил его – я. Ум вложил – я. Он меня папой называл и называет – не его. Я его всему по жизни учил, пока он зону топтал. По пожизненке! Он ему и нахрен не нужен. Так и можешь передать своему полюбовничку, поняла?

– Передам. Дай уйти.

– Дам. Только ты мне скажи, тебе не стремно было, когда пацана моего, Петю Королева вы убивали? А? Ты уже убийцей стала?

– Я не знала.

Я поверил. Действительно вряд ли знала. Петя Королев погиб из-за того что увидел лишнее. Точнее – лишнего.

– Допустим. А сейчас? Он говорил, что намерен делать?

– Нет. А сказал бы – я бы тебе не сказала.

– А что так?

Крыса вдруг опустила пистолет

– Я его всегда любила. Не тебя. Делай со мной что хочешь, но это правда.

– Ничего не хочу. Хотя нет… одно хочу.

…

– Чтобы ты вещички собрала и свалила отсюда. Тварь неблагодарная. Шалава. Иди к нему, иди куда хочешь – но мне на глаза больше не попадайся. Ему передай – я его убью.

– Ума не хватит.

– Хватит.

– Он сейчас с ворами. В авторитете.

– Это он тебе сказал? Впрочем, мне пофиг. Если он с ворами – то тем хуже ворам. Я эту тварь шкодливую – давил, давлю и буду давить. Их хода – тут ни на шаг не будет!

Крыса смотрела на меня, как будто видела в первый раз.

– Давно он к тебе пришел? Так, чисто для справки.

– А ты гад.

– Выражения выбирай.

– Вы ведь лучшими друзьями были. А теперь ты его закопать хочешь. Знаешь, я не думала, что ты такой.

– Какой?

– Людского в тебе нет.

– Людского? Он моего парня казнил – это, по-твоему, людское?

– Ты знаешь, о чем я.

– Нет. Не знаю. Ты предательница – по-любому. Раньше просто дурой была – а теперь предательница.

– Ты его предал! Ментам сдал! Думаешь, я ничего не знала?

– Я его не предавал!

– Врешь!

– Нет, не вру. Я не сдавал его тогда ментам. Это вранье.

– Думаешь, я дура?

– А что?

– Вы на меня в карты играли. Ты выиграл. А я с ним осталась. Тебя ведь это всегда – точило. Как же так.

Я выдохнул

– Слушай, Крыса.

…

– Я знаю, что ты дура. Но не думал, что настолько. Ты думаешь, я его тогда вложил, потому что хотел тебя заполучить?

– А что – нет?!

Ёшкин кот…

Мы об этом никогда не разговаривали. Эта тайна – всегда висела между нами, как нечто постыдное, к чему причастны мы оба.

Но я никогда не думал, что Крыса думает, что я Володю сдал ментам из-за нее. Я на самом деле не понимал, что она так думает.

Просто представить себе не мог.

– Нет

И я почувствовал, что выигрываю. Крыса как то осунулась сразу. Она и в самом деле верила, что я предал лучшего друга из-за нее. А я не предал. И не из-за нее.

И только сейчас она это поняла.

Бабы… что за бабы. Нам никогда их не понять.

– Ты врешь – неуверенно сказала она. Весь ее бредовый мир, который она создала в своей голове, и в котором жила полтора десятка лет – рушился как песчаный замок во время прилива.

– Не. Не вру. Слушай, а почему ты мне вопрос не задала, если все эти годы так думала. Это ведь так просто – тупо взять и спросить.

Крыса не ответила

– С..а, неужели стоило пятнадцать лет паскудить жизнь мне и себе, когда можно было просто спросить. А? Твою же мать!

…

– Короче, ясно все. Собирай вещи и вали. Тебя никто не остановит. Уедешь в Москву, потом все что здесь осталось, продашь и деньги заберешь. А ему передай…

…

– Передай, что он гад. Если бы он как мужик заявился, и вопрос мне задал, я бы ответил. Но он решил мне нож в спину всадить. Раз так – у него теперь один выход. Я про него знаю. Про его крышу в Дубае – тоже. Он знает, кто я. И он наверное знает, что граница мне не помеха, того же Дато в Дубае уронить – вообще для меня не проблема. Пуля всех равняет. И у любой смерти есть своя цена.

…

– Его воры используют как таран, чтобы зайти в область. Он это должен понимать. Если он хочет быть их тараном – его проблемы. Я его не достану – воры потом уберут. Он для них чужой, расходный материал. Если у него хоть немного ума сохранилось – пусть выйдет на меня, неважно как. Скажет, сколько ему надо. Два, три лимона, пять. Договоримся. И пусть валит навсегда. Тогда я все забуду. Если нет – урою. Это всё. Другого предложения не будет.

Крыса покачала головой

– Знаешь, почему я с ним тогда осталась?

– Ну?

– Потому что он бы никогда так не сказал.

– Так это как?

– Он мужиком был. Во всем. А ты…

– Что?

– Ничего.

Я сплюнул на пол. Так в доме делать нельзя – но это теперь не мой дом. Я сюда больше шагу не сделаю.

– Собирайся. И вали.

Повернулся и пошел.

15 мая 2021 года. Белогорск, Россия

В Библии сказано, что мы должны прощать своих врагов

Но нигде не сказано, что мы должны прощать своих бывших друзей

Козимо Медичи

Не знаю, как я дошел до машины. Мне реально плохо стало – впервые в жизни. Пацаны увидели – ко мне бросились.

– Александр Иванович!

– Ничего. По машинам.

Сел в машину. С..а., а больно. По-настоящему больно. Я строил свою жизнь так, чтобы никто не мог причинить мне