Время одуванчиков - Александр Афанасьев

class="p1">Черномор – сейчас был лидером бандитского, то есть не воровского профсоюза города и области. Раньше его звали Баркас – это потому что он на флоте служил. Потом он заматерел и взял себе погоняло Черномор. Воры считали такое западлом – погоняло менять, но Черномору было все равно.

Из всех нас таким же здоровым как Черномор – был один я. Потому Ларин кивнул мне, и Боре Пирату, покойному. Как он умер, я еще расскажу.

Пошли. Я перед стрелкой всю ночь тренировался пистолет выхватывать. Главное- настрой, если что – начну шмалять, и будь что будет. За мной не заржавеет…

Идем навстречу друг другу. С той стороны тоже трое. Один Черномор, другого не знаю, а третий – ба! Так это же Маленький квадрат!

Тесен мир бандитский.

Он меня тоже узнал. Поймал взгляд и глазами так сделал – мол, узнал братуха. А больше и нельзя ничего. Все боятся ловушки.

Стволов кстати ни у кого открыто не было. Понятно, что есть – но заранее не достает. Иначе другая сторона подумает о мочилове и первая начнет…

Остановились – шагах в двадцати друг от друга, потом лидеры шагнули вперед.

– Значит, это тебя Лариком гонят – сказал Черномор

– Кому Ларик, кому и Владимир Иванович…

Черномор видел что нас вдвое меньше, потому давил

– Завод зачем взял?

– Какой завод?

– Не гони. Минералки который.

– Ах, этот. Никого не было там, вот и взял

– Не гони. Завод этот на земле Буцала, там все его.

– Гонят г…о по трубам…

Черномор с трудом сдержался, а я подумал, что придется стрелять.

– А что касается завода, завод никому не платил.

Это была серьезная предъява, потому что в данном случае играло правило – кто нашел, тот и доит. Буцал мог сказать, что платили ему – но должен был это доказать, а доказывать было нечем – не было этого. Тем более не было темы с напитками.

Но нас было меньше.

– Завод должен платить Буцалу!

– Он платит мне и будет платить. Послушай, Черномор…

…

– Война никому не нужна. Если есть какой-то профсоюз, надо отстегивать – не вопрос, давай перетрем. А так…

…

– Ты же понимаешь, что с этой темой я завод за полгода поставлю, и будет он работать где поставлю, на моей земле. Тема – коктейли, а не завод. А она моя.

Это было так. Тогда еще не все понимали, насколько мы зависим от получалова. Это все казалось… неисчерпаемым что ли. А вопрос не в том, сколько ты получаешь, вопрос в том – с чего.

– Где бы ты завод не поставил, придется платить.

– Я сам себе крыша.

– Ты определись, братан – ты деловой или блатной. Если деловой, то должен платить. Если блатной – то при чем тут твои движения с бухлом.

– Я по жизни блатной. Завод не мой – идея моя.

– И земля не твоя.

– Земля моя.

Все заходило на второй круг – и это было плохо.

Но тут…

– Мусора! – заорал кто-то сорванным голосом

Все дернулись. Черномор дико выкрикнул

– Сдали с..и!

Но его люди – уже драпали…

Надо было валить и нам.

Рванули к тачкам – никто ни в кого не стрелял, потому как при мусорах верный способ не пулю, так срок заработать. Джипы рвали на трассу

– Туда!

Тачка завелась. Ларин сбросил пистолет (китайский ТТ) и показал на поле

– Через поле уйдем!

Так наверное и правильно –трасса перекрыта сто пудов

Машину затрясло – мы выехали на колхозное поле

– Только бы не сели…

Дождей не было – но поле есть поле…

– К деревне давай!

Деревня есть деревня – там значит дорога. Сельскими дорогами уйдем…

– Твою мать!

Вертолет. Звук даже через мотор слышен.

– Где он!?

Это был не ГАИшный КА-226, это был большой, армейский МИ-8,он шел на небольшой высоте со стороны леса

– К лесу правь!

Автоматная очередь долбанула перед машиной.

– Мать их!

Кто-то метал икру, кто-то лихорадочно дергал цевье помповика. А Ларин выбросил в окно пистолет, проехал еще сколько то и остановился.

– Фигня тема, братва. Прорвемся!

Про его мутки с Марковым никто не знал.

…

Уронили нас, конечно, пару раз по психу. Но это так. Издержки профессии…

***

Короче, привезли нас в офис РУБОПа (блин, тогда и слова то такого не знали, говорили «контора»), он тогда на Старогородской был. А РУБОП был…

Я, короче, за все РУБОПы не знаю, потому говорю за свой. А так же и за ОМОН – свой. Тогда это была сила. Сейчас тоже сила, но немного другая. А тогда… по сути это были такие же как мы, но против нас. Не за деньги, а за идею. Это было последнее идейное поколение ментов, и когда они сгибли в авариях, вышли на пенсию, спились – за ними уже не было никого. Сейчас так… предприниматели в погонах…

Они почему то взялись изжить нас со света. А так как закона не было, не работали тогда законы – они изживали нас по-другому, унижениями и издевательствами. Это было как бы оборотной стороной движения – вот у тебя есть хрусты, тачки, телки, но в какой-то момент – тебя могут поставить у стены – стенку подпирать, это тогда так называлось. Избить как сидорову козу. Пытать. Могли даже прибить. И ты ничего не мог с этим поделать.

В чем была проблема? В отсутствии закона. Его не было – совсем. Ни с той ни с другой стороны. В законе были огромные дыры, через которые как через дырявую сеть проскакивали не только караси, но и щуки. Но закон не пытались изменить или исправить, как в нормальном государстве должно быть. Вместо этого – озверевшие менты творили беспредел.

Ну и… беспредел тоже был ограничен тем, что если ты будешь беспредельничать, то тебя убьют. Или кого-то из твоей семьи. Кого-то это останавливало. Кого-то нет.

Вот так вот и жили. Власть дубинки, ограниченная пулей.

Как то раз – забрали каких-то пацанов, человек пятьдесят, так ОМОН их положил на своем плацу и бегал по ним12.

Я тут был уже третий раз – а многие из наших и чужих бывали куда больше, чем третий раз, потому что ОМОН проводил рейды регулярно. Никто из движения не вышел от этих рейдов, кто-то поставил галочку, кто-то вылечил переломы. И все – пошло дальше, как и шло.

Места не было – тут какой-то особняк раньше был – поставили нас подпирать стену. В коридоре. С нами был мент