В эпицентре бури - Патрик Кордингли

в плен еще больше врагов. В то время как некоторые сдавались и поднимали белые флаги, одно небольшое подразделение пыталось сопротивляться. Иракец, вооруженный РПГ-7, встал в своем окопе и выстрелил в "Уорриор". Рядовой Карл "Тед" Моулт был ранен в грудь. От попадания гранаты, предназначенной для уничтожения танка, он скончался мгновенно.

На то, чтобы разобраться в ситуации, ушло около двух часов. Когда стрельба наконец прекратилась, рота Джона захватила около трехсот пленных, одиннадцать из которых были тяжело ранены и немедленно эвакуированы.

К семи тридцати боевые подразделения бригады были в полной боевой готовности. Мы выставили разведывательный заслон, прикрывающий все вокруг. Мы достигли ближайшей цели за два дня. Дивизия планировала за десять. Каким-то чудом во всей бригаде погибло всего два солдата. Это было грандиозное усилие.

Глава 14. 7.30 вечера вторника 26 февраля — 8 утра четверга 28 февраля 1991 года

Штаб действовал с хорошо отрепетированной эффективностью. Солдаты, вооруженные автоматами, выбежали наружу, перекрывая все подходы, охраняя территорию, в то время как гусеничные командные машины выстроились в два ряда, кормовая дверь к кормовой двери, на расстоянии примерно десяти футов друг от друга. Когда последняя из них была поставлена на место, были вытащены и установлены брезентовые навесы, объединив пространство между машинами в одну длинную крытую площадку.

Снаружи солдаты начали натягивать маскировочные сетки песочного цвета на весь комплекс, в то время как другие были заняты рытьем траншей и установкой множества антенн, которые были нашей связью с остальной бригады и дивизией. В одном из углов, удаленном от основного комплекса, я слышал, как запускались и тестировались генераторы, которые питали энергией весь ансамбль. Вскоре полумрак внутри разгоняли лампы на аккумуляторах.

Через пятнадцать минут у меня был полностью оборудованный, замаскированный и защищенный штаб. Юэн, как всегда, работал. Он выглядел разбитым. Его волосы были растрепаны, а сам он был грязным. Я знал, что выгляжу еще хуже.

— Какие новости о будущих намерениях? — спросил я.

— Никаких.

Наше стремительное продвижение вызвало проблемы в штабах дивизий и корпусов. Развал иракской армии принял такие масштабы, которых никто не ожидал. Поток пленных, которых нужно было разоружать, кормить, поить, собирать, обыскивать и затем отправлять обратно в лагерь, осложнял наше материально-техническое обеспечение, как, впрочем, и расстояние, которое приходилось преодолевать на машинах для пополнения запасов. В британской дивизии мы, возможно, были в лучшем положении, чтобы справиться с этим, чем в других частях. Руперт Смит организовал уникальное инженерное подразделение под командованием капитана Криса Годдарда, единственной задачей которого было прокладывать маршруты снабжения за передовыми частями дивизии по мере ее продвижения. Объединив все тяжелые инженерные подразделения дивизии, он сформировал боевую группу по прокладке маршрутов. Они буквально прорубили дорогу через пустыню позади нас. Это значительно ускорило доставку припасов и эвакуацию заключенных.

Наше бездействие не продлилось долго. В восемь тридцать Джон Рейт связался через "Пармиган".

“Предварительный приказ. Задача: продвигаться на восток, чтобы достичь цели "Университет", а затем, по приказу, быть готовыми к продвижению на север. Выполнение: концепция операции:

7-я бригада как центр сосредоточения основных усилий дивизии должна действовать на востоке в качестве передового отряда дивизии и пройти через район, за которым в настоящее время наблюдает 16/5-й уланский полк. Уничтожьте врага в этом районе, а затем быстро продвигайтесь к "Университету", чтобы уничтожить врага и перекрыть маршруты, будучи готовыми атаковать на север по приказу. Группировка: находится под оперативным контролем на первом этапе; один средний разведывательный эскадрон (эскадрон "А" гвардейского драгунского полка Королевы), артиллерийская батарея РСЗО, батарея противовоздушной обороны "Джавелин", инженерный полк, полевой санитарный транспорт. Сроки: 7-я бригада выдвигается в 07:30".

Я передал детали Юэну и решил немного отдохнуть, чтобы в полночь вернуться в штаб для получения подробных распоряжений. Я направился к танку. Остальной экипаж уже спал.

Залезть в свой спальный мешок было роскошью. То, что я был грязным, покрытым песком, пылью и маслом, меня не беспокоило; за последние шестьдесят часов мне удалось поспать всего три часа. Просто забраться в этот "кокон" и застегнуть его было достаточно. Мои глаза щипало от усталости, а спина, пострадавшая, когда мы разбились в Эль-Джубайле, болела. В ушах звенело от шума радио. Но, несмотря на крайнюю усталость, я не мог уснуть. К югу от нас 4-я бригада вела себя особенно шумно, повторяя массированный обстрел, который мы вели прошлой ночью, и казалось, что мы находимся на пути всех американских "Апачей" на Ближнем Востоке. Я лежал там, а в голове у меня роились беспорядочные мысли.

В полночь, после двух беспокойных часов, я встал, нашел свои ботинки и вернулся в штаб, чтобы дождаться дальнейших распоряжений. Я нашел Юэна все еще работающим в кормовом отсеке командирской машины.

— Юэн, что, черт возьми, ты здесь делаешь? Поспи немного.

— Я просто набрасывал инструкции по координации.

— Не обращай на это внимания. Отдохни пару часов. Если ты мне понадобишься, я тебя вызову.

Когда я сидел у доски с картой, пытаясь предугадать будущее, ко мне подошел сержант-майор Линч.

— Извините, что беспокою вас, бригадир, но я хотел бы поговорить с вами наедине.

— Конечно, забирайтесь. В чем дело?

- Ну, я не уверен, что это мое дело, — сказал он, выглядя довольно неловко, — но, проходя мимо загородки с пленными, я только что видел, как с некоторыми из них…..ну, единственное, что я могу сказать, это то, что с ними плохо обращаются.

— Каким образом?

— Охранники заставляли их лежать на земле, и обращались с ними очень грубо.

— Их били?

— Нет, ничего подобного. Но когда на тебя давят… Мне это показалось ненужным.

— Хорошо. Предоставьте это мне. Спасибо, что сообщили об этом.

Я был взбешен. Хотя у службы по надзору за пленными была довольно неблагодарная задача (для людей, которые предпочли бы сражаться), жестокое обращение с военнопленными было совершенно непростительным и почти наверняка незаконным. Характерной чертой войны до сих пор было то, что мы проявляли большую заботу о сотнях захваченных нами в плен людей. Почти все испытывали чувство жалости, а не ненависти к иракцам, оставшимся посреди пустыни без еды и воды. Я уже слышал о десятках примеров того, как солдаты отдавали этим людям свои пайки, сигареты, шоколад и даже запасные ботинки.

Я бросился на поиски командира этого подразделения.

— В чем дело, сэр? — спросил он, узнав меня.

— Послушайте меня, — прорычал я. — Если я услышу про еще хоть один случай жестокого обращения, хотя бы с одним иракцем, я отдам вас под трибунал. Это совершенно ясно?

— Э-э-э… да, сэр. Совершенно ясно,