Хозяйка Горячих ключей - Марьяна Брай

– Вот в чем дело, и вот причина, по которой я не узнаю тебя, - он замолчал и, не двигаясь, словно змея, гипнотизирующая своим взглядом добычу, уставился на Сашу.

— Что ты пытаешься разглядеть? - Саша, в отличие от него, уминала картошку, рассказывая о влюбленной в доктора Ольги, о том, что доктор пристально наблюдал за всеми передвижениями прибывших в гости князей, словно боялся, что лишние минуты она проведет с Романом.

— Ты верно отметила, но есть кто-то еще, - не отрывая глаз от Саши уверенно произнес Роман.

— Лаврентич? Женщины с кухни? Мужчины со двора? Макар с женой и сыновьями? – перебирала Саша.

— Этих людей я знаю давно, и поручусь за каждого… кроме Василия. Он здесь с момента, когда Прохор Данилыч начал исследовать воду. Тут-то и попался под руку наш докторишка. Был любознателен, внимателен к деталям, много советов давал и лечил твоего батюшку от каждого чиха, настаивая, что тот сильно болен. И эти «плевые» на его взгляд, простуды на деле серьезная проблема, которая должна выйти наружу серьезной бедой.

— Зачем ему было пугать отца? – в голове только начавший складываться пазл снова начал распадаться.

— Мы не относились к этому серьезно. Считали, что доктор просто хотел зацепиться в поместье, хотел показать свою необходимость. Он часто был предметом наших шуток.

— Но вы говорите, что он никогда не выезжал…

— Для связи нужен телефон. А есть еще люди, которые могут долго идти по лесу, зная его как свои пять пальцев даже зимой. Они знают все охотничьи дома, все зимовки, знают, где есть схроны, благодаря которым можно прожить в лесу до пары недель, ожидая чего-то.

— Чего, например? – Саша вдруг поняла, что ее тарелка пуста, но желудок требовал добавки, поскольку в разговоре она и не заметила, как съела все. Встав, налила чай в большую кружку и, осмотревшись, выбрала самый маленький кусок хлеба, чтобы намазать на него масла. Конфет не хватало просто катастрофически.

— Например, сигнала от доктора. Ведь многие могут прийти сюда по лесу и ждать в засаде. Доктор выходит гулять, и он может оставить записку, письмо, да хоть посылку где-то под сосной.

— В этом ты прав, - Саша пила сдобренный медом напиток, но понимала, что радости он не приносит. Нужна была не сладость, а именно шоколад. Он успокаивал ее, дарил чувство радости и даже безопасности.

— Мы должны уйти в мое поместье. Там я передам тебя отцу и продолжу дело. Матушку вывезем за тобой. Она уже должна поговорить с Лаврентичем. Он найдет, как объяснить ей это наше дело.

— Нет, я не уеду из поместья. Здесь девушки, которых пригласила я, это дело только начало приносить свои плоды, здесь…

— Саша, если с тобой что-то случится, ни матушке, ни твоим людям легче не станет, - Роман вдруг встал, подвинул стул так, что, сев, он коснулся своими коленями бедра Саши. Она автоматически отклонилась, но он успел поймать ее руку, потом вторую. И пока она, очумев от его уверенности, хлопала глазами, сжал кисти и повернул к себе. Ноги выпорхнули из-под стола, и теперь они сидели напротив друг друга, как дети в детском саду. Держась за руки и безотрывно глядя друг другу в глаза.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Со мной все будет хорошо. Я уверена, - ответила она, пряча глаза.

— Это мы обсудим завтра, а сейчас ты ляжешь спать, а я закрою тебя и уйду. Но я вернусь ночью.

— Не-ет, нет, так мы не играем. Ты хочешь закрыть меня, чтобы в случае опасности я не смогла хотя бы попытаться выжить? Не-ет, Роман, - она потянула ладони, но он крепко держал, и они все никак не хотели выскользнуть из его цепкого захвата. Снова в голове зашумело от мысли, что зря она так быстро открыла все карты. «Вот сейчас-то он и решит все вопросы с ней, а потом и до матушки доберется. Это же так просто…»

55.

Роман согласился на другой вариант: Саша должна была сама закрыться изнутри. Вернуться он обещал еще до рассвета и, одевшись, постучал по двери.

— Я буду стучать только так. Если кто-то постучит иначе или ты услышишь какой-то шум на улице, не открывай. Под твоей кроватью есть западня. Откроешь ее и спустишься в погреб. Изнутри можно закрыться на тяжелую щеколду. Обещай, что сделаешь это, как только кто-то постучит иначе, - мужчина явно был обеспокоен чем-то, и это передалось Саше.

— Ты же сказал, что здесь безопасно, - Саша не отрывала глаз от двери, которая сейчас закроется за ним, и она останется одна. Без оружия, без возможности убежать, если и правда, кто-то захочет войти.

— Мы не знаем, сколько их человек, и кто точно управляет ими. Вот я и предложил закрыть тебя снаружи, чтобы это выглядело, как будто в доме нет никого. Фонарь можно убавить, шторы я плотно задернул, и если он останется возле кровати за занавеской, с улицы света точно не увидят.

— Поняла, - тяжело вздохнув, ответила Саша. – Но закрывать все же не стоит.

Роман вышел, она услышала, что он стоит еще на крыльце. Как только она задвинула засов, снег за дверью захрустел. Она сразу направилась за ширму, которую поставил Роман перед ее кроватью, убавила фонарь до минимума и вернулась к окну.

Избушка была построена добротно: толстенная дверь, закрывалась на засов от стены до стены, окна не имели привычной рамы, а были построены за одно со всем домом, перекрестием в окне служило бревно. Стекла были такие маленькие, что пролезть через них мог только пятилетний ребенок или ну очень худенькая девушка. Саша примерилась взглядом и поняла, что если плечи и пролезут, то бедра точно застрянут. Дверь, ведшая из единственной комнаты, служившей и кухней, и спальней, скрывала за собой небольшую баньку. Там окна не было вовсе, если не считать «отдушины» в стене под самым потолком.

На деревянной вешалке в виде перекладины висели вещи, принадлежавшие, судя по всему, Роману. Свитер и рубаха, шерстяные носки и шерстяные штаны, похожие на брюки от мундира.

«Западня» - вспомнила Саша и вернулась в комнату. «Лучше сразу все обследовать, чтобы в критический момент не пришлось искать эту деталь», - решила она и, поставив фонарь на пол, опустилась рядом с ним. Небольшая выемка в доске указывала на то, что это и есть ручка той самой