Сингапурский квартет - Скворцов Валериан

С тех пор Лев Александрович никогда не видел Шлайна. Полковник не поздравил его и с законным браком, когда Севастьянов женился на Оле. Ефим, если верить Семейных, появился в банке у генерального в канун отъезда Севастьянова в Сингапур. Но с Севастьяновым в контакт не вступил…

…Тамилка приветливо сообщила Севастьянову, что Ли-старший назначает ему встречу через пятнадцать минут в своей нынешней конторе на шестнадцатом этаже нового здания у пересечения Телок-роуд и Шентон-уэй. Совсем рядом…

Севастьянов поднялся по эскалатору на переход, нависший над улицей. В стеклянном стене небоскреба, расчерченной стальными перекладинами на квадраты, отражались автомобили, серое небо и облака. Охранник с латунной кокардой, на которой сверкала надпись «ДСиЗ» — «Деловые советы и защита», сверился со списком. Переспросил:

— Господин Себастьяни?

В петраковские времена контора «Ли и Ли», располагавшаяся тогда ещё в старом здании, не охранялась.

— Соболезнования, соболезнования, — скороговоркой бормотал Ли, усаживая Севастьянова на диван в углу обширного кабинета. Диван перевезли из прежнего помещения, и казалось, что Петраков здесь по-прежнему, только вышел на минутку.

Стен в полном смысле слова здесь не было, стальные рамы держали только стекло, и Севастьянов словно бы парил над улицей. Внизу на уровне третьего этажа ветер силился раскачать набухший от дождя плакат профсоюзников с надписью «Лучшая жизнь — это качественный труд!»

— Поджидал вашего звонка, поджидал, — гнусавя на «оксфордском» английском, приветливо сказал Ли, у которого на облысевшем темени прибавилось старческих веснушек. Однако узкое лицо с пергаментной кожей и спокойным взглядом выцветших глаз не изменилось.

Севастьянов развел руками. Тронул узелок галстука.

— Понимаю, теперь вы один, надо осмотреться. Мне сообщали, что вы вернулись, господин Севастьянов. Рад встрече… Итак?

В складке, идущей от уголка губ к подбородку, у Ли-старшего посверкивала слюна. «Сколько же ему теперь? — подумал Севастьянов. — За восемьдесят определенно…»

Ли выпростал из кармана рубашки коробочку радиотелефона и сказал:

— Мисс Сулачана, русскую папку, пожалуйста… Итак? — повторил он.

Следовало сразу развеять возможное впечатление, что он, Севастьянов, явился с чьей-то санкции.

— Мэтр, это — визит вежливости…

Ли внимательно посмотрел на него.

— Я не имею полномочий квалифицировать свой приход к вам как-то иначе. Пока… в настоящее время… то, что я собираюсь сказать… это даже не консультация. Я хочу, чтобы вы выслушали меня. Просто выслушали. Не более.

Пластиковые шторки на квадратном полированном ящике у дивана раздвинулись. В прозрачной коробке выехала пухлая папка.

— Никак не привыкну к компьютерам, — пробрюзжал адвокат. — Листаю бумаги, понимаю только печатный текст… Десять минут вам достаточно?

— Пять, — сказал Севастьянов.

Все думано-передумано… Он старался говорить медленно.

«Ассошиэйтед мерчант бэнк» представил в суд иск о банкротстве некоего Ли Тео Ленга. Дело будет слушаться 8 августа. Судя по всему, банкротство Ли Тео Ленга — это завершающий шаг по утайке денег, когда-то полученных «Ассошиэйтед мерчант бэнк» от Петракова. Всего сто восемнадцать миллионов долларов.

Из чего следует такое предположение?

Бросается в глаза, что иск о банкротстве направлен против того, от кого были получены деньги. Если суд признает Ли Тео Ленга банкротом, то для «Ассошиэйтед мерчант бэнк» откроется возможность объявить банкротом и себя — дескать, клиент разорил его до нитки… Таким образом, банковская компания, которой Петраков предоставил кредит, перестанет существовать!

Ну, хорошо, обманут Петраков. В деловом мире случай повседневный. Но ведь обманут и закон! Закон обманут в Сингапуре! Это, говоря правовыми и нравственными категориями, потерпевшие стороны.

Кто же выигрывает от обмана?

Некто Клео Сурапато, яванский китаец, контролирующий «Ассошиэйтед мерчант бэнк». Это он намерен заявить, что кредиты, которые он получил от Петракова и разместил у Ли Тео Ленга, пропали без следа. И разве он, Клео Сурапато, в ответе за то, что его «Ассошиэйтед мерчант бэнк» надорвался на этих кредитах? Клео заявит, что он теперь мертв как делец. Что же взять с мертвого?

— Только его смерть, — сказал Ли.

— Смерть?

Адвокат кивнул.

— Не понимаю, — сказал Севастьянов.

— Продолжайте, — попросил Ли.

Теперь Севастьянов вступал в опасную зону собственных подозрений.

Ли едва приметно опустил веки, когда услышал предположение, что Ли Тео Ленг — фигура вымышленная, несуществующая.

— На самом деле, в жизни, — сказал Севастьянов, чувствуя как у него сохнут губы от напряжения, — это некто Амос Доуви, отбывающий теперь наказание за мошенничество в Гонконге. После того как он отсидит положенный ему срок, никому в голову не придет снова привлекать его к ответственности по вскрывшимся обстоятельствам давно закрытого дела. Разве не похоже все это на грязную игру, затеянную Клео Сурапато и Ли Тео Ленгом, то есть Амосом Доуви, с целью утаить от подлинного собственника, то есть Петракова или его представителя, сто восемнадцать миллионов долларов?

— С кем вы говорили на этот счет в Бангкоке, господин Севастьянов?

— Я не вел таких бесед. Это деловая тайна. Однако я попытался получить некоторые дополнительные сведения. В частности, у меня были встречи с Жоффруа Лябасти-младшим в бангкокском отделении Индо-Австралийского банка и в отделении «Бэнк оф Америка». Дело в том, что оба банка выступают гарантами или посредниками по всем сделкам Клео Сурапато на таиландской территории… Самоубийство «Ассошиэйтед мерчант бэнк» отнюдь не превратит этого яванца или китайца в нищего. Совсем наоборот! Он держит значительные средства и в Индо-Австралийском банке, и в других финансовых предприятиях… Мои догадки… то есть предположения… окончательно сформировались в Бангкоке…

— Не в Москве? — спросил Ли, разглядывая побелевшие, стиснутые пальцы Севастьянова.

— Нет, — твердо сказал Севастьянов, — не в Москве… Я хотел бы снова повторить, мэтр, что просил выслушать меня… неформально. Я понимаю… Ваше время…

— Вы не вправе обижаться, господин Севастьянов. Поверьте, мне дорога память господина Петракова. Вопрос был продиктован желанием почувствовать, как… как далеко зашли… э-э-э… подозрения вашей стороны относительно «Ассошиэйтед мерчант бэнк». Наша репутация, я имею в виду репутацию сингапурского финансового рынка, важна не только в ваших, российских глазах… В наших собственных глазах эта репутация — признак здоровья. А по нынешним временам, если верна информация о том, какие обстоятельства складываются в Москве, русские скорее повторяют опыт таких структур, как «Ассошиэйтед мерчант бэнк», чем иных… Не возвращают кредиты. Или отмывают краденое. Под прикрытием правительства. Это звучит жестко. Но ведь это так?

Ли открыл подшивку каких-то бумаг и провел морщинистым, как куриная лапка, пальцем по колонке цифр на листе, заложенном пластиковой линейкой.

— Подозрения, изложенные мной… сформулированы мною лично, мэтр… Они родились здесь, а не в Москве, — сказал Севастьянов.

— Поэтому, мой молодой друг, вы считаете себя вправе думать, будто я поведу себя, как зубной врач, отказывающийся помочь без оплаты вперед? Я догадался… У вас нет полномочий на эту беседу, а стало быть, и средств для оплаты моих услуг, так?

Севастьянов кивнул.

— Мисс Сулачана, — сказал Ли в радиотелефон, — принесите-ка нам что-нибудь попить.

Севастьянов машинально взял со столика статуэтку изможденного буддистского отшельника. По ребрам святого, дожирая его плоть, ползли искусно вырезанные мыши.

— Пожалуйста, отдайте фигурку, — попросил Ли. — У божка ревматизм.

— У статуэтки? — спросил Севастьянов и в первый раз улыбнулся не из вежливости. — Может, и гланды?

— Не святотатствуйте, молодой человек! Болезненный бог понятливее…

Безотчетное ощущение, что Ли на его стороне, пришло. Господи, оно пришло.