Алексей Козлов. Преданный разведчик - Александр Юльевич Бондаренко

там не получат”. И Лёша, кстати, всегда со мной соглашался, что ребят нужно готовить так, чтобы они знали, о чём говорить, и умели разговаривать, общаться». Понятно, что «Лёша» для Тамары Ивановны – это Алексей Михайлович Козлов. А мы продолжаем наш с ней разговор о подготовке разведчиков-нелегалов. Наша собеседница вспоминает:

«Или один “специалист” говорил, мол, да что там – за столом посидишь с тем, кто тебя интересует, как следует его угостишь, он выпьет и всё тебе расскажет! Это просто смешно! Это не работа. Если ты за столом с кем-то выпил и тот проговорился – то гарантировано, что всё то, что им рассказано, ты сможешь найти в Интернете. А чтобы получить серьёзные вещи, к ним надо очень много и серьёзно готовиться, нужно самому очень много знать, очень много работать. Вот Лёша был трудоголик и любил делать то, что касалось работы, не просто так… И это мне в нём очень нравилось!

Вы когда-нибудь играли в “уголки” – в шашки такие, китайские, что ли? Точно не знаю их правил, но смысл в том, что надо из этого уголка перейти в другой. Это очень интересно – для нас. Ты готовишь, ты смотришь, ты видишь направления, и вот ты так должен поставить свои шашки, чтобы противник не видел, не понял. И ты готовишь, готовишь – а он, противник, улыбается, радуется, что он идёт быстро, а ты так медленно идёшь – и вдруг, в конце концов, раз – и одним шагом: тум-тум-тум! И вот, чтобы сделать эту цепь, надо не просто так смотреть, а надо видеть, что будет, и готовиться к этому. И вот Лёша в этом плане был такой. Он никогда не стремился: “Вот, я там пойду, и сейчас…” Нет! Потихонечку и серьёзно. И мне в нём это также очень нравилось».

Вот так он и жил, как тот старый моряк, списанный на берег. Но, в отличие от списанного моряка, он совсем ещё не был старым. К тому же он был полон энергии, обладал огромным опытом, уникальными знаниями – и всё это пропадало втуне. В конце концов, тот самый моряк, обросший ракушками, мог, собирая благодарных слушателей в какой-нибудь портовой таверне, рассказывать о своих былых плаваниях и приключениях, а он, повидавший разных стран больше, нежели любой капитан дальнего плавания, и побывавший в таких переделках, что никакому боцману не снились, обязан был молчать.

«Без права на славу – во славу державы».

И полковник Козлов, в отличие от своих армейских коллег, даже не мог надеть свой орден Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги» – про знак «Почётного сотрудника» мы уже и не говорим.

В общем-то, типичная судьба подавляющего числа ветеранов Службы внешней разведки.

Глава 17

Войти в ту же реку дважды…

Помнится, знаменитый агент советской разведки, сотрудник германской БНД Хайнц Фельфе[302] писал: «В Советском Союзе также признаётся неписаный закон разведки, согласно которому раскрытый разведчик не может больше заниматься этой деятельностью. Особенно в том случае, если он побывал в руках противника»[303].

Ну да, оно так и во всех прочих спецслужбах: разведчик – это ведь не артист, чтобы его узнавали на улице, показывали на него пальцами и оглядывались вслед. Более того, он невольно может даже представлять потенциальную опасность для окружающих. Серьёзно!

Геворк Андреевич Вартанян рассказывал, что, когда они с Гоар Левоновной приезжали в отпуск в Ереван, они, параллельно с отдыхом, проводили тренировки для местной контрразведки – в частности, для службы наружного наблюдения. Ну и сами при этом тренировались, потому как «там» за ними «наружка», разумеется, никогда не ходила. А тут соответствующая служба получала ориентировку, что приезжает знаменитая «шпионская пара международного класса» – даже указывалось, из какой они якобы страны, но мы, к сожалению, забыли. Геворк Андреевич любил пошутить, а потому эта «шпионская пара» достаточно развлекалась в ходе обучения местных сотрудников «высшему пилотажу» шпионажа. Много тогда чего было! В частности, Вартаняны, изображая из себя обыкновенных иностранных туристов, подходили на ереванских улицах к простым, случайным прохожим, обыкновенным мирным гражданам, которых видели в первый раз, с различными вопросами, простыми и естественными, типа «где находится? как пройти?». Ну, а с артистическим талантом Вартаняна сделать так, чтобы для профессионала этот разговор издалека казался подозрительным, не составляло никакого труда. В результате «топтуны» начинали добросовестно ходить за этими совершенно случайными законопослушными гражданами, ни о чём не подозревающими, и, разумеется, ничего интересного для себя обнаружить не могли… Так что с «засвеченными» «легальными» разведчиками картина была бы совершенно та же: какой-нибудь любезный человек на улице просто укажет иностранцу дорогу к местной достопримечательности, а затем ему полдня придётся объяснять в контрразведке, «что он не верблюд» и не имеет к этому иноземцу совершенно никакого отношения.

Ну а ранее «засвеченный» нелегал – так это же вообще нонсенс! Это будет как в том анекдоте: «Ночь. Звонок в дверь. “Кто там?” – “Здесь посылают на Луну?” – “Здесь посылают к такой-то матери! А если вам нужен Васька-шпион, то он живёт этажом выше!”». То есть понятно, что никакой реальной работы в подобных условиях быть не может.

Вот только Алексей Михайлович, трудясь в своём институте, решил, в конце концов, совершенно по-иному. Вот что он нам рассказывал по этому поводу:

«Года через два мне стало тоскливо. Была осень, дождь шёл. Я поднял трубку, набрал дроздовский номер: “Юрий Иванович, мне нужно с вами поговорить”. – “А ты далеко? Десять минут тебе хватит дойти до меня?” – “Хватит”.

Прихожу. Он говорит: “Я знаю, зачем ты пришел. Но что я с тобой буду делать? Ты отсидел, тебя все знают… Чего ты, в конце концов, хочешь?” Говорю: “Я хочу обратно на нелегальную работу. Никуда отсюда не уйду, пока вы меня обратно не возьмёте”.

И вот мы сидели с ним и молчали. Гробовое молчание было! Потом он говорит: “Слушай, Лёшка! А чего нам не рискнуть? Ты здесь уже четыре года. Тебя они нам отдали, ты нигде в розыске не значишься. Ну и всё! За четыре года ты располнел, совсем изменился. Можно! Но сначала пошлём тебя в страну с менее жёстким режимом…” Туда и послали»[304].

Напомним, что, так как во время своего тюремного заключения «Дубравин» выглядел… мягко говоря… не совсем фотогенично, материалы о разоблачении «коварного русского шпиона» печатались без фотографий. А значит, исключалась возможность того, что его будут узнавать на улицах, что кто-то сможет его идентифицировать как «того самого знаменитого» русского шпиона, «которого в газетах печатали».

Это подтверждает и наш собеседник, сотрудник Управления «С»: «Действительно, его фотографии нигде не были опубликованы – ни в одном СМИ. По спецслужбам, разумеется, это прошло, но всё оно тут же за ненадобностью ушло в архивы, как только его обменяли. Они, по всей видимости, его тогда сразу списали, зная, что у русских принято так: человек провалился – значит, всё».

Вновь повторим, что это не только у русских. В подтверждение можем вспомнить столь хорошо знакомого нам мистера Энглтона, стараниями которого увольнялись не то что провалившиеся, но просто попавшие под подозрение сотрудники ЦРУ – как ненадёжные. Так что, вне всяких сомнений, «A.M. Kozlov» более не представлял никакого интереса для спецслужб мира, а потому разного рода материалы, его касающиеся, преспокойно пылились на архивных полках. Ну, и кто бы стал его искать при таких обстоятельствах?

По этому поводу наш собеседник, не понаслышке знающий, что такое нелегальная работа, сказал так: «Но ведь были и ещё такие организаторы нашей нелегальной разведки, не считая Юрия Ивановича, которые также могли бы подобное решение принять, хотя это нонсенс, полный нонсенс! Теории все рушатся».

В общем-то, заявление неожиданное. Хотя, когда нас спрашивают, кто в нашей стране «самый великий разведчик», мы говорим честно, что сказать этого невозможно: о людях этой профессии известно слишком мало. До недавнего, в общем-то, времени были рассекречены лишь такие нелегалы, как Рудольф Абель, Конон Молодый – и всё, пожалуй… Но вот в книге Дроздова появляется новый герой, там его называют Георгий Андреевич, это потом только станет известно, что на самом деле он – Геворк. Герой Советского Союза Геворк Андреевич Вартанян. Одна из главок книги Юрия Николаевича, которая про него, названа так: «Равный Зорге, Абелю, Филби… А, возможно, и первый». Но через некоторое время, достаточно скоро, были открыты и другие имена