Жмурки с маньяком - Михаил Нестеров

Хейфец махнул рукой: давай, Дима, иди.

Тот стал быстро спускаться.

Хейфец вошел в квартиру и прикрыл за собой дверь, оставляя узкую щель. Прислушался. Они оба должны быть в спальне. Но осторожность никогда не помешает. Он присел и стал медленно подвигаться в центре комнаты, к дивану~

Вот тут он убил брата Павла Мельника Илью. Хотя ему вовсе не хотелось убивать. «Смотри сам», — передал ему наставления босса Наркис. Хейфец посмотрел на это так: убить. Случись что серьезное, обвинили бы его, Карла. Но то, что сделал Мирза, для Хейфеца было по-настоящему жестоко. Он видел, как таджик пытался провернуть нож в голове жертвы. И Карлу хотелось прикончить на месте и таджика.

Сейчас диван пустовал. Хейфец устремил взгляд на закрытую дверь спальни. Ему показалось, или он действительно услышал тихие голоса за дверью?

Павел лежал в кровати и курил. Пепел с сигареты упал на грудь. Рядом, упершись рукой в щеку, лежала Ирина. Она вытянула губы, сдувая пепел с груди Павла.

— Не верится, что мы снова вместе. На Карибах. — Она любовно погладила рукой простыню. — Ты не помнишь, в котором часу мы прилетели сюда?

— Нет. Я потерял сознание от какого-то толчка.

— Да? А я таких толчков помню два.

— Значит, мы летели с пересадкой.

— Да, да, да. Пересадку я помню~ Знаешь, Паша, ты зря начал курить. Завтра же я отведу тебя к Белле Азаровой. Она так взглянет на тебя и скажет: «У тебя, парень, что-то там на периферии правого легкого».

— А еще Белла скажет: «Вот видишь, Павел, насколько я была права, когда говорила, что твой главный пик еще не покорен».

— Интересно, что ты ответишь ей?

— Наверное, словами из песни[2]: «~Я уже раскланялся, а меня вновь вызывают на бис~»

— "Мы чемпионы, друзья, — тихо подхватила Ирина. — И мы будем бороться до конца".

— Бедный Илья~ — дрожащими пальцами Павел взял со столика еще одну сигарету. — Я живу сейчас вместо него.

Хейфец застыл с пистолетом в руке. Ему показалось, что за дверью спальни кто-то тихо поет. Карл прислушался~ Да-да, он даже различил мотив песни, ставшей футбольным гимном Англии.

«А ведь он говорил, что не любит футбол. Матч-реванш, господин Мельник. Матч-реванш».

До дверей спальни осталось несколько шагов.

— А что, Светлана не звонила тебе?

— Я был у нее~

— Да~ Наверное, тебе нелегко было говорить с ней.

— Ты даже не представляешь насколько. И подлецом себя чувствую и~ Но от судьбы не уйдешь. Это действительно судьба — Ильи и моя. Понимаешь, Ира, теперь я начал понимать, что в жизни все предопределено. Но за хорошее, как правило, мы хвалим только себя: за свое стремление, труд и даже за удачу. А за плохое готовы взвалить всю ответственность на судьбу, плачемся ей, клянем, потрясаем кулаками.

— Что делать~ Люди по своей природе — эгоисты.

— Да, люди~ Пожиратели душ~ После того как я нагляделся на зверства Алберта Ли~

— Не надо, Паша. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как тебя встретила Света?

— Не знаю. Я думаю, как оборотня.

Светлана словно ожидала Мельника. Она встала, сделала шаг навстречу~ Человек, который неотрывно смотрел на нее, был для нее чужим. Она не узнавала его, видела будто впервые. Его живые глаза резали ее насквозь. На миг лицо Павла показалось девушке отталкивающим, и она, опустив глаза, поздоровалась с ним, но не произнесла его имени. Просто «здравствуй» — и все.

Ольга Суркова ответила на приветствие Мельника кивком и тактично покинула приемную, войдя в кабинет начальника. Мысленно Павел поблагодарил ее. Разговор, который должен состоятся со Светланой, был непростым для обоих. Особенно для девушки. И он не знал, с чего начать.

— Ты перестала звонить мне, Света~ Не заходишь.

Она мельком взглянула на него, так же быстро на ее лице появилась ничего не значащая улыбка и тут же пропала. Но Мельник успел заметить, что глаза девушки полны слез. Он понимал ее — с его появлением она похоронила Илью. И сам Павел был для нее мертвым.

— Прости меня, Павел, — прошептала Светлана. — Я, наверное, дура. Но все это время я была не с тобой — с Ильей, и, кажется, полюбила его. Начала приобщаться к нему. Помнишь, я как-то говорила тебе об этом~ А тебя я совсем не знаю.

Мельник молчал, у него не было слов, которые он мог сказать девушке. Он гнал из памяти ту минуту, ту секунду, которая свела его со Светланой, но память была немилосердна к нему. Она снова и снова показывала ему одну и ту же картину: он в лифте, к нему спешит девушка — «Одну секунду!» И взмах ее руки.

Светлана вытерла слезы и посмотрела на журналиста.

— Ты очень сильный человек, Павел, но Илья был сильнее тебя. Я это знаю, не спрашивай, откуда.

— Это ты меня прости, Света, — дрогнувшим голосом произнес Мельник. — Я не вправе был так поступать. На мне большой грех, никогда я себе этого не прощу~

— Нет, нет, не говори так. Ведь для тебя тоже очень важно, что я буду помнить Илью. Всегда~ А тебя я не прогоняю — нет! Но, пожалуйста, уходи~ Как-нибудь я приду к тебе и Ирине. Но мне нужно время, пойми.

— Спасибо, Света, — тихо сказал Павел и вышел из приемной.

Прислонившись к стене кабины лифта, он считал этажи~

Семнадцатый~

Их роли поменялись местами. Павел видел Илью: намокшие от дождя волосы падают на лоб, голова низко опущена. Как будто Павел провел брата через этот короткий, но трудный промежуток времени, дал ему прожить еще немного, позволил узнать о нем и познакомиться со Светланой, Александром Хлопковым, Валентином Авдеевым, Еленой Козиной~ Он не знал их, но они его узнали и так же будут долго помнить.

Четырнадцатый~

Несуразный плащ, руки за спиной сжимают белую трость.

Шестой~

Кто-то вышел, оставляя их наедине~

Первый~

Двери открылись. Голос Светланы:

«Одну секунду!»

На этом все закончилось. Ставя точку, голос девушки прозвучал в ушах Павла Мельника наоборот:

«Уднукес ундо!» — словно девиз на латыни: «Время закончилось~»

На глаза Павла навернулись слезы. Он был уверен, что Илью убили спящим невообразимо жестоко, сначала воткнув нож в голову, а потом добив из пистолета. И он никогда не узнает, что Илья перед смертью молил бога только об одном: чтобы убийцы не догадались, что лежащий на диване человек — не Павел.

Ирина обняла мужа.

— Света обижается на тебя?

— Нет. Я же говорил тебе, что она очень хороший человек. Я думал, что она поймет меня, но она сделала больше: она будет помнить Илью. Это очень важно. Очень.

— Тсс~ — Ирина села в постели, глядя на дверь. Она нащупала руку Павла и крепко сжала ее. — Там кто-то есть~ Паша, мне страшно.

Мельник приподнялся на локтях и прислушался. За дверью действительно кто-то был. А пистолет лежит в ящике комода. Возле дивана.

Хейфец прошептал короткое обращение к богу: «Прости меня, Господи!» — и потянул курок пистолета. Раздался слабый щелчок. Вместе с ним сзади прозвучал негромкий голос:

— Привет, Карл. Пригвозди себя к месту и начинай медленно поднимать руки. Помнишь музыканта, которого вы сопроводили на тот свет? Из музыкальных терминов я помню только один — модерато. Ты понял меня, Карл? Мед-лен-но.

Хейфец вместе с руками поворачивал голову. В двух шагах от него стоял маленький Валентин Авдеев и щурился одиноким зрачком непомерно большого для него пистолета. Хейфец ухмыльнулся.

Малыш, цокая языком, отрицательно покачал головой:

— Не надо, Карл. Меня, конечно, отдачей может выбросить в окно, но я не промахнусь.

— У меня тоже есть пистолет, — Хейфец выразительно скосил глаза на поднятую вверх руку.

— По сравнению с моим, у тебя жалкая пукалка. Но ты не бросай его. Ты, Карл, разожми пальчики, чтобы пистолет сам упал к твоим ногам. А я буду смотреть, как он падает. Поверь, Карл, для меня это будут незабываемое зрелище.

Хейфец, не сводя глаз с детектива, выполнил приказ. Пальцы разжались, и пистолет упал на пол. Карл ожидал, что низкорослый незнакомец опустит глаза. Но тот словно приковал свой взгляд к его лицу.

Голова Карла была повернута влево, и он, не теряя ни одного мгновения, неожиданно резко повернулся вправо, закручивая тело, но оставляя неподвижными ноги. Промелькнули какие-то сотые доли секунды, а он уже стоял лицом к лицу к противнику. И его бедра, закрученные торсом, словно пружиной, так же стремительно пришли в движение. Правая нога сорвалась с места, описав дугу.

Малыш успел подумать: будь у него нос чуточку подлиннее, Хейфец снес бы его напрочь — каблук просвистел в миллиметре от его пипки. Детектив держал пистолет в левой, «рабочей» руке, и в момент неожиданной атаки противника совершенно забыл про него, как если бы стоял на ринге. Вернее, сработал мозг, отключая себя и переводя Валентина в режим автопилота. Поэтому ему пришлось пустить в ход не очень удобную правую руку. Он нанес два быстрых прямых удара в переносицу Хейфеца, выигрывая время, пока тот не обрел полного равновесия после эффектного приема.