Жмурки с маньяком - Михаил Нестеров

Глава двенадцатая

Валентин Авдеев остановил свой «ЗИМ» в начале улицы Крымский вал. Поглядывая на часы, он поджидал Геннадия Сукристова. Вчера вечером он созвонился с Багровым и попросил себе в помощники кого-нибудь из крепких парней бывшего одноклубника.

— Валя, — сказал Багров, — отказать тебе не могу. Но поинтересоваться обязан: зачем тебе понадобился крепкий парень?

— Кое-что поднять, — ответил Авдеев, — и погрузить в машину. Сам я, наверное, не смогу.

— Что, сильно тяжелая вещь?

— Килограмм пятьдесят. Но ничего ценного.

— Мешок сахара, что ли?

— Что-то в этом роде. Ты не беспокойся, Слава, своему человеку скажешь, что он должен только поднять и погрузить. Ничего большего от него я не потребую. Никакого криминала, заверяю тебя. Зачем мне тебя подставлять?

— Договорились. Гена Сукристов тебе подойдет?

— Кто такой?

— Ну, охранник, ты с ним познакомился в моем кафе.

— А, Бегемот~ Годится. Завтра в восемь часов я буду ждать его в начале Крымского вала.

— А сам не зайдешь? Я после одиннадцати буду на месте.

— Там видно будет. Спасибо, что не отказал.

— Всегда рад помочь. Звони.

Сукристов появился ровно в восемь часов. Он был одет в фирменный спортивный костюм и кроссовки. Парень остановился на углу улицы, не обратив внимание на «ЗИМ» 1962 года выпуска. Авдеев нажал на клаксон и махнул парню рукой. Тот осмотрел «кадиллак» Малыша и выразительно выпятил нижнюю губу: «Глуховая тачка».

— Садись, — детектив распахнул дверь. — Таксометра у меня нет, прокачу бесплатно. Только пристегнись.

Геннадий уселся на переднее кресло и поздоровался:

— Здравствуйте, Валентин Иванович.

— Здорово. — Авдеев подмигнул ему. — У меня такой же обалдуй, в армии сейчас служит. Знает, как ведут себя крайстеры при наскоке на них блэкстеров и как в это время ведут себя дэтстеры. И что нужно сделать, чтобы блэкстер пустился наутек. У меня сосед дэтстер, помладше моего остолопа. Ну что, поехали?

— Вячеслав Николаевич сказал, что нужно погрузить какой-то мешок, — улыбаясь, сказал парень, шаря рукой в поисках ремня безопасности.

— Точно, — кивнул сыщик. — Чего ты там лазишь?

— Ремень ищу.

— Повыше возьми~ Это тебе не «БМВ». А грузить будешь меня.

— Не понял~

— Объясняю. Сейчас я поеду завтракать в кафе, платить я не намерен. Естественно, меня поколотят и вышвырнут на улицу. Вот ты и должен подобрать меня и погрузить в машину. Когда я приду в себя — ты свободен.

Не обращая внимания на обескураженного пассажира, детектив выехал на Садовое кольцо и взял направление на Лужнецкую набережную. Сукристов хранил молчание. Авдеев, выехавший из Климова в начале шестого, широко зевал и покрасневшими глазами смотрел на дорогу.

— Но запомни, Гена, — продолжил он инструктаж, — ты ни во что не должен вмешиваться. Иначе нам обоим попадет от Багра. Твое дело сидеть в машине и ждать. Пятьдесят на пятьдесят, что я появлюсь на своих двоих.

— Вот эти двери, — сказал он парню, останавливая «ЗИМ» возле кафе «Столичная пицца». — Сиди в машине, слушай музыку, а я пошел.

Сукристов снова промолчал. Он с улыбкой проводил глазами невзрачную фигуру Валентина Авдеева, которая скрылась за широкими дверями заведения.

Детектив оказался первым на сегодня посетителем пиццерии.

— Две чашки черного кофе и кусок жратвы, которую вы называете пиццой, — сделал он заказ хмурому официанту. Когда тот повернулся, Малыш взял его за рукав. — А еще позови сюда хозяина. И пусть он явится быстрее, чем ты принесешь мне кофе. Ты понял меня, гарсон?

Официант не выказал ни малейшего удивления.

Через минуту возле столика стоял хозяин заведения — с крючковатым носом, в отутюженных брюках и темной рубашке.

— Я хочу говорить с твоим боссом, — сообщил ему Малыш. — Я человек занятой, постоянно испытываю дефицит времени. Поэтому пусть поторопится. Для скорости передай ему, что разговор пойдет о глюкозе. Если ты сейчас скажешь, что не знаешь о чем речь, то к вечеру ваша пицца будет нашпигована твоим мясом. Понял?

Детектив умел разговаривать дерзко и абсолютно спокойно.

Хозяин пиццерии посмотрел в окно и пошевелил тонкими губами.

— Хорошо, — через несколько секунд сказал он. — Я передам вашу просьбу.

На просьбу сыщика откликнулись ровно через пятнадцать минут. У входа в заведение нарисовались две сумрачные фигуры то ли штангистов, то ли бодибилдеров в дорогих черных костюмах. Впереди них шел чернявый человек роста Валентина Авдеева и его же веса. Оглядев зал, чернявый приблизился к столику, за которым сидел единственный посетитель и читал газету. Он остановился, сложив руки на груди и неотрывно глядя на Валентина.

— Тебе чего? — спросил Малыш, оторвавшись от газеты. Чернявый ему не показался. Тот, с которым говорил Белуха, был более представительным, в его манерах и взгляде чувствовалась власть. А этот~

На лице грузина отразилось явное недоумение. Он кивком головы подозвал хозяина.

— Рамаз, кто хотел разговаривать со мной?

Тот указал на посетителя.

— Вы изменили свои планы? — любезно осведомился чернявый.

— Я догадываюсь, что ты действительно босс. Его босс, — сыщик шевельнул белесой бровью на хозяина кафе. — Но разговора с тобой не получится.

— Вот как?

— Ага. Теперь ты имеешь шанс позвать сюда своего босса. И так будет до бесконечности, пока я не увижу того, кто мне нужен.

— Очень интересно, — грузин присел за стол. У него были тонкие черты лица и такие же тонкие, ухоженные усики. Он говорил с заметным южным акцентом. — Видимо, у вас действительно серьезное дело, хотя вы не имеете ни малейшего представления, о ком говорите. Или не хотите говорить. Рамаз, — позвал он хозяина, — закрой кафе и повесь на двери табличку.

— Одну минуту, — остановил его детектив, поднимаясь с места. — Я выйду, а вы тут делайте, что хотите. — Он прицелился в чернявого пальцем. — А из тебя твой босс сделает рагу.

Грузин побледнел.

— Может быть. Пути Господни неисповедимы. Но прежде я посмотрю, что получится из тебя.

Наверное, это был сигнал к действию.

Оба «шкафа» сделали два шага по направлению к столику. Детектив почувствовал, как дрожит под их ногами пол. Наверное, в Африке так ходят слоны.

Тот, что был впереди, имел на плоской голове пару прижатых сломанных ушей, совсем как у Малыша. Но опытный взгляд показал двукратному чемпиону РСФСР, что перед ним не боксер. Во-первых, не та комплекция. Его рост детектив определил с точностью до сантиметра — метр семьдесят два. А вот вес колебался от девяноста до девяноста пяти килограммов. Во-вторых, характерные изломы ушной раковины — так изуродовать могут только на ковре вольной или классической борьбы.

Скорее всего вольник, окончательно определился Авдеев. Значит, любит хвататься. Их хлебом не корми — дай только ухватиться и~ Что бывает потом, боксер знал: опара для оладий. Чтобы противостоять этому вольнику, у которого, судя по всему, техники хватало с избытком, необходимо вывести его из себя, дабы в нем действовали только чисто механические действия. А лишить равновесия горячего кавказца можно одним лишь неприличным жестом среднего пальца.

Валентин продолжил наблюдение.

Номер второй был на полголовы выше вольника и килограммов на пятнадцать тяжелее. Костяшки кулаков розовые, даже какие-то нежные. Да, скорее всего штангист или качок. Очень сильный, но такими руками можно колотить только в подушку. Ясно, что основные его функции — это устрашение собственным видом. Действительно, любой испугается, глядя на шкаф кавказской национальности весом в центнер с гаком.

Главный противник — это, конечно, вольник.

«Ну, что ж, — философски заметил Валентин, — он любит хвататься. Дадим ему подержаться за талию».

Анализ завершен, сыщик уложился в две-три секунды. Теперь он вспоминал свои прежние многочисленные прозвища. Кличка Малыш в данной ситуации не подходила. Отпадал так же и Однорукий — попробуй, уложи их одной рукой! Когда за превышение служебных полномочий его выгнали из милиции, он носил кличку Зверек. Вот это то, что нужно. Только более жестко: Зверь.

Все. Малыш определился и сделал шаг навстречу номеру первому.

— Ба! — на весь зал крикнул он, радостно глядя в лицо вольника. — Мой унитаз! Наконец-то нашелся!

И Валентин сделал еще один шаг, расставляя руки для объятий.

Номер первый побагровел, глаза превратились в щелки. Остатки мозгов заклинило окончательно, и в действие пришла та самая механика, которую и ожидал боксер. Вольник не упустил подарка и, чуть поднырнув под руки противника, обхватил его за пояс; пальцы готовы были сомкнуться в замок за спиной этого хама. Но вот этого Малыш позволить себе никак не мог. Он сверху вниз нанес по ушам противника около десятка молниеносных ударов. Он даже почувствовал, как под кулаками ломаются остатки ушных хрящей вольника. Его хватка моментально ослабла, и Малыш, в свою очередь поднырнув под его руку, резко выпрямился, вынося вверх свою левую. Голова вольника дернулась. Малыш, как кошка, царапнул его открытой пятерней по глазам. И еще один апперкот. Номер первый завалился на бок.