История Сибири: Хрестоматия - К. Воложанин

Сибиряки отличились на фронтах Великой Отечественной войны. В 1941–1945 гг. на территории Сибири было сформировано и отправлено на фронт более 70 дивизий (не считая отдельных полков и бригад). Сибирские дивизии, переброшенные под Москву, осенью-зимой 1941 г. обеспечили перелом в ходе сражения. Новосибирец, летчик А. И. Покрышкин совершил свыше 600 боевых вылетов, провел 156 воздушных боев, сбил 59 самолетов противника. Он трижды удостоен звания Г ероя Советского Союза. Дважды Героями Советского Союза стали три сибиряка. Среди Героев Советского Союза каждый десятый – сибиряк. Более 200 сибиряков стали кавалерами орденов Славы трех степеней.

(Красильников С. А. Великая Отечественная война. URL: http://www.sibheritage.ru)

Укрощение «Тайфуна»

20 апреля 1942 г., в день рождения Гитлера, Красная Армия преподнесла ему отменный «гостинец»: убедительной победой советского оружия завершилась битва за Москву. Жестокая и длительная борьба с опытным и сильным противником закончилась его сокрушительным поражением. Сработал неумолимый принцип возмездия: агрессор обречен на гибель. Величайшее сражение Второй мировой войны продолжалось более двухсот дней и ночей, втянув в огненное пекло три миллиона непосредственных участников. Ожесточенные кровопролитные бои опустошили и загубили жизнь на землях России, равных крупному европейскому государству. Из пепла, пламени и крови мучительно вызревала грядущая победа.

Инициаторы похода на Москву преследовали заманчивые, далеко идущие цели. Разработанный в недрах вермахта стратегический план наступления под кодовым названием «Тайфун» предусматривал захват Москвы, разгром Красной Армии, капитуляцию Советов. Гитлер не скрывал зловещих намерений раз и навсегда покончить с красной столицей. По его замыслу, на месте Москвы возникнет искусственное озеро, которое навечно скроет ее от цивилизованного мира. Правители рейха двинули в генеральное наступление отборную группу армий «Центр»: свыше полутора миллионов солдат, тысячи танков, орудий, самолетов. Фашистские войска, обладая значительным перевесом живой силы, боевой техники и огневых средств, методично теснили к Москве обескровленные и разобщенные силы ее защитников.

10 октября командование Западным фронтом, где сложилась угрожающая ситуация, принял Георгий Константинович Жуков. 20 октября Москва перешла на осадное положение. В тылу советских войск действовали заградительные отряды по борьбе с дезертирами, паникерами, фашистскими агентами.

Жители Поволжья, Урала, Сибири самоотверженным трудом крепили оборону Москвы. В городах и селениях нашего края состоялись массовые собрания и сходы граждан о мерах помощи защитникам столицы.

Сибиряки провожали в действующую Армию полноценные пополнения бойцов, командиров и политработников. На выручку к Москве спешили кадровые войсковые соединения и части Сибирского военного округа, бригады морской пехоты Тихоокеанского флота, добровольческие формирования Барнаула, Красноярска. Новосибирска, Омска. Из коммунистов, комсомольцев и спортсменов Тюмени, Ишима, Тобольска, Ялуторовска, Салехарда, Ханты-Мансийска были сформированы особые лыжные и штурмовые батальоны, снайперские подразделения, отправленные на Западный фронт. В Первую ударную армию фронта прибыл из Тюмени 712-й линейный батальон связи.

Подхода сибиряков Москва ждала с великим нетерпением – промедление грозило смертью. Писатель П. Павленко, корреспондент газеты «Правда», свидетельствовал: «Они прибыли в разгар великой битвы. И в ту же ночь зазвучал сибирский говор к западу от Москвы. По деревням Подмосковья сразу же пронеслось: – Сибиряки подошли.

Они ударили по немцу с ходу. Пехотинцы, разведчики, артиллеристы, они влили в ряды защитников Москвы свежую сибирскую кровь…»

Советское командование, признавая силу, упорство и выучку сибиряков, доверяло им оборону наиболее уязвимых рубежей. На историческом Бородинском поле держала смертную оборону 32-я Сибирская Краснознаменная стрелковая дивизия полковника В. И. Полосухина. Воины ружейным и артиллерийским огнем, бутылками горючей смеси уничтожали пехоту и танки противника, наносили ему чувствительные контрудары. Коллективное мужество сибиряков достойно оценил Г. К. Жуков: «Дивизии пришлось скрестить оружие с врагом на Бородинском поле, том самом, что является святыней, бессмертным памятником русской военной славы. Ее воины не уронили этой славы, а преумножили ее».

На ближних подступах к Москве остановили захватчиков части 78-й стрелковой дивизии сибиряков и дальневосточников под командованием полковника А. И. Белобородова. «Дивизия железной хватки», – аттестовал ее действия командарм К. К. Рокоссовский. Умение и дерзость сибиряков признавали авторитетные немецкие военачальники, кому довелось встречаться с ними на поле боя. Небезызвестный генерал Г. Гудериан вспоминал, что вверенная ему боеспособная пехотная дивизия натолкнулась под Тулой на сибиряков. «Дело кончилось паникой, охватившей значительный участок фронта». Панику в стане противника учинили воины 413-й сибирской дивизии. За трое суток отчаянной схватки они истребили около 2500 вражеских солдат и офицеров, уничтожили немало танков, автомашин и орудий, ослабили давление на Тулу.

В боевых действиях на Калужском направлении отличилась 42-я особая сибирская бригада под командованием Героя Советского Союза М. С. Батракова. К началу боев, вспоминал тоболяк Николай Низовских, пятая часть личного состава не имела оружия и боеприпасов. Подбирали винтовки погибших товарищей, добывали трофейные автоматы. Ценой больших потерь удалось замедлить продвижение противника южнее Москвы. За стойкость и упорство в обороне соединение Батракова было преобразовано в 5-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

7 ноября 1941 г., когда фашисты предвкушали близкую, казалось, победу, их ошеломил парад советских войск в Москве. Мир убедился в непреклонной воле и решимости защитников столицы продолжать беспощадную борьбу с врагом. Участники легендарного парада уходили на огневые рубежи обороны. Отдельный инженерноштурмовой батальон, в котором служил будущий тобольский учитель Александр Соловьев, совершил марш-бросок от Кремля к Волоколамскому шоссе, где сражались насмерть с танками врага воины-панфиловцы.

В ночь на 8 ноября танки двинулись на позиции батальона. «Трудно представить картину столь огромного напряжения, – вспоминал Соловьев. – Танки лезли вперед, ведя прицельный огонь, пытались прорвать укрепление, перемолоть людей с землей и снегом. Мы приняли неравный бой, понимая, что отступать некуда – позади Москва».

По мере приближения гитлеровцев к Москве возрастала сила отчаянного сопротивления ее защитников. Заботой о спасении столицы жил весь народ. Держава в критической ситуации напоминала гигантскую, сжатую до предела пружину, способную внезапно распрямиться и нанести врагу уничтожающий удар. К началу зимы, когда наступление фашистов выдохлось, пробил час возмездия. Защитники Москвы ценой большой крови измотали, ослабили, остановили и повернули вспять ранее непобедимую фашистскую махину. С 5 декабря 1941 г. развернулось успешное контрнаступление Красной Армии на фронте протяженностью в тысячу километров. Боевой опыт, накопленный сибиряками в обороне, был преумножен в наступательных боях. Гибкость тактики и смелость маневра отличали действия 119-й Краснознаменной стрелковой дивизии из Красноярска под командованием генерала А. П. Березина. На ее счету – десятки освобожденных населенных пунктов, тысячи жителей Подмосковья, вызволенных из фашистской неволи. «Замечательно дрались сибиряки», – с похвалой отзывался командарм Д. Д. Лелюшенко. На острие наступления Первой ударной армии Западного фронта двигалась 71-я бригада морской пехоты, в составе которой служили многие посланцы с Иртыша и Оби. «Черные дьяволы», как именовали моряков гитлеровцы, внушали им панический страх. Ветеран бригады С. Кувшинов, автор документальной повести «У стен столицы», привел рассказ старшины второй статьи, уроженца Тобольска Михаила Расторгуева:

«В канун штурма села Языкова нашему взводу поручили прощупать оборону противника, выявить огневые точки, заполучить „языка“. Утопая в снегу, достигли околицы и столкнулись лицом к лицу с немецким дозором. В ночной тьме сошлись стенка на стенку. С обеих сторон появились раненые и убитые. Довелось и мне „успокоить“ трех „оппонентов“. Мы отошли и укрылись на лесном пригорке, откуда село просматривалось, как на экране. Ценные наблюдения облегчили взятие села. Батальон стремительным броском на рассвете вытеснил фашистов, избежав возможных потерь. Начали вылавливать тех, кто укрылся в тайниках. Я приметил следы, ведущие к отдаленному сеновалу. Взрывом гранаты распахнул дверные створки, заскочил во внутрь, скомандовал „Хенде хох!“ Из-под сена вылез тощий верзила, вздернув руки, заученно бормотал: „Гитлер капут“. От пленника разило вонючей сивухой. Выяснилось, что фашисты, готовясь к схватке, хлебнули для пущей храбрости по изрядной доле шнапса. Не помогло».