История Сибири: Хрестоматия - К. Воложанин

Коммунальным хозяйством области руководили люди, напоминающие щедринских героев. По Омску гуляет такая поговорка: «У нас чистят только те дороги, по которым ездит Булатов.

…В Омске хозяйничает друг Булатова, заместитель председателя облисполкома Буткевич. Ближайшими соратниками Буткевича в прошлом году были председатель горсовета колчаковец Желтовский, а в этом году – бывший офицер Бобков. И Желтовский и Бобков были выдвинуты в горсовет лично тов. Булатовым.

…Угодливые жулики из кожи лезут, чтобы угодить секретарю обкома Булатову. Вне плана и сметы они заложили для Булатова новую, третью по счету, дачу и строят ее усиленными темпами. Это тем проще было сделать, что в коммунальном банке распоряжается кредитами жена Булатова».

Промышленность области проваливает планы. Между тем, «директором лесного треста направили обкомовского работника, сына попа, Слюнкова, ярого соратника врага народа Подгайца. Легкой промышленностью в области руководит выдвиженец обкома Фингрет. Он засорил аппарат врагами, тяжкими уголовными преступниками… „Омской правдой“ больше года руководит враг народа троцкист Шацкий». До последнего времени аппарат газеты находится в руках врагов народа. Около десятка человек за последний месяц изгнано из аппарата редакции, но «некоторые оставшиеся не внушают доверия». Еще больше засорены врагами народа другие газеты. В тюменском «Красном знамени» редактором был колчаковец Тихонов. В областной комсомольской газете также орудуют враги народа и «сомнительные люди».

«Если руководители омского обкома бездействуют и покровительствуют троцкистско-бухаринским шпионам, то пора, чтобы омские большевики заговорили полным голосом. Пора прогнившую троцкистско-бухаринскую мразь убрать и дать возможность Омской области занять подобающее место в нашем строительстве».

(Самосудов В. М. Большой террор в Омском Прииртышье. 1937–1938. Омск, 1998. С. 36–44)

Кровавый итог 1937 года

Заканчивался 1937-й расстрельный год. Первый год после принятия самой демократической в мире сталинской Конституции. Вероятно, омичам припомнились оптимистические заверения на Новый 1937-й год в «Омской правде», о том, что «с чувством гордости и радости встречает свободная социалистическая страна 1937 год». А мысли всего народа обращены к великому Сталину.

Конец года вызвал иные размышления у многих граждан этой счастливой страны. Десяткам тысяч омичей этот год принес трагедию…

Где-то хранится статистика результатов террора на Омской земле в 1937 г. Можно с достоверностью подсчитать результаты деятельности особой тройки. Первое заседание тройки состоялось 5 августа 1937 г. и до конца года проведено 50 заседаний, подписано 50 протоколов.

В августе в протоколах названы 1664 обвиняемых. К расстрелу приговорены 1241. Оправдательных решений тройка не принимала. В сентябре подписано 19 протоколов, осуждены 4628 человек. Из них к расстрелу приговорены 2955. В октябре тройка подписала 10 протоколов, приговорила к наказаниям 5812 человек, из них к расстрелу – 3627. В ноябре подписано 9 протоколов, приговорены 3923 человека, из них к расстрелу – 2638. В декабре тройка подписала три протокола. В них отмечено 1226 фамилий, к расстрелу приговорены 630 человек.

Как действовала эта расстрельная механика? Никакого «заслушивания сторон» тройка не проводила. Более того, она и обвиняемых не видела… На пленуме обкома партии в начале октября 1937 г. секретарь обкома Д. Булатов признавал свои ошибки в борьбе с врагами народа. Среди них была и такая – медленное рассмотрение представленных обвинений. «О рассмотрении дел у меня никакого расхождения в оценке нет, медленно рассматривали. Ошибка. В два часа мы рассматривали 100–80 человек, потом уже, когда набили руку – до 100 человек пропускали. Я же не мог систематически посещать заседания комиссии (т. е. тройки – Авт.) и чувствовал, что из этого могут сделать политические выводы. Нужно хлеб убирать, надо было помогать. То бензину нет, нужно было включаться в это дело…»

Разное число обвиняемых названо в каждом протоколе. В протоколе № 16 от 10 сентября названы 122 фамилии. В протоколе № 34 от 25 октября содержится 842 фамилии. Рекорд омская тройка установила 10 октября.

Она подписала протокол № 31, в котором содержится 1301 фамилия. К расстрелу приговорены 937 человек.

Д. Булатов подписал первые три протокола. А между тем, тройка набирала темпы, «набивала руку» в расстрельном деле. До 100 человек в два часа. И 600 и 800 и 1300 обвиняемых тройка уверенно «пропускала» за не столь долгое время. Так решались судьбы людей.

Всего с августа до декабря 1937 г. особая тройка приговорила к наказаниям 17 253 человека, из них к расстрелу 11 091 (64,2 %). При возможных неточностях авторского подсчета это не меняет общей картины массовых репрессий.

Но и это не все. Большое количество людей уже находилось под арестом. Решение особой тройки о них будет принято в последующее время.

В обществе утвердился и господствовал страх. Завершилось создание режима террора. Пирамида репрессий была достроена. На ее вершине стоял главный инквизитор, главный враг народа своей страны. Имя его было Иосиф Сталин.

Поколение, рожденное в последней четверти прошлого и в начале нынешнего столетия, за редким исключением, ушло из жизни. Поколение, растерзанное не только войнами с иноземцами, но и братоубийственной гражданской. Ушло оклеветанное и обманутое, расстрелянное и замученное в концлагерях и суровой ссылке в необжитых краях Севера.

Память об этом поколении должна сохраниться в поколениях следующих. Это историческая память. Она нужна для того, чтобы не наступило гамлетовское: распалась связь времен…

(Самосудов В. М. Исторические этюды о репрессиях в Омском Прииртышье. Омск, 1998. С. 107–108)

Тяжелая участь земледельца

После погромной коллективизации 1930 г. неизлечимыми ранами кровоточило крестьянское хозяйство. Ко времени создания Омской области в конце 1934 г. на ее территории находилось 321,1 тыс. крестьянских хозяйств. Из них в колхозах состояло 225,6 тыс. (64 %). Единоличными были еще 95,5 тыс. Действовало 3918 колхозов, 92 совхоза и 57 МТС.

Только что созданной области предстояло завершить коллективизацию. В результате энергичной работы в этом направлении к июлю 1935 г. в области было уже 4677 колхозов и в них объединились 266 893 двора. Еще 44,4 тыс. крестьянских хозяйств оставались вне колхозов. В Тарском округе в начале 1935 г. колхозы не были созданы в 150 селениях. К середине года здесь вне колхозов оставалось 10,4 тыс. хозяйств. Новые и новые усилия, административный и налоговый пресс – и единоличники вступали в колхозы. Или покидали деревню. В 1936 г. в области вне колхозов находилось 14,2 тыс. хозяйств.

Разорение крестьянского хозяйства во время коллективизации теперь сказывалось и на положении колхозов. С большим напряжением они вели земледелие. Областное руководство докладывало Сталину и Молотову, что МТС обслуживают только 1856 колхозов. В колхозах катастрофически не хватает рабочих лошадей. В области насчитывалось 230 тыс. рабочих лошадей. Но этого далеко не хватало для нужд сельского хозяйства. «Основным видом тягла является не лошадь, а корова». Так секретарь обкома партии Булатов и председатель облисполкома Кондратьев докладывали Сталину. Впервые в истории сибирского земледелия корова стала основным «тяглом». И совсем в безвыходном положении оказывались единоличники. У них оставалось всего 62 тыс. рабочих лошадей (на 95,5 тыс. хозяйств). В среднем каждое третье хозяйство не имело лошади.

В том же сообщении руководителей области отмечалось: «Хлеб из года в год вовремя не обмолачивается, колхозы несут огромные потери. Хлеб молотят цепями и конными изношенными молотилками». На начало 1935 г. в области не было обмолочено хлебов с площади 400 тыс. гектаров. К середине марта этого года оставалось необмолоченных хлебов с площади около 200 тыс. гектаров.

Преимущества колхозного строя не убеждали многих крестьян. Одни из них упорно не вступали в колхозы, другие покидали их при удобном случае. Многих колхозников исключали за их «пассивное отношение» к труду в колхозах. В 1934 г. из колхозов области исключено 14 тыс. хозяйств. Два колхоза распущены. За семь месяцев 1935 г. из колхозов исключено и вышли в Называевском районе 4,5 % дворов, в Калачинском – 4,2 %, в Шербакульском – 3,2 % и т. д. За первое полугодие 1935 г. из колхозов исключили 1230 хозяйств. Земледельцу не оставалось места… на земле. Велась постоянная работа партийных организаций и НКВД по «выявлению» бывших кулаков и других «чуждых элементов» в колхозах и совхозах. Их тоже изгоняли из деревни. Чаше всего с помощью НКВД.

Неуклонно шли к падению хозяйства крестьян-единоличников. В 1935 г они составляли 24 % крестьянских дворов в деревне. Но на их долю приходилось всего около 10 % пахотной земли. Эти хозяйства обрекались на удушение. Такой курс определен «самим» Сталиным. Он указывал: «Надо создать такое положение, при котором индивидуалу в смысле усадебного личного хозяйства жилось бы хуже, чтобы он имел меньше возможностей, чем колхозник… Надо усилить налоговый пресс». И делалось все, чтобы этому крестьянину «жилось хуже».