Неизведанные земли. Колумб - Фелипе Фернандес-Арместо

Отвергнув мирские пути,

И на служение Христу решился.

Измученные страданиями, терпя боль,

Они отвергли требования и

Переживания плоти,

Которые все суть суета.

Так и ты в своем смирении

Теперь должен обуздать безумие

Своих страстей.

ТВОИ СОБСТВЕННЫЕ деяния

Ты должен все скорее обдумать,

Когда твои заблуждения быстро

Приведут тебя к последнему месту

Назначения нечестивых людей

Или в то радостное место,

Достигаемое праведными людьми,

Которые отдали Богу и Кесарю

Свои последние мысли,

Должным образом взвешенные.

И отныне ты должен поднимать

Возвышенные мысли к небесам,

Бежать от тупой развращенности

Грубого мира,

В мудрости ища убежища славы,

Решаясь уничтожить порочные грехи,

Которые могли бы поработить тебя.

Следуй совету, который спасет тебя,

И научись избегать других.

ВЕЧНО заснут радостным сном,

Кто принял добро без примеси,

И всегда будут плакать те,

Кто питает собой адский огонь.

Потому что в своей жизни они

Злонамеренно использовали

Мирские удовольствия и алчность

И наслаждались ими.

Навеки утрачено их наслаждение

Богатством, которое никогда

Не должно было им надоесть.

БУДЬТЕ БЕЗГРЕШНЫ и созерцайте

Муки тех, кто умирает,

Какое горе и страшный удел ожидают

Грешников в их жалком состоянии.

Подумай хорошо, сколько в тебе

Заложено праведного,

Наконец-то освобожденного от

Страданий, перенесенных в прошлом,

Оно уйдет в вечный свет.

В августе 1505 года, вскоре после своего последнего зафиксированного разговора с королем, Колумб, который часто утверждал, что видит приближение смерти, снова почувствовал ее неотвратимость, только теперь с новой остротой. 25 августа он поспешно написал дополнение к завещанию[437]. Как обычно, когда садился писать для потомков, он позволял мыслям вернуться к своему жизненному пути, и, как обычно, он стремился изменить исторические записи в соответствии с собственным взглядом на вещи. В видении, которое было у него в 1503 году, небесный голос поощрил его думать об открытиях как о прямом личном даре Бога, которым он мог распоряжаться по своему усмотрению. Теперь это убеждение вернулось к нему.

«Я служил королю и королеве, нашим господину и госпоже [он писал] в Индиях – я говорю “служил”, но кажется, что по воле Божьей я отдал их Им, как свое имущество, потому что мне пришлось докучать Их Высочествам насчет них, ибо они были никому не известны, и способ их найти был скрыт от всех, кого о них спрашивали».

Он воспользовался возможностью, чтобы заплатить некоторые долги совести – кредиторам, Беатрис Энрикес, матери его сына Фернандо, и памяти своих отца, матери и жены, по которым вместе с его душой «и душами всех усопших верующих» должны были быть отслужены мессы его сыном Диего, «когда у него будет достаточный доход от упомянутого состояния и наследства», предпочтительно на Эспаньоле, «которую Бог даровал мне чудом». Однако это все же не было полностью альтруистическим завещанием – ни одного пожертвования на церковь, которое не имело бы целью самовосхваление, ни одного вклада в благотворительность, который не был бы направлен в первую очередь на благо наследников Колумба. В другом дополнении, добавленном позже, Колумб напомнил об обязательствах, взятых им во время пребывания в Лиссабоне в конце 1470-х и начале 1480-х годов, перед теми, кто подружился с ним или перед кем у него были долги: за исключением одного неназванного еврея, «который жил у ворот еврейского квартала», все они члены семей генуэзских купцов и банкиров[438]. Вполне уместно для умирающего человека, чья память избирательно возвращается к жизненным неудачам и триумфам, когда он пытается успокоить совесть.

Однако было бы неверно полагать, что Колумб в последние дни своей жизни размышлял исключительно о прошлом. На смертном одре жалость к себе и беспокойство по поводу условий своих «договоров» смешивались у него с мечтами о грядущей славе. После смерти королевы Изабеллы ей наследовали ее дочь и зять, Хуана и Филипп, в то время как Фердинанд остался в Кастилии в качестве регента. Королевская чета находилась в своих бургундских владениях и, как ожидалось, должна была отплыть из Нидерландов[439] в Испанию. По словам Лас Касаса, Колумб находил некоторое утешение в надежде на их прибытие, возможно, потому что был недоволен позицией Фердинанда, а может быть, чувствовал, что удовлетворительный исход его дела неизбежно будет отложен на время отсутствия наследников. К тому времени, когда они прибыли, 26 апреля 1506 года, он уже находился при смерти. Последнее сохранившееся письмо, написанное его рукой, адресовано им:

«Светлейшие, высокие и могущественные принцы, наш господин Король и госпожа Королева, я надеюсь, что Ваши Высочества поверят мне, когда я скажу, что никогда так искренне не надеялся на здоровье своего тела, как когда услышал, что Ваши Высочества должны прибыть сюда через море, чтобы я смог приехать к Вам и предоставить себя к Вашим услугам, чтобы Вы увидели, какими знаниями и опытом я обладаю в области мореходства. Но наш Господь распорядился иначе. Поэтому смиренно умоляю Ваши Высочества причислить меня к числу королевских вассалов и слуг и считать несомненным, что, хотя болезнь сейчас безжалостно мучает меня, я все же смогу сослужить Вам такую службу, какой еще никто никогда не видел. Неблагоприятные обстоятельства, в которые я попал вопреки всем разумным ожиданиям, и другие невзгоды поставили меня в крайне затруднительное положение. По этой причине я не приехал, чтобы встретить Ваши Высочества, как и мой сын. Я смиренно умоляю Вас принять мои намерения вместо моего присутствия, как от человека, который надеется на восстановление своей чести и состояния, как то было обещано в письменной форме в условиях моих поручений. Пусть Святая Троица сохранит и приумножит высокое и царственное положение Ваших Высочеств»[440].

Вероятно, Колумб скончался примерно через три недели после этого письма, почти наверняка 20 мая 1506 года.

Даже тогда он не прекратил путешествовать. После смерти его тело пересекало взад и вперед Карибское море почти столько же раз, сколько при жизни. Сначала он был захоронен во францисканском монастыре в Вальядолиде, затем перенесен в 1509 году в семейный мавзолей, построенный его сыном в Севилье. Затем дон Диего изменил свое намерение, и после его смерти останки отца и сына были захоронены в алтарной части собора Санто-Доминго. В 1795 году, когда Санто-Доминго сделался французским, останки Колумба снова перевезли на благословенную испанскую землю в Гавану. После «освобождения» Кубы в войне 1898 года