Этичный убийца - Дэвид Лисс

– Здравствуйте. Можно задать вам пару вопросов о вашей соседке, Карен?

– Я не буду ничего покупать, – ответила женщина.

– Но, мэм, я ничего не продаю, – ответил я, отметив про себя, насколько странно и непривычно говорить это всерьез. – Я надеюсь, вы согласитесь ответить на пару вопросов? Вы ведь не откажете мне, правда?

– Я же сказала: мне ничего не нужно, – повторила она и попыталась захлопнуть дверь.

Отчасти я даже обрадовался: теперь я могу спокойно вернуться к Мелфорду и сказать, что никто не хочет со мной разговаривать, – тогда мы сядем в его «датсун» и навсегда уедем из Медоубрук-Гроув. Но, с другой стороны, какой-то нудный и беспокойный голос подсказывал мне, что Мелфорд отправит меня дальше ходить по домам, на сей раз в другую часть трейлерного парка, которая может оказаться гораздо ближе к полицейскому участку, где сидит Доу.

Поэтому я сказал:

– Постойте! – Мне в голову пришла отличная идея, и я решил, что терять мне все равно нечего. – Мэм, я действительно ничего не продаю. Я частный детектив.

Наверное, мысль представиться частным детективом возникла у меня из-за истории с Крисом Дентоном. Действительно, почему бы нет?

Женщина снова взглянула на меня, на сей раз более благожелательно.

– Правда? – Глаза ее расширились от удивления.

– Да, мэм.

– Просто невероятно!

Похоже, моя дерзкая затея все-таки сработала.

– Как Кэннон? – спросила она.

Я с серьезным видом кивнул:

– Да, точь-в-точь как Кэннон.

– Ну уж не точь-в-точь. Тебя бы откормить сперва надо. – И женщина открыла дверь-ширму.

Женщину звали Вивиан. Она провела меня на кухню, усадила за небольшой столик, предложила мне жестянку с лимонадом и аккуратно разложила на бумажном полотенце замороженное овсяное печенье.

Весь дом был забит фотографиями пуделей. Фотографии были развешаны по стенам, стояли в рамках на столе – я насчитал их как минимум дюжину. В воздухе витал запах псины, но ни одной собаки видно не было.

– О, эта девица всегда была настоящая шлюха, – задумчиво начала Вивиан, – вся в мамашу. Они обе шлюхи. Да еще и наркотики принимают.

– А какие наркотики? – спросил я.

– Ну уж, в этом я не разбираюсь, – сказала она, прищелкнув языком. – Я вообще не знаю, что принимает современная молодежь. Мы в свое время только пили, и все. А прочими вещами, марихуаной к примеру, одни черножопые развлекались.

– То есть обезьяны, мэм?

Она захихикала и замахала на меня руками, будто мы были с ней давние приятели:

– Да ну тебя.

Тогда я рискнул спросить:

– А как насчет мужчины, с которым она встречалась? – Мне самому понравилось, как прозвучала эта фраза, – очень профессионально, совсем как по телевизору. – Вы его знаете?

– Ты про Ублюдка, что ли? О да… Но я с ним не слишком хорошо знакома. Очень неприятный человек – хотя об этом и по прозвищу можно догадаться. Я бы сказала, что в данном случае это его второе имя.

– Да уж, – согласился я, – хорошего человека скорее уж прозовут Скутером или Чипом.

– Вот именно.

– Ублюдок, говорят, тоже имел дело с наркотиками. Он вроде бы продавал их вместе с…

Тут она запнулась, огляделась по сторонам и принялась теребить металлическое колечко на своей банке с лимонадом.

– Продолжайте, – попросил я.

– Да не важно. В общем, Карен со своим парнем были по уши в наркотиках. Именно поэтому ее муж забрал детей. Она подсела на какую-то дрянь и, говорят, даже позволяла Ублюдку развлекаться с одной из своих дочерей.

– Мэм, – настойчиво попросил я, – расскажите мне о наркотиках поподробнее. Не связано ли это как-нибудь с начальником полиции, Джимом Доу?

Вивиан потупила взгляд:

– Нет, что ты. Не то чтобы я об этом ничего не слышала, но о Джиме Доу могу сказать только хорошее: он всегда замечательно ко всем нам относился, никому не сделал ничего дурного – если не считать, конечно, этой ужасной вони от его свиней. Я готова повторить эти слова перед кем угодно.

– Ладно, я не хочу доставлять вам лишнего беспокойства. Разрешите только еще один вопрос.

Я начал чувствовать напряжение, исходящее от моей собеседницы, и понял, что пора уходить, пока я не напугал ее слишком сильно.

Но женщина покачала головой.

– Нет, хватит, – ответила она. – Вопросов на сегодня достаточно. Думаю, тебе уже пора идти.

– Один-единственный! – взмолился я.

– Нет, – повторила она. Лицо ее побледнело, щеки ввалились.

– Ну ладно, – сказал я, вставая. – Спасибо, что нашли для меня время. Я очень вам обязан. И мне очень жаль, если вы боитесь, что наш разговор может навлечь на вас неприятности с полицией.

Женщина ничего не ответила.

– Но я вам обещаю, – продолжал я, – что никогда не скажу и не сделаю ничего такого, что позволит ему догадаться о нашем разговоре. И даже если он узнает, что мы разговаривали, то никогда не догадается, о чем именно шла речь. Понимаете? То есть вы можете сказать ему, что просто угостили меня печеньем и лимонадом и с любезной улыбкой выслушали мои вопросы. Разве нет?

– Да, верно… – нерешительно согласилась женщина.

– Если мне придется ему что-то объяснять, я скажу, что именно так все и было. Но не думаю, чтобы это потребовалось. Ну а раз так, что плохого случится, если вы согласитесь ответить на еще один, самый последний вопрос?

– Наверное, ничего, – подтвердила она.

– Вы абсолютно правы, – заключил я, как будто это она пыталась меня в чем-то убедить. – Вы случайно не знаете какую-нибудь женщину лет сорока-пятидесяти, которая могла частенько заходить в фургон Карен?

Вивиан кивнула:

– Знаю. Это могла быть ее мать, – ответила она. – Да, скорее всего мать. Шлюха несчастная. Она иногда к ней заходит. Карен говорит, что она никогда не предупреждает, когда собирается прийти, – просто берет и заходит внутрь, даже не постучавшись. Будто пытается застать свою дочь врасплох, застукать ее за чем-то. Да, думаю, это она. Они обе грязные шлюхи, – задумчиво добавила Вивиан.

– Ладно, – сказал я. – Большое вам спасибо. Вы мне очень помогли.

Эти преувеличенные изъявления благодарности прозвучали неестественно, но мою собеседницу, похоже, успокоили.

– Ой, ну что ты! Заходи, пожалуйста, в любое время. Я с радостью поболтаю с тобой о том о сем. Очень приятно разговаривать с таким вежливым молодым человеком. И вообще, я рада, что ты составил мне компанию. Мне так одиноко с тех пор, как исчезла моя Рита.

Сперва я подумал, что, похоже, в Медоубрук-Гроув погиб еще один человек. Но что-то подсказало мне, что речь идет о другом.

– Это ваш пудель? – спросил я.

Взгляд женщины загорелся.

– Неужели вы ее знаете? – Это было сказано таким тоном, будто мы находились на вечеринке и речь шла о каком-то человеке который принадлежал к тому же кругу, что и я.

– Нет. Просто я заметил, что у вас много фотографий с пуделями.

– О да. Она пропала пару месяцев назад. Я в полном отчаянии. Она была такой красавицей! Не то что большинство пуделей: не крошечная игрушечная собачка, а настоящий большой пудель – черная с белым пятнышком на голове, очень похожим на шапочку. Такая хорошая девочка была моя Рита! Она так любила играть с соседскими ребятишками и просто обожала фрукты: клубнику, виноград, бананы. Все дети об этом знали и все время приносили ей угощение. Она так радовалась и стала такой пухленькой. Как бы я хотела знать, где она теперь!

На глаза у Вивиан навернулись слезы, и я отвернулся.

– Мне очень жаль, что она пропала, – вежливо сказал я.

Женщина всхлипнула:

– Спасибо, ты очень добрый юноша, – и окончательно ошарашила меня поцелуем в щеку.

Мелфорд обещал, что отстанет от меня на пару-тройку фургонов и будет наблюдать за всем со стороны, но когда я вышел из дома Вивиан, оказалось, что его и след простыл. Внутри у меня все сжалось. Я ближе подошел к тому месту, откуда начал свой обход, но по-прежнему никого не увидел. Мысль о том, что я оказался в ловушке, один в этом трейлерном парке, где меня в любой момент может сцапать Джим Доу, очень мне не понравилась. Я пошел в обратном направлении и добрел почти до самого фургона Карен, но потом вдруг до меня дошел весь ужас моего положения, и я вновь повернул к дому Вивиан. Мелфорда по-прежнему нигде не было видно. Пот лился с меня ручьями, от запаха свинофермы разболелась голова. Я двинулся по пыльным улицам в сторону «Квик-стоп». Добравшись туда, я, по крайней мере, окажусь за пределами территории Доу. Я чувствовал, будто иду по минному полю, и мне казалось, что в любую секунду может раздаться взрыв. Всякий раз, когда за спиной слышался шум колес проезжающей машины, сердце мое стискивал невидимый кулак. Меня пугал каждый шорох: кузнечик ли, подпрыгнув, задевал какую-нибудь травинку, или ящерка выскакивала из-под ног и кидалась в заросли сорной травы – все вызывало во мне ужас.