Этичный убийца - Дэвид Лисс

– Что вы, он успел бы еще быстрее! – воскликнул младший.

Б.Б. едва справился с собственной улыбкой, не позволив ей принять торжествующее выражение. Отлично, все на мази.

– Я думаю, нам все-таки не стоит уходить, – снова сказал старший.

Б.Б. печально покачал головой:

– Ну ладно. Если твой брат захочет пойти один, я его и одного возьму. Но ты точно хочешь остаться здесь?

По лицу ребенка пробежала тень сомнения. Его ноги беспокойно барахтались в воде. Он закусил губу.

– Мы оба останемся здесь?

Это прозвучало как вопрос, а не как заявление.

– Если ты не хочешь идти, это вовсе не значит, что твой брат тоже должен остаться без мороженого. По-моему, нехорошо запрещать кому-то что-то делать только потому, что ты сам этого не хочешь. Между прочим, Карл, это называется эгоизм.

– Вот именно, – добавил его брат.

– Ну не знаю, – сказал старший, и это было еще не «да», но уже, по крайней мере, не категорический отказ.

Б.Б. чувствовал кожей, что инициатива переходит в его руки. Он ощутил какой-то внутренний толчок и знал, что самое главное теперь – подчиниться ему и плыть по течению, ни в чем не сомневаясь и ни о чем не задумываясь; если же он станет осторожничать, взвешивая каждое слово, слишком стараться, то обязательно ляпнет что-нибудь лишнее и провалит всю затею.

– Что тут у вас происходит? – спросила тучная пляжница.

Она стояла прямо за спиной Б.Б., упершись руками в свои гигантские бедра и подняв очки на лоб. Ее гладкая, шоколадного цвета кожа, натертая маслом для загара, сияла на солнце. Бросив на женщину взгляд поверх солнечных очков, Б.Б. восхитился необычайной красотой ее глаз. Б.Б. вовсе не был поклонником жирных коров, и все же не поддаться очарованию этих глаз было невозможно: они были необыкновенного зеленого цвета – цвета весеннего луга, изумруда, чешуи тропических рыб.

– Господи! – воскликнул Б.Б. – Никогда в жизни не видел таких восхитительных зеленых глаз!

– Скажи мне лучше кое-что, чего я не знаю. Что происходит тут между тобой и этими детьми?

– Я попросил их играть потише, – ответил Б.Б. – Так что они не будут больше вас беспокоить.

– А мороженое? – забеспокоился младший из мальчиков. – Вы обещали мороженое!

Взглянув на женщину, Б.Б. покраснел:

– Я подумал, что если удастся подкупить их мороженым, то они оставят вас наконец в покое.

– Ах, как мило! – ответила женщина. – Только катился бы ты на все четыре стороны, пока я копов не позвала.

Б.Б. снял солнечные очки и посмотрел женщине прямо в глаза.

– Милая дама, – сказал он, – я и есть коп.

Он уже делал так раньше, и эта уловка всегда срабатывала гораздо лучше, чем рассказы о том, что он – организатор Благотворительного фонда помощи юношам. К сожалению, женщина на это не повелась.

– Тогда покажи удостоверение.

– Но я же не на посту. Оно у меня не с собой.

– Отлично, – ответила женщина. – Тогда советую тебе пойти за ним прямо сейчас, чтобы к моменту, когда приедут твои коллеги, оно было у тебя с собой.

– Ну ладно, – сказал Б.Б., – сейчас вернусь. Ребята, увидимся через пару минут.

И Б.Б. беззаботно направился к себе в номер, поскольку ему ничего не оставалось, кроме как затаиться и выждать, пока этой корове не надоест жариться на солнце.

Глава 26

Мелфорд вел машину в полном молчании, так что я почти забыл о его присутствии. Я был занят совсем другим: пытался убедить себя, что мое столкновение с Бобби не приведет ни к какой катастрофе. Только когда мы въехали на территорию Медоубрук-Гроув, я очнулся наконец от своих раздумий.

Я с удивлением окинул взглядом окружающие нас трейлеры, нестриженые газоны и пустые парковочные места.

– Ты что, охренел? О чем ты вообще думаешь? Нам нужно держаться как можно дальше от этого места, а ты снова и снова приезжаешь сюда.

– Быть может, твои непротивленческие настроения и имеют под собой разумные основания, но, боюсь, нам все-таки придется выяснить, что здесь происходит. А для этого нам нужно узнать, что это была за женщина, чей труп мы с тобой видели в фургоне. И, насколько я себе представляю, единственный способ достать информацию, имеющийся в нашем распоряжении, – это порасспрашивать соседей. Так что давай-ка вспомни о том, что ты продавец. Только вместо того чтобы торговать дурацкими энциклопедиями, ты будешь спрашивать у людей, что они знают про Ублюдка и Карен и что за женщина могла навещать эту парочку прошлой ночью.

– Ага, понятно. Может, мне еще спросить, не видели ли они, как парень, точь-в-точь похожий на меня, улепетывает с места преступления?

– Лемюэл, не напрягайся. Никто тебя не видел.

– Но если это так легко, почему бы тебе этим не заняться?

Мелфорд покачал головой:

– Мне? Да ты что! Я слишком выделяюсь. Возьми хотя бы мою безумную прическу. А ты уже ходил по окрестным кварталам. И к тому же ты торговец и здесь – твой участок.

Трудно передать словами, насколько сильно все мое существо противилось осуществлению этой затеи.

– А что, если тот самый коп будет проезжать мимо и узнает меня? Ему я тоже буду объяснять, что это мой участок, пока он будет бить меня в живот?

– Послушай, ничего не случится. Я буду на стреме. А если вдруг что-то пойдет не так, схвачу тебя под мышку и мы вместе смоемся. Поверь мне, это совершенно безопасно.

И тогда я выдвинул самый веский аргумент – по крайней мере, с моей точки зрения:

– Но я не хочу этого делать.

– А я не хочу, Лемюэл, чтобы нас с тобой поимели. А это непременно случится, если мы не возьмем инициативу в свои руки. Поверь, сложившаяся ситуация нравится мне ничуть не больше, чем тебе. Но за тобой охотятся Джим Доу и женщина, которую мы встретили за обедом, – уж не знаю, кто там ее послал. Так что нам нужно действовать, а не сидеть на месте и ждать, когда нас обложат со всех сторон.

Я понимал, что Мелфорд прав, хотя мне и не хотелось себе в этом признаться. Это не тот случай, когда можно спрятаться и отсидеться. Нельзя просто опустить руки и сокрушаться о том, что, возможно, все могло бы сложиться совсем по-другому, если бы я не загремел в тюрьму за «особо тяжкое убийство нескольких лиц». Так что выбора у меня не оставалось.

– Ну и что я буду им говорить?

– Понятия не имею. Но раз уж ты можешь уговорить человека потратить кучу денег на книги, которые ему совершенно не нужны, вытянуть из него последние сплетни для тебя – сущий пустяк.

Возразить мне было нечего.

– Подожди, еще пара слов, – остановил меня Мелфорд. – Разумеется, ничего не случится, но на всякий пожарный. Всякое ведь бывает.

– Вот дерьмо!.. – начал я.

– Не волнуйся, но предположим, что случится что-нибудь совершенно непредвиденное, – продолжал Мелфорд, – и ты вдруг каким-то образом все-таки опять напорешься на Доу…

– Все, заткнись, я никуда не иду.

– Все будет в порядке. Я просто хочу дать тебе совет на самый крайний случай. Так вот, если ты все-таки напорешься на него и почувствуешь, что запахло жареным, – ударь его промеж ног.

– Да? Это что, так больно?

– Послушай, умник, я знаю, о чем говорю. У него недавно были некоторые проблемы с гениталиями, так что эта часть тела у него сейчас очень чувствительна. Короче, врежь ему как следует по яйцам – это поможет на сто процентов.

– А ты откуда знаешь?

Мелфорд улыбнулся.

– Одной моей знакомой недавно представился случай хорошенько вмазать ему по яйцам, – ответил он. – Ладно, хватит вопросов. Пора приниматься за дело.

На меня нахлынули до боли знакомые ощущения: жара, склизкая пленка пота на коже, язык словно зарос толстым слоем грязи. Я стою под дверью, поднимаю руку, чтобы постучаться, а в воздухе плывет тошнотворный запах свиного дерьма. Только на сей раз я собираюсь не деньги делать, а добывать информацию, которая нужна не мне, а убийце, ассасину.

Трейлер, возле которого я стоял, от того, где жили Карен и Ублюдок, отделяло всего несколько фургонов. В первом доме мне никто не открыл, еще две двери с подозрительной поспешностью захлопнулись прямо у меня перед носом. Единственный человек, который отозвался на мой стук, – удивительно низкий и тучный мужчина в боксерских трусах и майке, – бросил мне в лицо только одну фразу, в которой явно содержалась угроза. Ну что ж, пятая попытка. Вчера, когда я проходил мимо, в этом доме было пусто и темно, но сейчас в гостиной горел свет и слышалось тихое жужжание комнатных кондиционеров. На стук появилась женщина лет шестидесяти с небольшим, в тоненьких спортивных штанах цвета морской волны и футболке с эмблемой Университета Флориды: крокодилом, готовым устремиться вперед в предвкушении близкой добычи. Ее крашеные волосы цвета грейпфрута были коротко острижены и завиты в тугие кудряшки, так что напоминали густые, мрачные джунгли. Основную дверь она отворила, но ширму открывать отказалась: можно подумать, эта тоненькая перегородка могла ее от чего-нибудь защитить.