История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 11 - Джованни Казанова

— Увы! Это единственное, чего нельзя ему говорить.

Менее чем за три часа мы кончили писать, и она была очень довольна моим письмом. Но письмо самой Бетти было шедевром; она не могла потерпеть неудачу. Я подумал нанять почтовых, как только мы окажемся в Сиене, чтобы поспешить оказаться в надежном месте до прибытия ее любовника. Меня занимало обменное письмо этого безумца, настоящее или фальшивое, я должен был найти способ вернуть его в его руки; но как это сделать? Мы выехали сразу после обеда, несмотря на жару, и прибыли в Аквапенданте в начале ночи, которую провели в наслаждениях любви, всегда невинных, когда это происходит по доброй воле и бескорыстно. Утром я узнал, что карета из Ливорно, которая направляется в Рим, сейчас отъезжает, и Бетти догадалась, что это та, в которой должен находиться ее чемодан с чемоданом комедианта л'Этуаль. Она спустилась вместе со мной и сразу его узнала. Она поговорила с возчиком, сделав это гораздо лучше, чем мог бы это сделать я, чтобы убедить его оставить чемодан, но человек был непоколебим, и перед доводами, которые он изложил, она вынуждена была сдаться. Единственное, чего она добилась, с помощью нотариуса города, было секвестровать чемодан на таможне Рима, получив месяц на то, чтобы предъявить свои права на него, чтобы помешать его выдать кому бы то ни было другому. Нотариус легализовал секвестр через магистрат города, и возчик был вынужден принять его и выдать на это квитанцию. Этот возчик, впрочем, заверил нас, что не получал никакого другого чемодана по тому же адресу, так что мы могли быть уверены, что комедиант был нищий, и то, что мы у него видели, был его единственный багаж.

После этого подвига Бетти стала совершенно очаровательна. Ей показалось, что она смогла избавиться от всех ошибок, к которым привело ее ее заблуждение. Я поздравил ее с тем, что она смогла так быстро излечиться от страсти, которая ее заставила полностью потерять рассудок. Она содрогалась, когда вспоминала этого монстра. Она мне говорила, однако, что она бы не пришла в себя и не поняла бы, что он ее не любит, если бы несчастный не кончил тем, что стал ей говорить, что она лицемерка, и что он уверен, что она дала мне все то, в чем, как шлюха, не могла мне отказать.

— Именно тогда, — сказала мне она, — я увидела монстра во всей его мерзости и хотела увидеть, как он упадет, пронзенный раз за разом вашей шпагой. Я помогу пронзить его сердце, если понадобится. Так что он хорошо сделал, что убежал. Но еще лучше, если этого не будет, потому что мы окажемся тогда в большом затруднении. Я чувствую себя уверенной, что этот мошенник не осмелится появиться ни передо мной, ни перед вами.

Мы прибыли в Радикофани к десяти часам и занялись тем, что сделали добавления к письмам, которые должны были образумить сэра Б.М. Мы сидели за одним столом, Бетти — напротив двери, которая была закрыта, я — со стороны двери, и настолько близко, что тот, кто открыл бы ее, чтобы войти, мог меня увидеть, только обернувшись. Бетти была полностью одета, и очень прилично, но я, отдав свою одежду, был в рубашке: была страшная жара. Несмотря на это, я мог бы предстать таким образом в этот сезон перед самой респектабельной из женщин.

Я услышал тяжелые шаги в коридоре, открыли мою дверь, и тот, кто вошел, как бешеный, сказал, видя Бетти:

– Вот она ты.

Но я не дал ему времени повернуться и увидеть меня. Я схватил его под руки, и в тот момент, как он увидел меня, он нанес мне удар пистолетом, который держал в правой руке. Прыгнув на него, я ударом закрыл дверь в тот же миг, как он мне сказал:

– Отпусти меня, предатель.

Бетти, бросившись на колени перед ним, сказала:

— Ты ошибаешься, это мой спаситель.

Но сэр Б.М., глухой и не соображающий, продолжал говорить:

– Отпусти меня, предатель, — отбиваясь, в то время как я был бы мертв, как только отпустил бы его, поскольку он держал пистолет в руке. Желая вырваться из моих рук, он вынужден был упасть, и я, естественно, упал на него. Снаружи поднялся шум, хотели войти, но не могли, потому что мы упали перед дверью. Бетти, храбрая, вырвала пистолет из его руки, и тогда, видя, что в другой руке у него ничего нет, я отпустил его, говоря:

— Вы ошибаетесь, — а Бетти все время повторяла ему: — Это мой спаситель, успокойся, послушай.

— Как твой спаситель?

Тогда Бетти берет письмо, что лежало передо мной, подает ему, говорит ему прочесть, и англичанин, не поднимаясь, начинает читать. Уверенный теперь, что все в порядке, я поднимаюсь, открываю дверь, говорю хозяину приготовить обед на троих и уходить со всем народом.

Глава IX

Рим. Коварный комедиант наказан. Лорд Балтимор. Неаполь. Сара Гудар. Отъезд Бетти. Агата. Калимена. Медини. Альбергони. Мисс Шюделейг, герцогиня де Кингстон. Принц де Франкавиль. Купальщики и купальщицы.

Упав вместе с англичанином, я так сильно ударился левой рукой о ножку стола, что поучил большую ссадину на суставе четвертого пальца. Кровь лилась, как будто я перебил артерию. Мисс Бетти помогла мне, обернув мою руку платком и туго зажав, в то время как сэр Б.М. читал мое письмо с большим вниманием. Это доверие девушки к любовнику при его возвращении мне чрезвычайно понравилось. Я взял свой ночной сак и мою одежду, чтобы пойти сменить рубашку в соседней комнате и одеться. Я был вполне доволен тем, как обернулось дело, и таким образом, что мне не нужно было больше опасаться за Бетти. Я никоим образом не сожалел, видя окончание моей любви, когда я только начинал наслаждаться ее сладостью. Уверенность, что я вернул ей счастье, которое она было потеряла, вознаграждала меня за все огорчение, которое я должен был испытывать, покидая ее.

Полчаса я, одевшись, слушал, как она горячо убеждала своего любовника, который время от времени ей отвечал; они говорили по-английски, и я не понимал, что они говорили, но диалог их проходил мирно. Я полагал, что не должен входить. После долгого молчания он слегка постучал в мою дверь, вошел ко мне с грустным видом, сказав благородно, что он осознает, что я спас Бетти и, что еще важнее, излечил ее от ее безумия.

— Я не мог себе представить, — сказал он, — что человек, которого я застал с ней, окажется ее освободителем, и что коляска, которую я здесь увидел, и в которой, как мне сказали, приехала молодая девушка с мужчиной, прибыла из Рима. Если бы мне это сказали, я бы даже не поднялся. Я поднимаюсь, вижу Бетти, я больше не сомневаюсь, и вы очень вовремя схватили меня за руки, потому что если бы вы задержались, увидеть и убить вас было бы для меня делом одного мгновенья. Теперь я самый несчастный из людей. Слава богу, что вы не сидели на месте Бетти. Будьте мне другом, месье, и извините мне мою ошибку.