Коллекционер - Ольга Владимировна Которова

рывок, Мила села на полу и тут же почувствовала головокружение. Повторив пару вдохов и выдохов, она обернулась, смотря на стеллаж, думая о том, что ей нужно до него добраться, чего бы ей это ни стоило.

Мила снова легла на спину и покатилась в сторону стеллажа, а когда оказалась рядом с ним, то тут же села. Подобрав ноги под себя, она уперлась пятками в пол и, затаив дыхание, слегка подпрыгнула, вставая на ноги. Голова снова закружилась, и Мила глубоко задышала, прогоняя тошноту.

Стоя лицом к стеллажу, ей не хотелось рассматривать банки с отрубленными конечностями, что плавали в формалине, но она никуда от этого деться не могла. И банок было куда больше, чем они знали жертв. А когда Мила увидела емкость с надписью «Мари», ее дыхание тут же сбилось. Она уже знала, что за девушка скрывалась под этим именем. Ее мать. Встряхнув головой, прогоняя ненужные воспоминания о родительнице, девушка обратила все свое внимание к чемодану. Теперь оставалась самое сложное. Стащить его на пол и открыть.

Полка со старым темно-коричневым кожаным чемоданчиком располагалась на уровне лица Милы, она зубами схватила чемодан за ручку и дернула его на себя. Тот упал на пол. Девушка опустилась на колени и, повернувшись к чемодану спиной, пальцами рук нащупала застежки. С ними оказалось не все так просто. Минут пять Мила на ощупь пыталась их открыть, пыхтя и рыча, словно зверь, по виску стекал пот, а лицо при каждом движении отдавалось болью. Ее сейчас мало волновал эстетический образ. Раны заживут, а вот тело воскресить она вряд ли сможет.

И когда наконец-то застежки были побеждены, Мила распахнула чемодан и обернулась. На первый взгляд там не оказалось ничего полезного. Какая-то одежда, галстук, блокнот, скотч и канцелярский нож, при виде которого Мила чуть ли не возликовала. Резать стяжки связанными руками, да еще за спиной, было то еще занятие, но она справилась. Пару раз порезала себе руку, но это была незначительная боль. Когда Мила смогла освободить себя от стяжек, она поднялась с трудом на ноги, держась за стеллаж, и пошла в сторону лестницы. Было глупо думать, что у нее получится открыть дверь, тем более она прекрасно слышала, как Никонуров запер замок. Но попробовать стоило.

Мила не знала, сколько прошло времени. Ей казалось, что с уходом Кирилла Геннадьевича она находится здесь максимум пару часов. И когда за дверью послышались тяжелые шаги, девушка напряглась, упираясь спиной в стену. После того как Мила высвободилась от пут и поняла, что выбраться не сможет, пока не откроют дверь снаружи, она убрала чемодан обратно, села в ту позу, в которой сидела, когда уходил Никонуров, накинув заранее себе на ноги разрезанную стяжку и делая вид, будто ноги связаны. Руки же спрятала за спиной и стала ждать, сжимая в пальцах канцелярский нож, который был единственным ее оружием и надеждой на то, что она все же выживет.

Дверь распахнулась, и вошел Кирилл Геннадьевич. Когда он спустился, Мила увидела, что на нем полицейская форма, а не гражданская одежда, в которой он был в прошлый раз.

– Что с твоим лицом? – первое, что спросил он, когда увидел пленницу.

– Хотела подняться на ноги и упала лицом об пол, – призналась Мила. Врать и что-то придумывать было глупо.

Мужчина усмехнулся.

– А ты упертая. Хотела выйти отсюда? Но это у тебя не выйдет. Прости, что заставил ждать. Начальство к себе вызывало. Как освободился, сразу же к тебе, а то мы с тобой кое-что не закончили. Верно? – на его губах заиграла предвкушающая улыбка.

Мила сдержала порыв наброситься на урода сейчас и растерзать его. Девушке всего лишь нужно дождаться подходящего момента, а иначе ничего не получится. Никонуров куда сильнее, и убивать он уже умеет, в отличие от нее.

– Кстати, встретил Федора, он поделился со мной информацией о том, что они отработали твою версию с сайтом знакомств. А еще Мареев поставил на уши своих ребят, и они ищут тебя. Только вот не найдут. Кстати, а как ты догадалась, что нужно жертв именно искать по сайту знакомств?

– Какая уже разница, – тихо произнесла она.

Мила прекрасно знала, что Федор станет ее искать, только вот уже будет поздно. У нее были маленькие шансы, чтобы выжить. И канцелярский нож казался так себе оружием, но хоть что-то…

– А ты умна. И да, я и правда искал там девушек, если тебе интересно. Только никогда им не писал. Пробивал на них информацию и знакомился на нейтральной территории. И я никогда не ошибался. Какие бы девушки ни были, натура у них всегда будет одинаковой. Если мужчина симпатичный, вежливый и при деньгах, то это большой шанс, что девушка на тебя обратит внимание.

– Не жалко было? – спросила Мила, когда он закончил изливать душу.

– Что именно? – Никонуров посмотрел на нее вопросительно, словно не понимал, о чем она.

– Убивать. Эти девушки, они же совсем молодые и ни в чем не виноваты, как и я. – Она смотрела в глаза убийцы, пытаясь найти в них человечность, и тянула время, чтобы собраться с силами. – Отпустите меня, пожалуйста. Я никому не скажу, что здесь было, и дам вам уйти. – Голос ее дрожал, но оба понимали, что он ее не отпустит, как и она не даст ему сбежать.

Мужчина хмыкнул.

– Знаешь, мне и правда жаль с тобой прощаться. Ты ведь для меня как дочь. Самое дорогое, что есть…

– И все же, вы убьете меня.

– Увы, – пожал он плечами. – Нет другого выхода и никогда не было. Рано или поздно это должно было произойти.

Мужчина замолчал и подошел к стеллажу, любуясь своей «коллекцией». Мила гипнотизирующим взглядом смотрела на него, выжидая нужного момента, и заметила, как напряглась его спина, когда он перевел взгляд на чемодан. А потом Кирилл Геннадьевич неожиданно рассмеялся, качая головой. И смех его был загробный, нечеловеческий. Тут-то Мила поняла, что он догадался о ее маленькой тайне.

– Да. Ты никогда не была глупой, но, хуже всего, ты была упрямой.

И ждать уже было нельзя. Подскочив на ноги, Мила рванула на убийцу, пока он стоял спиной, но движения Никонурова, на ее удивление, оказались слишком быстрые. Он обернулся, одним ударом выбивая из ее руки нож, а второй хватая за шиворот, словно котенка, и делая несколько шагов вперед, пригвождая пленницу к стене спиной.

– Ну и зачем все это? – спросил он, и на его лице отразилась такая злость и ярость, что Мила испытала огромное