Коллекционер - Ольга Владимировна Которова

на ее счастливое лицо и понимать, что улыбку вызывает у нее кто-то другой, а не я, понимаешь? – его голос был наполнен болью. – Первый раз я сорвался в октябре, когда увидел ее с каким-то парнем, до этого я предлагал ей сходить в кино, но она сказала, что у нее дела. А когда совершенно случайно увидел их вместе, то осознал, дальше так не должно продолжаться. В тот день я познакомился с девушкой. Просто шел по улице, всматриваясь в лица незнакомок, и искал ту, которая похожа на нее, и нашел. В ту же ночь я ее убил. А на память отрезал палец. К сожалению, он не сохранился, не могу его тебе показать. – Он, кажется, и правда этому расстроился. В глазах промелькнула досада. – И знаешь, после этого я почувствовал легкость. Даже злость на твою маму прошла. А когда в тот Новый год я узнал, что она беременна, то в очередной раз сорвался с катушек. Несколько дней я жил с мыслью о том, что моя Мари ждет детей неизвестно от кого. Она ведь тогда и не призналась, кто был ваш отец. А потом я неожиданно увидел еще одну девушку, которая очень сильно была похожа на твою маму. Познакомился с ней. Мы общались всего пару дней, а я уже стал придумывать, как все сделаю. И придумал. Опирался на то, что любит твоя мама, чтобы как можно правдоподобнее ее изобразить. За первой девушкой пошла вторая и в общем… – Он отмахнулся, словно говорил о какой-то ерунде, а не признавался в убийствах.

– А мама моя… зачем ты… ее убил? – выкрикнула Мила. Ее трясло от злости и страха.

– Я тогда решил ей в любви признаться. Сказал, что, если она согласится, от жены уйду, и мы заживем, но она только рассмеялась мне в лицо, а я не выдержал, ну и вот. А когда тебя увидел. Твое красивое личико, которое так сильно на нее похоже, не смог не взять тебя себе.

От его слов Милу затошнило, и она сглотнула тяжелый тошнотворный ком в горле.

– А следователь и Юрий Абрамович – их-то за что?

– Следователя за то, что он практически до правды докопался и поделился с этим Сотниковым. А там ты со Стекловым нарисовалась, вот мне и пришлось действовать на опережение.

– Подождите, – Мила на секунду задумалась, совершенно выпуская из головы этот момент. – А как же Вадим Ильич? Он невиновен, получается? Я ошибалась. – Последнее слово Ардо прошептала чуть слышно.

– Стеклов? – Никонуров рассмеялся. – Ты даже не представляешь, как я удивился, когда Мареев накопал то, о чем я даже и не догадывался, и тем самым, твой бывший муж ввел в игру постороннего, ничего не значащего человека. И я подумал, что это прекрасный момент, чтобы отвести все подозрения от себя. Хотя, ты бы ни за что не догадалась, что это я с вами играю.

Мужчина замолчал и подошел ближе. Мила сильнее вжалась спиной в стену. Она смотрела в лицо этого мужчины и убеждалась, что нет, он не похож на того мужчину, которого она считала отцом и которого любила. Это кто-то другой. Его глаза сейчас были похожи на звериные, да и мог ли человек сделать подобное с людьми?

Кирилл Геннадьевич протянул руку и слегка коснулся ладонью ее лица.

– Ты поразительно на нее похожа. Тебе передались ее глаза и улыбка с удивительной точностью. Такая же бесподобная, красивая, привлекательная и порою забавная. Ты унаследовала самые лучшие черты от своей матери.

Мужчина погладил своими горячими пальцами лицо Милы, и она чудом сдержалась, чтобы не поморщиться от отвращения. «Гореть тебе в аду, чудовище!»

Он еще что-то хотел сказать, но телефон зазвонил, и мужчина выпрямился, доставая мобильник из кармана штанов, взглянул на дисплей.

– Прости, работа. Вернусь к тебе чуть позже, и закончим то, что начали.

Мила смотрела, как Никонуров идет в сторону стеллажа и, выключив магнитофон, который все это время продолжал извергать из себя песни, прошел к лестнице и, быстро взобравшись по ней, скрылся за деревянной дверью. Щелкнул замок, и она осталась наедине с мыслью о том, что совсем скоро пополнит коллекцию этого ненормального человека.

Глава 21

В комнате стояла тишина. После того как Кирилл Геннадьевич ушел, Мила несколько долгих минут сидела, не двигаясь, смотря в ту сторону, где была дверь. Она ждала, что та сейчас распахнется и войдет ее смерть, но так и не дождалась. «Соберись уже! – отругала она себя мысленно. – Тебе необходимо выйти отсюда живой и рассказать, кто убийца этих невинных девушек. Все должны знать убийцу в лицо, а иначе он не остановится».

Осмотревшись, Мила попыталась найти хоть что-то, что помогло бы ей разрезать стяжки, которыми были скованы руки и ноги. Только вот в этом каменном мешке ничего не было, кроме стен, потолка с полом и стеллажа, на котором стояли банки с частями жертв.

– Стеллаж, – прошептала Мила, останавливая свой взгляд на чемоданчике. Она не знала, что именно там хранил Никонуров, кроме магнитофона, но надеялась найти что-то полезное. Ее руки были связаны за спиной, не позволяя нормально встать. Опираясь плечом о стену, Мила кое-как поднялась на ноги. Теперь нужно было добраться до стеллажа, а чтобы это сделать, необходимо каким-то образом перебраться через всю комнату, пусть не такую уж большую, но с крепко связанными ногами и руками это было трудно сделать.

Набрав в легкие воздуха, Мила попробовала сделать шаг, но тут же закачалась и с большим трудом удержалась на ногах. И она решила, что если не может идти, то прыгать-то точно способна. На выдохе девушка сделала один прыжок, затем второй, третий, а вот на четвертом, не удержавшись, полетела вниз на пол. Она с такой силы ударилась лицом о доски, что перед глазами на несколько секунд все потемнело, а во рту образовался привкус крови. Глухо застонав, Мила кое-как перевернулась на спину, глядя в каменный потолок. По лицу стекали горькие слезы, и она в эту минуту почувствовала себя ничтожеством. Ей всего-то и нужно добраться до стеллажа, но она и этого сделать не может, что уж говорить о том, чтобы выбраться из подвала!

Лежа на холодном полу, ощутила, как кто-то словно невидимой ладонью гладит по щеке, и от этого прикосновения – которое, скорее всего, было лишь игрой ее воображения, ведь рядом никого не было, – она перестала рыдать и жалеть себя. Казалось, эта невидимая ладонь придала ей сил. Сделав очередной