Девятнадцать минут - Джоди Пиколт

— Можете подождать внутри, — сказал парень. — Там есть кофе.

Льюис налил себе чашку кофе, добавил три куска сахара и побольше молока, как всегда делал Питер. Сел и, вместо того чтобы почитать потрепанную газету, взял журнал о компьютерах.

«Один, — мысленно считал он, — два, три».

И в этот момент в комнату ожидания вошел механик.

— Мистер Хьютон, — сказал он, — у вашей машины техосмотр действителен до июля.

— Я знаю.

— Но вы… вы же назначили время.

Льюис кивнул.

— У меня сейчас нет той машины.

Ее конфисковали. Вместе с книгами Питера, его журналами, компьютером, и еще бог знает с чем.

Механик смотрел на него так, как смотрят, когда понимают, что разговор выходит за рамки разумного.

— Сэр, — сказал он. — Мы не можем осмотреть машину, если ее здесь нет.

— Не можете, — согласился Льюис. — Конечно.

Он положил журнал обратно на столик, разгладил примятую обложку. Потом потер рукой лоб.

— Просто… об этом техосмотре договаривался мой сын, — сказал он. — Я хотел сделать это от его имени.

Механик кивнул, медленно пятясь.

— Понятно… тогда просто оставьте машину на нашей парковке.

— Просто знайте, — тихо сказал Льюис, — что он собирался пройти техосмотр.

Однажды, когда Питер был маленьким, Лейси отправила его в тот же лагерь, где отдыхал Джойи и где ему безумно нравилось. Лагерь располагался где-то за рекой Вермонт, и ребята там катались на водных лыжах на озере Фаирли, учились ходить под парусом и выходили в ночные заплывы на каноэ. Питер позвонил в первый же вечер, умоляя забрать его домой. Несмотря на то что Лейси тотчас же была готова завести машину и ехать за ним, Льюис ее отговорил.

— Если он не останется и не перенесет все испытания, — говорил он, — как он узнает, что вообще на это способен?

Через две недели, когда Лейси снова увидела Питера, в нем произошли перемены. Он стал выше и поправился. Но что-то еще изменилось и в его глазах — они почему-то погасли. Когда Питер посмотрел на нее, он казался настороженным, словно понял, что больше не может на нее положиться.

Теперь он смотрел на нее точно так же, хотя она ему улыбалась, делая вид, что не замечает света флуоресцентных ламп над ним, что может просто протянуть руку и прикоснуться к нему, а не только смотреть на него из-за красной линии, нарисованной на тюремном полу.

— Знаешь, что я нашла вчера на чердаке? Того динозавра которого ты когда-то любил, который ревел, если потянуть его хвост. Я даже думала, что ты возьмешь его с собой, когда будет идти к алтарю на своей свадьбе… — Лейси вдруг замолчала понимая, что у Питера скорее всего никогда не будет свадьбы, а со ответственно и торжественного прохода к алтарю.

— Вот так, — сказала она, добавляя яркости своей улыбке — Я положила его тебе на кровать.

Питер не сводил с нее глаз.

— Ладно.

— Мне больше всего понравился твой день рождения с динозаврами, когда мы зарыли пластмассовые кости в песочнице, а тебе нужно было их найти, — сказала Лейси. — Помнишь?

— Я помню, что никто из гостей не пришел.

— Конечно, гости были.

— Пять ребят, наверное, кого мамы силком притащили туда, — сказал Питер. — Господи, мне тогда было шесть лет. Почему мы вообще об этом говорим?

«Потому что я не знаю, что еще сказать», — подумала Лейси. Она обвела взглядом комнату свиданий — здесь было несколько заключенных, и те немногие, кто в них еще верил, не смевшие переступить красную линию. Лейси поняла, что на самом деле эта разделительная черта лежала между ней и Питером уже много лет. Если высоко держать подбородок, можно даже убедить себя, что их ничего не разделяет. И только когда захочешь ее пересечь, как сейчас, понимаешь, насколько реальной может оказаться преграда.

— Питер, — выпалила Лейси. — Прости, что я тогда не забрала тебя из лагеря.

Он посмотрел на нее, словно на сумасшедшую.

— Э-э, спасибо, но я справился с этой обидой сто лет назад. — Я знаю. Но я все равно об этом жалею.

Она вдруг пожалела о тысяче вещей. О том, что не уделяла больше внимания Питеру, когда он показывал ей, как научился программировать, что не купила ему другую собаку, когда умер Дозер, что они не съездили еще раз на Карибы на прошлых зимних каникулах, потому что Лейси ошибочно полагала, что у них впереди вечность.

— Сожаление ничего не меняет.

— Меняет — для того, кто просит прощения.

Питер разозлился.

— Что, черт возьми, происходит? Психотерапия для парня без души?

Лейси вздрогнула.

— Не нужно ругаться, чтобы негодовать.

— Черт, — пропел Питер, — черт черт черт черт черт.

— Я не собираюсь сидеть здесь и слушать это.

— Будешь сидеть, — сказал Питер — И знаешь почему? Потому что, если ты бросишь меня одного, это будет еще одно, о чем ты будешь сожалеть.

Лейси уже почти поднялась со своего стула, но правда в словах Питера своей тяжестью заставила ее сесть обратно Похоже, он знал ее намного лучше, чем она когда-либо знала его.

— Ма, — тихо сказал он, и она еле расслышала через красную линию — Я не хотел.

Она подняла на него глаза, и ее горло сжалось от слез.

— Я знаю, Питер.

— Я рад, что ты сюда приходишь — Он сглотнул. — Я хочу сказать, что приходишь только ты.

— Твой отец.

Питер фыркнул:

— Не знаю, что он тебе говорит, по я не видел его с тех пор, как сюда попал.

Льюис не ходил на свидания с Питером? Это было для Лейси новостью. Куда же он ездил, когда выходил из дома и говорил, что отправляется в тюрьму?

Она представила, как раз в две недели Питер сидит в своей камере и ждет посетителя, который как и не приходит Лейси заставила себя улыбнуться — на свою грусть она потратит собственное время, а не время Питера — и сразу же сменила тему. — Кстати о слушании… я принесла тебе симпатичный пиджак, чтобы ты надел.

— Джордан говорит, что мне это не понадобится. На предъявление обвинения я пойду в этой одежде. Мне пиджак не понадобится до суда. — Питер слегка улыбнулся. — Надеюсь, ты не успела отрезать ценник.

— Я его не покупала. Это пиджак Джойи для собеседования.

Их взгляды встретились.

— А, — пробормотал Питер. — Вот почему ты была на чердаке.

В наступившем молчании они оба вспоминали, как Джойи спустился в гостиную в пиджаке от «Брукс Брозерз», который Лейси ему купила в бостонском магазине с сумасшедшей скидкой. Этот пиджак купили для собеседований в колледжах. Джойи как раз записался на несколько сразу еще до того, как попал в аварию.

— Ты когда-нибудь хотела, чтобы это я погиб, — спросил Питер, — вместо Джойи?

Сердце Лейси оборвалось.

— Конечно, нет.

— Но тогда у тебя остался бы Джойи, — сказал Питер. — И ничего этого не произошло.

Она вспомнила о Джанет Изингофф, женщине, которая не хотела, чтобы она принимала у нее роды. Взрослея, человек неизбежно учится быть не таким честным, понимает, когда лучше солгать, чем ранить кого-то правдой. Именно поэтому Лейси приходила сюда, надевая улыбку, словно маскарадную маску, хотя на самом деле ей хотелось рыдать каждый раз, когда она дела, как в комнату посещений Питера вводит охранник. Именно поэтому она говорила о лагере и об игрушках, о том сыне, которого помнила, вместо того, чтобы узнавать того, каким он стал. Но Питер так и не научился говорить одно, когда думал совсем другое. И по этой причине ему так часто причиняли боль.

— Это был бы счастливый конец, — сказал Питер.

Лейси набрала воздуха в грудь.

— Нет, если бы тебя не было рядом.

Питер посмотрел на нее долгим взглядом.

— Ты врешь, — сказал он без тени злости или обвинения. Словно констатировал факт, как если бы она говорила правду.

— Я не…

— Ты можешь повторить это миллион раз, но от этого твои слова не станут правдой.

И Питер улыбнулся такой бесхитростной улыбкой, что Лейси ощутила жгучую боль, как от удара хлыстом.

— Ты можешь обмануть папу, полицейских, любого, кто согласится тебя выслушать, — сказал он. — Но ты не сможешь обмануть того, кто сам врет.

Когда Диана подошла к списку слушаемых дел, чтобы узнать, кто будет судьей на предъявлении обвинения Хьютону, Джордан МакАфи уже стоял там. Диана ненавидела его из принципа, потому что ему не пришлось порвать две пары чулок, пытаясь их надеть, потому что он не провозился все утро с прической, потому что его, казалось, ничуть не волновал тот факт, что у входа в здание суда собралась половина населения Стерлинга, требуя крови.

— Доброе утро, — сказал он, даже не взглянув на нее.

Диана не ответила. Ее челюсть отвисла, когда она прочла имя судьи.

— Кажется, здесь ошибка, — сказала она помощнице судьи.

Та посмотрела поверх ее плеча на вывешенный список.