Девятнадцать минут - Джоди Пиколт

Джоди Пиколт

Девятнадцать минут

Первым делом я хочу поблагодарить человека, который пришел в мой дом для того, чтобы научить меня стрелять из пистолета в поленницу на собственном дворе, — капитана Френка Моргана. Благодарю также его коллегу — лейтенанта Майкла Эванса — за подробную информацию об огнестрельном оружии и начальника полиции Ника Гьяконне за тот миллиард срочных электронных писем, в которых я засыпала его вопросами о розыске, задержании и обо всем, связанном с работой полиции. Отдельный реверанс в сторону оперативника Клер Демаре — королевы судмедэкспертизы, которая помогла мне провести детектива Патрика по месту преступления. Мне повезло — у меня есть семья и много друзей, и все эти люди — специалисты своего дела, которые позволяют мне делиться их историями и которые служат для меня резонаторами, это: Джейн Пиколт, доктор Девид Тоуб, Вайятт Фокс, Крис Китинг, Сюзанн Серат, Конрад Фарнхэм, Крис и Карен Ван Лир. Спасибо Понтеру Франкенштейну за щедрые вклады его семьи в расширение библиотеки Хау в Гановере, а также за право использовать его чудесное имя. Глен Либби терпеливо отвечал на мои вопросы о жизни в Графтонской тюрьме графства, а Рей Флир, старший шериф в шерифском управлении графства Джефферсон, снабжал меня материалами и информацией о школьнике, который устроил стрельбу в Колумбине. Спасибо Девиду Плауту и Джейку Ван Лиру за по-настоящему злую математическую шутку; спасибо Дугу Ирвину за то, что обучил меня экономике счастья; спасибо Кайлу Ван Лиру и Акслу Хэнсену за идею игры Hide-n-Shriek; спасибо Люку Хэнсену за программирование на C++ и спасибо Эллен Ирвин за список популярности. И, как всегда, я благодарю команду издательства Atria Booh, которые выставляют меня в более выгодном свете, чем я на самом деле того заслуживаю: Каролин Рейди, Дэвида Брауна, Элисон Мацареляи, Кристин Дюплесси, Гэри Урда, Джинни Ли, Лизу Кайм, Сару Бренем, а также неутомимую Джоди Липпер, Спасибо Джудит Керр, которая неустанно пела мне дифирамбы. Спасибо Камилле МакДаффи за то, что совершила такой редкий в издательском деле поступок — сделала мое имя брендом. Лора Гросс, я делаю малюсенький глоток шотландского виски в твою честь, так как без тебя всего это не представляю. Эмили Бестлер — смотри следующую страницу. Особый поклон судье Дженнифер Саргент, без которой идея персонажа Алекс не родилась бы. И спасибо Дженнифер Стерник — моему личному прокурору: ты — одна из самых умных женщин, которых я когда-либо встречала, именно ты делаешь нашу работу невероятно приятной (пусть живет Король Ва), и это все ты виновата в том, что я обращаюсь к тебе за помощью снова и снова. Как всегда, спасибо моей семье: Кайлу, Джейку и Сэмми — вы не даете мне забыть о том, что по-настоящему важно в этой жизни, и спасибо моему мужу Тиму, благодаря которому я самая счастливая женщина на земле. И в конце я хотела бы поблагодарить людей, которые были душой и телом этой книги, — тех, кто выжил после реальной стрельбы в американской школе, и тех, кто помог мне выписать эмоциональные последствия, это: Бетси Бикнейз, Денна О'Коннел, Линда Лейбл, а также удивительный Кевин Браун, — спасибо вам за то, что нашли мужество обратиться к своим воспоминаниям и благородно позволили мне одолжить их. И напоследок, тысячам детей, которые немного отличаются от других, несколько напуганы и не пользуются большой популярностью, — эта книга для вас.

Эмили Бестлер, самому лучшему редактору и самому отважному защитнику, которого только можно пожелать и которая всегда добивается от меня наилучших результатов.

Спасибо за зоркий взгляд, поддержку и подбадривание, но прежде всего — за твою дружбу.

Часть первая

Если мы не изменим выбранное направление, то окажемся там, куда направляемся.

Надеюсь, когда ты это прочтешь, меня уже не будет.

Нельзя изменить то, что уже произошло; нельзя забрать обратно слова, произнесенные вслух. Ты будешь думать обо мне и пожалеешь, что у тебя не было возможности отговорить меня. Ты будешь пытаться найти то единственно верное, что можно было бы сказать, сделать. Думаю, мне следовало бы сказать тебе: «Не вини себя, это не твоя вина», но это будет ложью. Мы оба знаем, что мне не так просто было на это решиться.

Ты будешь плакать на моих похоронах. Будешь говорить, что все должно было быть иначе. Ты будешь вести себя так, как положено. Но будет ли тебе недоставать меня?

И, что важнее, будет ли мне недоставать тебя?

Хочет ли кто-нибудь из нас на самом деле знать ответ на этот вопрос?

6 Марта 2007 года

За девятнадцать минут можно подстричь лужайку перед домом покрасить волосы, посмотреть период хоккейного матча. За девятнадцать минут можно испечь лепешку или запломбировать зуб, можно сложить свежевыстиранное белье семьи из пяти человек.

Именно за девятнадцать минут были распроданы все билеты на игру плей-офф команды Титаны Теннеси. Ровно столько нужно времени, чтобы прослушать альбом «Close to the Edge» группы «Yes». Ровно столько длится серия комедийного сериала, если не считать рекламу. Ровно столько времени занимает дорога от границы Вермонта до городка Стерлинг в штате Нью Гемпшир.

За девятнадцать минут можно заказать пиццу и дождаться ее доставки. Можно прочитать ребенку сказку или сменить масло в машине. Можно пройти две мили. Можно подшить подол платья.

За девятнадцать минут можно остановить мир, или просто уйти из него.

За девятнадцать минут можно удовлетворить чувство мести.

Как обычно Алекс Корниер опаздывала. На дорогу от дома до здания высшего суда округа Графтон, штат Нью Гемпшир, уходит тридцать две минуты, да и то только в том случае, если превысить скорость, проезжая через Орфорд. Она спустилась вниз босиком в одних чулках, держа в руках туфли на высоких каблуках и папки, которые взяла домой на выходные. Она свернула свои густые каштановые волосы в тугой узел и сколола его на затылке шпильками, приведя себя в надлежащий вид, перед тем как выйти из дома.

Алекс уже тридцать четыре дня занимала пост судьи в высшем суде. Она думала, что, показывая свое рвение на посту судьи районного суда в течение пяти лет, она получила все права на этот пост. Но даже в свои сорок лет она оставалась самым молодым судьей штата. Ей все еще приходилось бороться за репутацию честного судьи — до этого она работала государственным защитником, и прокуроры считали, что она на стороне защиты, хотя решения, которые она приняла, работая в окружном суде, были предельно объективными. Подавая несколько лет назад заявку на пост судьи, Алекс искренне хотела доказать, что в этой судовой системе человек считается невиновным, пока не будет доказана его вина. Но она не могла предположить, что на нее, как на судью, принцип презумпции невиновности распространяться не будет.

Запах свежезаваренного кофе привлек Алекс на кухню. Там, согнувшись над дымящейся чашкой, сосредоточенно читала учебник Джози. Вид у нее был усталый — серые глаза покраснели, нерасчесанные каштановые волосы были небрежно собраны в хвост.

— Скажи, что ты не просидела здесь всю ночь, — сказала Алекс.

Дочь даже не подняла головы.

— Я не просидела здесь всю ночь, — эхом повторила Джози.

Алекс налила себе чашку кофе и опустилась на стул рядом с ней.

— Честно?

— Ты просила, чтобы я тебе это сказала, — рассеянно ответила Джози. — Ты же не просила говорить правду.

Алекс нахмурилась.

— Тебе не стоит пить кофе.

— А тебе не стоит курить, — ответила Джози.

Алекс почувствовала, как ее щеки покраснели.

— Я не…

— Мама, — вздохнула Джози. — Даже если ты открываешь окно в ванной, я чувствую, что полотенца пахнут дымом. — Она подняла глаза, словно ожидала, что Алекс признается еще в каких-то грехах.

У Алекс не было других грехов. У нее не было на это времени. Она хотела бы с такой же уверенностью утверждать, что и у Джози нет никаких пороков, что о своей дочери она может сказать то же, что сказал бы любой, увидев ее впервые: хорошенькая, пользуется популярностью, круглая отличница, прекрасно понимающая, что может случиться с теми, кто отказывается идти стезей добродетели. Девушка с большим будущим. Молодая женщина, которая была именно такой, какой Алекс мечтала видеть свою дочь.

Когда-то Джози очень гордилась тем, что ее мама работает судьей. Алекс помнила, как Джози сообщала о мамином продвижении по службе кассирам в банке, грузчикам возле продуктового магазина, стюардессам в самолете. Она расспрашивала Алекс о судебных делах и вынесенных решениях. Но все изменилось три года назад, когда Джози стала старшеклассницей — между ними постепенно выросла стена Алекс не думала, что ее дочь скрывает от нее больше других подростков, просто их семья была особой: обычно родители лишь в переносном смысле могут осуждать друзей ребенка, а Алекс могла сделать это в буквальном смысле.