Мой любимый шотландец - Эви Данмор

Влюблен без памяти, значит.

– Миссис Блэкстоун собирается опубликовать роман Фрейзера…

Так вот почему у него дрожат руки, вот откуда беспокойство, жар в жилах. Разве Люциан мог перед ней устоять? Теперь в его холодной постели тепло, сон выровнялся. В присутствии умной, приятно пахнущей женщины ему стало не так одиноко. По утрам он просыпается с непривычной легкостью в груди, а единственное, что изменилось в ежедневной рутине, – появилась Хэрриет.

Давно пора довести влечение к жене до логического завершения, пока он совсем не рехнулся. Если бы Люциан мог мыслить здраво, то неизбежно задался бы вопросом, станет ли это концом или началом чего-то гораздо более сложного.

Глава 26

«Больше никогда не буду пить, – думала Хэтти, плетясь по дороге в деревню, – ни капли». Заливавший долину солнечный свет бил прямо в макушку, причиняя боль. Держать зонтик было тяжело, хотя от пинты соленого бульона на завтрак, выпитой по совету в записке Люциана, ей изрядно полегчало. Люциан. «Я больше никогда не буду вести себя при муже как пьяный матрос…»

К ней подбежала малышка со сверкающими на солнце белокурыми волосами. Энни. Наверное, поджидала Хэтти из-за ирисок, которые та обещала принести. Жестянка лежала в сумке Хэтти, позвякивая на ходу о фляжку с ромашковым чаем, заботливо налитым бледной, но улыбающейся Мари.

Ее маленькая подружка остановилась на почтительном расстоянии и склонила голову.

– Добрый день, мой ангел.

Энни расплылась в щербатой улыбке. Хэтти протянула руку.

– Устроим пикник? – Девушка подхватила юбки, сошла с дороги и направилась сквозь заросли вереска к одинокому корявому деревцу. Расположившись на залитом солнцем пятачке, Хэтти открыла сумку и достала жестянку. – Возьми, милая.

Девочка выбирала долго, потом схватила ириску, развернула и быстро сунула в рот. Еще она взяла зонтик, перекинула через плечо и укрылась под ним, словно под тентом.

– Может, так тебя и сфотографируем? – пробормотала Хэтти. – С зонтиком?

Энни молча смотрела на нее, из уголка рта стекала струйкой конфета.

– О нет! – Хэтти стянула перчатку и вытерла ротик большим пальцем. – Да, так я тебя и запечатлею. Можно еще с игрушкой. У тебя есть куклы?

Далее последовало напряженное объяснение на полупонятном шотландском, и Хэтти кивала по мере того, как в ее голове оформлялся замысел.

Энни ушла, набив щеки и карманы конфетами, и Хэтти отдыхала, прислонившись к дереву. Легкий ветерок шуршал листвой, по долине разносилась вдохновенная песня жаворонка. Хэтти разулась и трогала теплую землю босыми ногами. От лугов поднимался сладкий аромат высушенного солнцем вереска. Как просто, размышляла она, растирая между пальцами песчинки, как просто и приятно сидеть под деревом. Ей даже думать не хотелось о Париже. И как бы она ни любила Оксфорд с его медовыми стенами и выпуклыми свинцовыми кровлями, витражными окнами и живописными парками, как бы ни скучала по катанию на плоскодонке и неспешным прогулкам по ботаническому саду, Хэтти не могла вспомнить, когда в последний раз имела удовольствие видеть такое чистое синее небо. Ветерок уносил дым от шахты к востоку. Наверное, Люциан смотрел в такое небо в детстве. Как же он уживается в Лондоне – городе, вечно затянутом смогом?

Люциан!

Смутно припомнив свое нытье и лапанье прошлой ночью, она едва не умерла со стыда. Но были и другие воспоминания: теплые, заботливые руки, которые ее раздевали, огрубевшие пальцы, ласкающие чувствительную кожу под коленями, нежно целующие в лоб губы… Между ног у Хэтти запульсировало. Она больше не ощущала ни недомогания, ни опьянения. Буквально через пару часов муж вернется со своей экскурсии.

Невдалеке жаворонок несся в небо стрелой. Хэтти наблюдала, как маленькое тельце зависло в воздухе, словно балансируя на краю, и запело, ринувшись вниз в неизбежном падении.

Когда она вернулась в гостиницу, солнце склонялось к горизонту. Обнаружив на кровати свежее полотенце и вересковое мыло, она с удовольствием приняла ванну и растерлась мочалкой. Надев чистую сорочку с халатом, Хэтти устроилась в кресле в ожидании мужа.

Вскоре раздались его тяжелые шаги, и дыхание Хэтти стало прерывистым. Волосы Люциана были влажными. Он заметил, что она в домашнем, и его суровый взгляд смягчился. Кожу Хэтти обдало жаром.

– У тебя волосы мокрые, – отметила она неожиданно высоким голосом.

Люциан провел рукой по голове.

– После осмотра шахт я искупался. Возле северного забоя есть маленькое озеро.

Представив, как его обнаженное белое тело рассекает темные воды, Хэтти заерзала.

– Полагаю, осмотр прошел удачно?

Он стряхнул пыльное пальто и повесил на вешалку рядом с дверью.

– Увы.

– О нет!

Люциан вынул из кармана брюк коричневый пузырек и поставил на стол.

– Кровля в двух новых штольнях вдоль северного забоя очень опасная, – сообщил он и тяжело опустился на стул. – Очевидно, Ратленд принудил шахтеров к столбовой выемке. Похоже, танцы на свадьбе укрепили доверие ко мне настолько, что они решились на откровенность, – добавил он с усмешкой.

– Не знаю, что это такое, – сказала Хэтти, – но мне жаль, что у тебя неприятности.

Люциан принялся расстегивать жилет.

– При таком типе выработки сначала извлекают практически весь уголь, оставляя опорные столбы из горной породы, а потом обрушивают кровлю, чтобы обеспечить статическую прочность штольни, – объяснил он.

Хэрриет побледнела.

– Это же опасно!

– Подобный способ позволяет добыть максимум угля и приводит к половине катастроф с человеческими жертвами, – подтвердил он. – Также это означает, что шахта еще менее перспективна, чем я думал, потому что большая часть выработки получена с помощью технологии, которую я не одобряю. – Люциан швырнул жилет на стул и принялся развязывать галстук. – И чтобы скрыть низкую производительность, Ратленд велел не наносить эти штольни на карту.

– Прошу, больше туда не входи! – воскликнула она. – И рабочих не пускай.

Он замер, концы галстука свисали с его шеи.

– Почему?

– Потому что это опасно.

– Эх. – Люциан криво улыбнулся. – Не забивай себе голову. Рабочие там опытные. – Он спустил подтяжки с плеч. – А я оставлю тебя очень богатой вдовой.

От дурного предчувствия у Хэтти скрутило живот. Что будет, если его хулиганисто-красивое лицо навсегда исчезнет, резкий голос умолкнет… Он снял рубашку через голову, и вид крепких мускулов и мягких волос на груди заставил девушку забыть обо всем.

Люциан откупорил пузырек и налил в ладонь масло. Запахло розмарином. Он потянулся и принялся растирать шею. Хэтти завороженно наблюдала за движением бицепсов, словно разглядывала произведение искусства.

– Тебе помочь? – хрипло спросила она.

Люциан задумался. От понимания, мелькнувшего в его глазах, у Хэтти перехватило дыхание.

Она подошла к нему нетвердой походкой и встала позади стула. Люциан замер, сжимая рукой затылок. Поколебавшись, отпустил, и пальцы Хэтти робко потянулись