Элиас - Алиса Мейн

не вызывало у нее осуждения, напротив, женщина выглядела по-доброму довольной.

Однажды вечером, спустившись в гостиную, я обнаружила там приятный сюрприз.

– Линда! – Меня чуть не снесло волной золотистых волос, а вернее, их обладательницей, повиснувшей у меня на шее, стоило мне только войти в комнату.

– Анна? – Я обняла девушку в ответ. Из-за ее плеча я заметила Элиаса, который следил за нами с дивана. – Давно про тебя ничего не было слышно.

– Я была в Париже. Летали с мамой на семинар по искусству, а потом решили там задержаться. – Анна отстранилась, оглядела меня и осуждающе нахмурилась. – Элиас, во что вы превратили бедную девочку? Это бледная, осунувшаяся копия Линды Престон, которую я знала.

Митчелл не ответил, настороженно глядя на меня. Анна расценила молчание по-своему, ахнула и прижала ладони к губам.

– Бог мой, Линда! Ты беременна?

– Нет!

Мы все замолчали, удивившись единодушному ужасу, прозвучавшему в наших с Элиасом одновременных возгласах. Я покраснела, а Митчелл, наоборот, побледнел. Лишь Анна, переводя взгляд с меня на Элиаса, отчего-то посчитала этот инцидент забавным.

– М-м-м. Секретики-секретики, – пропела она и, пританцовывая, двинулась к Элиасу.

Я попыталась поймать его взгляд, но теперь Митчелл сосредоточенно смотрел в сторону окна. Анна села рядом с ним и, перед тем как откинуться на спинку дивана, похлопала Элиаса по коленке и поиграла бровями в мою сторону.

Меня прошиб пот. Ну разумеется! Анна была лучшей подругой Элиаса и наверняка если не знала, то точно догадывалась о том, что между нами происходило.

– Как дела у Алекса, Линда? – невозмутимо поинтересовалась Форестер.

– Хорошо. Он сегодня встречается с Маттиасом.

Я внимательно следила за тем, как меняется выражение лица Анны. Она резко повернулась к своему другу:

– Кстати, Элиас! Я тут видела Аманду. Она сказала, что больше не будет у тебя заниматься.

Митчелл все еще избегал смотреть на меня или на Анну.

– Да, на последнем занятии у нас произошло некоторое недопонимание.

– Недопонимание, значит. – Анна снова посмотрела на меня и хитро улыбнулась.

Вдруг меня сильно замутило.

– Я отлучусь ненадолго, – просипела я. – Обещала позвонить маме.

– Передавай привет! – Жизнерадостность Анны никак не вязалась с тем, что я только что услышала.

Разговор с мамой вышел пустым и невнятным. Половину сказанного ею я пропустила мимо ушей, а сама отвечала скомканно и невпопад. Мама решила, что мне нездоровится, и предложила попить горячего чая и прилечь. Я снова промямлила что-то нечленораздельное и попрощалась. Хотела вернуться в гостиную, но по пути столкнулась с Элиасом.

– Анна уже ушла? – спросила я, глядя не на Митчелла, а куда-то в район его шеи.

– Нет. Стоически отбивает все попытки моей матери намекнуть на наше с ней совместное будущее.

Я кивнула верхней пуговице на его рубашке.

– Ты сейчас занята?

Я подняла на него недоуменный взгляд. Элиас был, как всегда, спокоен.

– У меня есть немного свободного времени. Мы могли бы позаниматься.

– А-а-а, – выдохнула я. – Д-да, конечно. Когда мне подойти?

– Буквально через пять минут. Я как раз все подготовлю. Думаю, сегодняшнее занятие тебе понравится. – Митчелл чуть улыбнулся.

Стуча через несколько минут в дверь студии, я даже не догадывалась, чего ожидать. Элиас стоял ко мне спиной, а когда я зашла, обернулся и сделал шаг в сторону, демонстрируя мольберт с чистым холстом и красками на подставке.

– Прошу.

Я неверяще посмотрела на него.

– Не рановато ли?

– Думал немного разнообразить наши занятия и позволить тебе поимпровизировать, почувствовать кисть.

Элиас улыбался так искренне, что у меня по спине пробежали мурашки. Я села на стул и уставилась на белое полотно.

– Что рисовать?

– Что хочешь. Хоть все черным замажь.

«Что хочешь». В поисках идеи я повернулась к окну, выходившему на задний двор, бассейн и маячивший за ним сад.

– Клен. – Я посмотрела на Элиаса, ожидавшего моего решения. – Я хочу нарисовать твой клен.

Митчелл приподнял подбородок.

– Уверена, что сможешь работать без натуры?

– Я попробую.

– Нужна помощь с цветами?

– Нет, спасибо.

– Тогда не буду мешать. Пиши, как чувствуешь, не думая ни о каких правилах. Если возникнут вопросы, обращайся.

Я полностью сконцентрировалась на работе. Вспомнила первый раз, когда попала в сад, и свою злость на Элиаса за то, как он со мной общался. Вспомнила и то, как позже он зажег для меня фонари и что я чувствовала в тот момент.

Наверное, если бы я была более способной, то смогла бы передать всю гамму эмоций, через которые прошла с момента знакомства с Элиасом.

Но что я чувствовала сейчас? Во мне больше не было раздражения и обиды – лишь желание узнать, о чем он думал, пока занимался очередным проектом, сидя со мной в одной комнате. Вдыхал ли аромат моих духов? Вздрагивал ли каждый раз, забываясь и слыша шорох, когда я случайно задевала рукой полотно? Поглядывал ли украдкой в мою сторону, всматриваясь в сосредоточенное лицо и запоминая мимику? Как и я, не верил в то, что мы находимся так близко и не пытаемся вывести друг друга из равновесия?

– Я закончила.

Элиас поднялся с места и встал позади меня. Пока он молча изучал мою работу, я тяжело дышала – так, будто пробежала стометровку, а не сидела все это время на стуле.

– Недурно, – заключил Митчелл.

На очередном вдохе я задержала дыхание и попыталась понять, не ослышалась ли.

– Я ожидал, что будет гораздо хуже. Ты даже попыталась передать свет и тень, это похвально.

В груди радостно засвербило, и я поджала губы, чтобы сдержать довольную улыбку.

– Пусть остается сохнуть. Прибери за собой, пожалуйста.

Элиас вернулся к своему столу и склонился над разложенными на нем чертежами.

Я встала и принялась собирать краски. Протирая использованные кисти, посмотрела на Митчелла исподлобья. Несмотря на увлеченность работой над рисунком, меня все это время не покидала одна мысль.

– Почему ты решил перестать заниматься с Амандой?

Элиас не поднимал головы от своей работы.

– Почему тебя это так волнует?

– Она же твоя лучшая ученица.

– Этот разговор не имеет никакого отношения к нашему с тобой уроку.

Я облизала губы и вновь постаралась сосредоточиться на протирании кистей.

Вдруг Элиас начал торопливо собирать листы.

– Ты все убрала? – бросил он, не глядя в мою сторону.

– Почти. Здесь осталось только…

– Можешь идти. Я разберусь.

Меня удивила внезапная перемена в его настроении, но вместо того, чтобы пререкаться, я положила салфетки и краски на столик и аккуратно отодвинула его с прохода. Идя мимо Элиаса к выходу, я остановилась.

– Наш урок закончен. Теперь ты можешь сказать мне, что произошло с Амандой?

Митчелл выпрямился. Даже сквозь рубашку