Прикосновение волшебства - Патриция Райс

Она беременна. При мысли об этом все тотчас стало на свои места, где-то глубоко внутри, там, где соединялись их тела, находится их будущий ребенок. Это казалось ей невероятным. Она, Кассандра Говард, даст жизнь ребенку лорда Меррика. Скандал будет грандиозный. Но ей нет до этого никакого дела. Повернувшись на бок, Кассандра поцеловала графа в плечо.

— Когда ты впервые повел меня в гости к Томасу, тогда и был последний раз, — сонно пробормотала она.

Уайатт крепче прижал ее к себе. Он понял, что она имеет в виду. С тех прошло более двух месяцев. Да, они не теряли времени даром, усмехнулся про себя граф. Его первая жена забеременела лишь спустя несколько месяцев, Кассандра же — через неделю или две. Уайатт возблагодарил Бога за Его милость, хотя никогда не был глубоко верующим. Но благословения судьбы снисходили на него каким-то странным образом. Оставалось лишь надеяться, что случившееся не окажется проклятием Иова. Теперь главное — оберегать Кассандру от возможного скандала.

Кассандра, такая теплая и нежная, снова в его объятиях, и, подумав о том, что впереди у них еще много таких ночей, Уайатт улыбнулся. Блаженство, которое он испытывал, стоило всех неприятностей и бед свалившихся на него.

Когда они наконец отправились из Дувра домой, Меррик окружил Кассандру таким вниманием и заботой, что у Лотты и Джейкоба невольно возникли подозрения на этот счет. Кассандра же смеялась в ответ и грозилась сесть верхом на лошадь Уайатта, оставив ему выложенный подушками экипаж. Позже она по достоинству оценила его заботу, когда от езды по ухабам испытала тошноту. Уайатт распорядился сделать остановку.

Затем они снова тронулись в путь, но уже гораздо медленнее, и Кассандра почувствовала себя немного лучше. Когда же экипаж проехал поворот к ее дому, направляясь к фамильной усадьбе Мерриков, она удивленно выглянула из окна в надежде найти графа и потребовать у него объяснений.

Все выяснилось достаточно быстро. Вскоре экипаж остановился у парадного подъезда, и Уайатт позвал дворецкого. Без всяких предупреждений он подхватил Кассандру на руки, вынес из кареты и понес в дом.

Кассандра с изумлением услышала, как он объявил слугам, что его жене нужно выпить горячего чаю и принять ванну. Она все еще была уверена, что это шутка, но он понес ее вверх по лестнице в семейные комнаты. Увы, оказавшись в его холостяцких покоях и услышав доносившиеся с нижнего этажа возгласы вдовствующей графини, Кассандра поняла, что угодила в ловушку — бежать было некуда. Уайатт усадил ее на кровать.

— Ты сделал это нарочно, да? Ты так и не простил мне, что я заперла тебя в своей спальне? — набросилась на него Кассандра.

Уайатт встретился взглядом со своей строптивой возлюбленной.

— Я не простил тебе другого — что ты ответила отказом на мое предложение, дорогая. Теперь у тебя нет выбора. — Он взял ее за плечи и, когда она попыталась встать, заботливо уложил на постель. — Всего через несколько недель мы сможем заключить брак. Не отказывай мне на этот раз, Касс. Подумай о нашем ребенке.

Ребенок. Ну конечно! Он подстроил ей ловушку! Кассандра сердито посмотрела на графа, но тут в комнату вошли слуги с ведрами и тазами. Затем они принесли чай и развели в камине огонь. С ними была и Лотта. Услышав, что к комнате приближается его мать, Уайатт кивнул Кассандре и, оставив ее с Лоттой, осторожно закрыл за собой дверь.

Кассандра пыталась найти выход из создавшейся ситуации. Наконец она решила объявить во всеуслышание, что они любовники и что он поселил ее в своем доме под носом у ничего не подозревающей матери. Пусть это будет для него уроком. Он, можно сказать, похитил ее. Это ему даром не пройдет.

Впрочем, Уайатт всегда добивается своего и за это достоин уважения. Вопреки ее желанию он соблазнил ее, предоставил ей кров, вынудил Руперта дать согласие на расторжение брака и даже стал отцом ее будущего ребенка. Кассандра уже начинала верить в то, что на свете нет ничего такого, чего бы граф не достиг, если задался целью.

Однако Кассандра не могла не думать о том, что не принадлежит к семейству Говардов. Что в жилах ее ребенка будет течь не только благородная кровь графов Мерриков, но и кровь какого-то неизвестного простолюдина, ее отца. Нужно немедленно сообщить об этом Уайатту, прежде чем он поставит их обоих в глупое положение. Когда слуги покинули комнату, Кассандра велела Лотте найти графа.

Нежась в ванне, которая наверняка служила многим поколениям Мэннерингов, Кассандра рассматривала окружающую обстановку. Так могла бы жить и она, если бы была дочерью маркиза. Раньше Кассандра не задумывалась о своем происхождении. И вряд ли рассказала бы о нем Уайатту, если б не Дункан. Но сейчас ей ничего другого не остается. Уайатт должен понять — Дункан от своего не отступится. Он разорит его, оставит без гроша в кармане.

Кассандра с тоской взглянула на массивную, задрапированную пологом кровать, стоявшую на возвышении между двумя стрельчатыми окнами. Шторы на окнах были лишь слегка раздвинуты, пропуская в комнату тонкую полоску солнечного света. Кассандра с радостью жила бы здесь, спала бы на этих подушках, занималась бы с Уайаттом любовью на этой кровати, рожала бы на ней детей. Здесь она была бы в безопасности, а ее ребенок рос бы, окруженный всеобщей заботой и любовью.

Дверь открылась, и вошел Уайатт. Он выглядел невероятно усталым, но при виде Кассандры на его губах появилась радостная улыбка.

— Мыльная пена тебе к лицу, моя дорогая. Так что это за срочный вопрос, который ты хочешь обсудить со мной, даже не выпив чаю?

Кассандра вышла из ванны, и Уайатт протянул ей полотенце. Еще ни разу ее изящная фигура не вызывала у него такого восхищения. Она показалась ему настоящей богиней, воплощением классического совершенства — от копны золотых локонов и пышной груди до длинных, изящных ног. Ему захотелось вновь ощутить, как эти стройные, сильные ноги обвивают его чресла. При одной лишь мысли об этом он ощутил прилив страсти, однако усилием воли взял себя в руки и принялся снимать запыленный дорожный сюртук и развязывать шейный платок. Кассандра напряглась. Разумеется, это его спальня, и он имеет право здесь раздеваться. Тем не менее Кассандра потянулась за халатом. Она не испытывала смущения, стоя перед ним обнаженной, но ей хотелось, чтобы он думал прежде всего о том, что она ему скажет, а не любовался ее наготой. Если же он снимет с себя одежду, ей будет трудно даже вспомнить, что она намеревалась сказать ему.

— Уайатт, я не могу стать твоей женой, и на то есть веские причины. Ты должен выслушать меня и внять голосу рассудка.

Освободившись от сюртука, Уайатт начал расстегивать рубашку, затем снял жилет.