Игра предателя - Сэнди Митчелл

— Сосредоточьте огонь на культистах! — проорал я, стараясь, чтобы меня было слышно за адским хоралом. — Десантники Хаоса в последнюю очередь!

В помещении наверняка было не меньше служителей, чем защищало его снаружи. Нам нужна была любая возможная помощь, дабы уничтожить как можно больше фанатиков, прежде чем ритуал достигнет своего пика.

Впрочем, вышло так, что нам не удалось даже начать. Едва последние слова слетели с моих губ, как песнопения оборвались. Внезапная тишина залила комнату, нарушаемая только звуками резни, поскольку Пожиратели Миров все так же творили свою грязную работенку, и стенаниями Стоха.

— Она идет! Она идет! — Пять сотен глоток взревели одновременно, и лишь несколько из них оборвали крик внезапным бульканьем, когда в них врезались цепные мечи хорнитов.

Потом даже эти последние внезапно замерли, и их обладатели застыли посреди шага, будто сервиторы, у которых выдернули питание. Тягучее свечение стало наполнять воздух, распространяясь по толпе. Куда бы я ни глянул, выражение имбецильной радости и экстаза скользило по лицам, искажая их до таких пределов, которые не были даже физически возможны.

— Фраг все это разнеси! — произнес я, в то время как мой взгляд метался по комнате, выискивая цель, хоть какую-нибудь достойную цель. Но он натыкался лишь на символы, грубо намазанные на стенах, и отдергивался, прежде чем они могли бы проникнуть до коры моего мозга. — Давайте уже кого-нибудь убьем.

— Ох, ну Кайафас! — мелодичный смех раскатился по всей комнате. — Ты, как я погляжу, совершенно не изменился.

Некоторые из культистов поблизости от нас начали вдруг дрожать, завывая в экстазе, в то время как плоть их тел сплавлялась воедино, растекаясь подобно свечному воску. Вид этого был так отвратителен, что я не могу даже описать. Если вы разочарованы этой моей неспособностью, то зря. Заверяю, что вы можете считать себя счастливчиками, оттого что никогда, даже с чужих слов, не увидите этой картины...

— Император, защити! — несвязно пробормотал Бежье, хватаясь за мой локоть. — Это же колдовство, колдовство самое грязное...

— Хуже, — отозвался я, в то время как холодок чистого ужаса волнами пробегал по всему телу.

Холмик плоти перед нами с каждой секундой менял очертания, становясь все более гладким, начиная принимать определенные, четко видимые контуры. Не менее чем вдвое выше обычного человека, с конечностями невероятно тонкими и телом, чьи округлости и изгибы, удивительно женственные, являлись в одно и то же время отвратительными и привлекательными — все это могло сочетаться только в чем-то совершенно нечеловеческом. Лицо отличалось от всего, что я мог бы назвать знакомым, но изумрудно-зеленые глаза, холодные и презрительные, рассматривавшие меня с отстраненным весельем, я определенно где-то уже видел.

— Давненько не виделись, — произнесло исчадие, обращаясь не к кому иному, как ко мне. — Как делишки?

Оно наклонилось, подняло оцепеневшего Стоха и откусило ему голову. Некоторое время задумчиво пожевало ее, прежде чем откинуть тело в сторону...

Махат и Карим — оба содрогнулись, стараясь поднять лазерные ружья. Но воины, кажется, были столь же парализованы, как и Пожиратели Миров.

— Так-то лучше. Невежливо бормотать, когда кто-то разговаривает, вы так не считаете?

И тут ночной кошмар затопил меня с новой силой и принес чувство узнавания, от которого невозможно было отвернуться. Я знал, что это невероятно, но не мог и сдержаться, чтобы не выплюнуть это имя.

— Эмели, — сказал я, и демон кивнул.

— Я же говорила, что вернусь, — произнесла тварь.

Глава двадцатая.

И сказал пророк: иди к фрагу, моя вера суть щит крепкий от твоих речей льстивых!

Возможно, я и не самый головастый тип в арсенале нашей армии, но уж сложить дважды два могу не хуже любого другого.

— Эти сны, — медленно произнес я. — Они были не просто снами, да?

— Что еще за сны? — спросил Бежье, вперяясь в застывшее перед нами видение, охваченный ступором ужаса и, казалось, неспособный оторвать взгляд от отвратительно красивой картины, как и остальные из нас.

Демон не обратил на него ни малейшего внимания, продолжая беседовать со мной, точно мы были совершенно одни. Только Юрген проявлял хоть какие-то признаки живого сознания, хотя его обычное выражение лица, как и всегда, хорошо скрывало этот факт, выдавая обычный для него затрудненный мыслительный процесс. Я же изо всех сил старался удержать внимание твари на себе, не давая переключить его на Юргена. Если только существо поймет, что мой помощник собой представляет — а он был единственным оставшимся у нас шансом пустить планы твари под откос, — у нас останутся считанные секунды в запасе, если не менее того, чтобы среагировать. И скорее всего тогда мы превратимся в неприятного вида пятна на палубе или станем еще одной случайной закуской.

— Мы связаны, — произнес демон голосом столь же глубоким и манящим, как я помнил по встрече с женщиной, которой он был раньше. — Когда течения варпа нам в помощь или когда я физически присутствую в этом грязном маленьком мирке, я нахожу способы время от времени ласкать твое сознание.

Оно снова рассмеялось, и длинный гибкий язык прошелся по губам в гротескной пародии на то, как это делает флиртующая куртизанка.

— Не вполне понимаю, — произнес я, стараясь выиграть время.

Если бы Юргену удалось придвинуться немного ближе и таким образом отсечь ту силу, которая держала наших соратников порабощенными ее воле, у нас мог бы появиться некоторый шанс застать тварь врасплох. Я не рассчитывал, честно говоря, что пара лазерных ружей сделает погоду, но юргеновской мелты могло быть достаточно, чтобы повредить телу исчадия и прервать его физическое присутствие здесь, так чтобы его затянуло обратно в варп. Там тварь тоже не станет совершенно уж безобидной, но по крайней мере мы лично от этой занозы будем избавлены.

Демон вновь рассмеялся моим словам. И, совершенно того не желая, я ощутил дрожь удовольствия, пробежавшую сквозь мое существо. Подобные ощущения рождаются чистым, прозрачным осенним утром, когда солнце светит ярко и мир кажется наполненным простыми удовольствиями.

— Когда мы встречались в последний раз, я полагал, что ты человек, — пришло на ум добавить мне.

— Я и была человеком, глупенький.

Демон скользнул в сторону в тот самый миг, который отделял меня от того, чтобы отдать Юргену сигнал действовать. Я едва успел удержаться, ожидая лучшей возможности. Эмели — Император помоги, мне все еще сложно было не думать об этой штуке как о женщине, которая едва не стоила мне моей души там, на Слокенберге, — она двинулась между рядов своих служителей, скользя вокруг них, награждая нежными прикосновениями пальцев, языка и гибкого, подрагивающего хвоста. Тела, которых она касалась, падали наземь. Она высасывала из них души — и фанатики оглашали зал криками смертельного экстаза.

— Но я хорошо служила моему принцу в жизни, так что он с радостью принял мою душу, — продолжала она. — Я стала сильнее в варпе и через некоторое время обрела способность влиять на происходящее в физическом мире.

— Но ненадолго, слава Императору, — произнес я, и демоница вся ощетинилась, так что отвратительное чувственное совершенство ее черт на мгновение исказилось ужасной и неприкрытой злобой.

— Как смеешь ты произносить имя своего трупного бога в этом святом месте?

Тварь в ярости разорвала одного из Пожирателей Миров напополам. Жест этот каким-то невероятным образом оставался кокетливым и гротескно-привлекательным, в то время как керамитовая броня великана сминалась подобно бумаге. Второго она просто подняла и швырнула в стену, которая промялась на глубину моей руки от подобного удара. Тело же рухнуло на палубу с таким звуком, будто кто-то уронил кучу стальных ванн (и раздавило при этом несколько культистов демоницы, но, полагаю, это ее не особенно смутило).

— Мой бог был здесь раньше, — указал я на очевидное.

Если подходить к делу формально, был тут Омниссия, но мне спор об этих различиях надоел уже тогда, когда мы цапались с Бежье.

Эмели в ответ хихикнула, вновь становясь пародией на ту кокетку, которой была когда-то, и с улыбкой начала двигаться опять к нам. Провоцировать ее было рискованной игрой. Если бы мне только удалось заставить ее сознание сосредоточиться на мне одном, завести ее в круг действия необычных способностей Юргена!.. Возможно, мы и выбрались бы из этой передряги живыми.

— Что упало, то пропало, — произнесла она, скользя мимо еще одной группы умирающих в безумном экстазе культистов. — Теперь оно мое, и вскоре я буду королевой всего этого мира. — Выражение отвращения скользнуло по ее чертам. — Насколько помню, это должно быть угрюмое местечко, но я скоро все исправлю. Как ты полагаешь, фиалковый цвет подойдет небесам? Или, может быть, розовый? — На этом ужасающем лице разлилась блаженная улыбка. — Я так люблю все украшать...