Пороки - Каролина Дэй

– Давай, убей меня. Убей родного отца. Я присоединюсь к твоему недоумку брату. Но сначала я расправлюсь с девчонкой, а потом хотел бы и с тобой, раз Абдул не выполнил мою волю.

Что? Что значит – не выполнил его волю? О чем он говорит?

– Ты хотел убить меня вместе с Браунами? – звериный голос моего мужчины стучит в ушах. – Мог бы и не признаваться, я сам обо всем догадался. Тебе ведь не нужен гнилой сорт, я прав?

– Ох, сынок…

– Я не твой сын!

Старик снова вздыхает, даже дуло пистолета слегка дергается ближе к центру грудной клетки. Но я прислушиваюсь к разговору.

– Ты прав, – усмехается старик в ответ на выкрик Себастьяна. – Мой сын не может быть таким беспросветным идиотом. Тебя дважды погубила любовь к женщинам и дважды к неправильным. Когда же ты научишься жить?

Слышу позади что-то похожее на шипение, но я сосредоточена лишь на пистолете, касающемся обнаженной груди. Холодный. Не греется за счет тепла моего тела. А я и не пытаюсь отдать орудию убийства свое тепло.

Тишина длится очень долго. Секунда превращается в час, час – в десятилетия. Все происходит внезапно. Раздается выстрел. Точнее два, но звучат они одновременно. Тело старика падает на стол и соскальзывает на пол передо мной. Во лбу дыра от пули, оттуда сочится кровь, расползаясь алым пятном вокруг.

«Теперь нас ничто не будет беспокоить», – думаю я в этот момент. На губах даже расплывается улыбка. Хочется радостно закричать, подлететь к Себастьяну, который освобождает меня от веревки, обхватить его лицо руками и зацеловать до смерти.

Хочется найти Аманду, обнять и никогда не выпускать из рук. Хочется посмотреть в лицо друзьям и спокойно выдохнуть. Потому что ад на земле только что закончился. Его виновник лежит у меня в ногах, и больше никто не посмеет разрушить наше счастье.

Но этот образ внезапно расплывается. Перед глазами темнеет, мое тело слабеет. Не чувствую боль в груди, не чувствую, как меня поднимают на руки, а над ухом кричат:

– Ло, держись! Коннор, немедленно реанимацию!

Глава 38

Спокойствие. Это чувство наполняет мое тело, мою душу, придает легкость. Многие годы я считала, что оно идет со мной рука об руку, но, как оказалось, оно лишь тенью следовало впереди меня на пару шагов. Я никак не могла его догнать, не могла схватить крепкую ладонь и вместе направляться в светлое будущее.

Кажется, ситуация изменилась…

Широкая поляна залита утренними лучами солнца, на ярко-зеленой траве виднеется роса. Стою босиком. Ноги окутывает приятная прохлада, солнце греет мои волосы. Здесь так хорошо. Меня не ждут рабочие дела, не волнуют другие люди, не сдавливают болезненные эмоции. А я не хочу уходить из этого прекрасного места.

– Тебе нравится? – раздается знакомый шепот рядом, разрушая образ идеальности вокруг. Бархатно-мелодичный. Как у…

– Адам?

Резко поворачиваю голову и встречаюсь с ясными голубыми глазами брата. Он стоит в любимой клетчатой рубашке, которую носил еще до болезни, в джинсовых шортах, на руках множество браслетов с разными слоганами. Как раньше он любил. А главное – на родном лице отсутствуют синие круги под глазами после бессонных ночей. Прямо как в далекие деньки, когда родители были живы, а мы с братом оканчивали старшую школу.

– Я соскучился по тебе, детка, – тепло улыбается Адам полными губами. Такими же, как и у меня. – А я говорил, что блонд тебе не идет.

– Но…

– Не спорь!

Не пытаюсь. И язвительность не рвется из меня, как обычно. Даже не хочется стукнуть его по плечу за эту «детку», а надо бы. Просто смотрю на родного человека, чьи глаза светятся счастьем. Будто он не употреблял наркотики, не болел раком, не переживал серьезную операцию и ее последствия.

– Как ты здесь оказался? – спрашиваю я.

– Что значит как? – он удивленно поднимает брови. – Я к тебе пришел. Пошли, родители ждут.

– В смысле ждут? Где? – теперь моя очередь удивляться.

– Здесь, – раздается еще один мужской голос за спиной.

Дыхание снова перехватывает, это место кажется еще прекраснее, а в груди расцветает давно забытое счастье.

Потому что я оборачиваюсь и вижу своих маму и папу…

Они одеты так же, как и в день смерти. На маме праздничное платье длиной чуть ниже колен, на папе джинсы и пиджак. Они держатся за руки, тепло улыбаются мне в ответ. Не верю, что они здесь. Живые и здоровые. Этого просто не может быть.

Не может…

– Девочка моя, ты уже совсем взрослая. – По маминой щеке катится слезинка. – Мы так переживали за тебя.

Мама подходит ближе. Пытается обнять, но что-то мешает нам прикоснуться друг к другу, будто между нами стоит прозрачная стена. Пытаюсь протянуть руку, сплести пальцы с ее, но не выходит. Даже к Адаму не могу подойти, и к папе тоже.

– Как… как вы? – единственный вопрос слетает с губ.

– Мы очень хорошо, – отвечает папа. Он улыбается шире, как в старые добрые времена, его глаза светятся счастливым блеском.

Почему-то сразу вспомнилось детство, когда папа надевал костюм Санты и дарил нам подарки. Думал, что мы не узнаем его за пушистой белой бородой. Как же он ошибался…

– Лолита! – раздается знакомый голос за моей спиной.

Себастьян в джинсах и расстегнутой белой рубашке стоит в нескольких метрах сзади, распахнув объятья. В правой руке держит букет полевых цветов, на губах улыбка, в глазах – радость. И мне хочется сделать шаг к нему. К родному человеку. Познакомить его с родителями, с братом. Но вряд ли это удастся – вся семья наверняка будет настроена против него.

– Он пришел за тобой, детка, – говорит Адам, тоже улыбаясь.

Что значит за мной? Зачем ему приходить? Мог бы позвонить и сказать, что зайдет. Мог бы сейчас подойти ближе ко мне и обнять, а не ждать, когда я шагну к нему. Но Себастьян выжидающе стоит на своем месте.

– Беги, солнышко, – подталкивает папа к Себастьяну. Да,