Ванесса. История любви и обмана - Лори Лэнгдон

– Я знаю, что видел! – настаивал целитель. – Экономка Зики – это госпожа Нассид, та самая пожилая женщина, которая рассказала мне о сокровище Гримальди. Если бы не она, не было бы и проклятия!

– Никогда не слышал, что горгоны способны менять свой облик, – тихо ответил Уир. – С другой стороны, я считал Медузу мёртвой, как и все остальные в этом мире.

– Или мифом, придуманным, чтобы пугать маленьких детей, – добавила Сара.

– Увы, Медуза более чем реальна... И вполне себе жива. А ещё она – часть триады, охраняющей ядро проклятия, – в голосе учёного слышались протяжные хрипы. Он говорил медленно, как будто каждое слово давалось ему с трудом. Но зачем горгонам это проклятие? И почему именно здесь?.. Этому должно быть какое-то объяснение.

– Чем могло привлечь чудовищ наше маленькое побережье? – недоумевал целитель.

– Удивляюсь, как они не умерли здесь, столько лет скрывая свою истинную сущность, – размышлял Уир.

– Что это значит?

– Сёстры-горгоны рождены из страха, они же и порождают страх. Страх питает их, наделяет силами. Это круг без начала и конца. Горгон притягивает ужас, они же его и разжигают. И поглощают его, чтобы заново создать.

Ванесса быстрым шагом приблизилась к дивану.

– Итак, они создали проклятие...

Учёный приподнял голову и слабо улыбнулся своей магической подруге:

– Да. Видимо, губернатор запугивал жителей этих мест, чтобы он и его сёстры могли питаться их страхом. Но этого оказалось недостаточно, чтобы утолить их ненасытный голод. Поэтому они наслали на побережье проклятие.

– Но зачем им было впутывать в это Андре? – нахмурившись, спросила Сара.

Уир пожал плечами и хотел было что-то ответить, но его охватил приступ пронзительного удушливого кашля. Колдунья с трудом сдержала подступившие к глазам слёзы. Она чувствовала, что жить ему осталось недолго.

Ища поддержки, девушка сделала несмелый шаг в сторону целителя, но тот бросил на неё мрачный холодный взгляд. Ванесса вздохнула и опустилась на стул рядом с креслом Сары. В комнате воцарилась пугающая тишина, которую нарушали лишь хрипы несчастного старика, сражающегося за последние минуты на этом свете. Это было невыносимо. Колдунья, наклонившись, сцепила пальцы рук вокруг своих колен с такой силой, что её костяшки побелели. Андре прислонился к камину. Все они мечтали, чтобы хоть кто-то заговорил, нарушив это ужасное молчание, но никто не осмеливался произнести ни слова.

Наконец приступ учёного закончился, и он выпрямился на диване. Его дыхание было тихим, но спокойным. Ванесса огромным усилием воли вернула своему лицу обычное спокойное выражение и повернулась к другу:

– Как ты это сделал, Уир?

– Что? Хочешь знать, как я... спас тебя от Медузы? – Он перевернулся на спину и приподнялся, положив себе под спину подушку. – Это всё благодаря...

Его слова растворились в новом взрыве кашля. Колдунью охватила паника. Она понимала, что скоро потеряет этого странного волшебного доброго человека.

– Уир, что же нам делать? Триаду, охраняющую ядро проклятия, возглавляет Медуза, а мы даже не знаем, где его искать...

Они оказались в тупике.

Ванесса понимала, что только она одна на всём побережье может остановить проклятие и поглотить его силу, но, не узнав, где находится Пустое море, она позволит сёстрам-горгонам победить. Тогда проклятие заберёт жизни всех заражённых, включая маленькую Сару. Девушка не могла даже взглянуть на неё, понимая, как сильно подвела больного ребёнка. Ей нужно было действовать, придумать хоть какой-нибудь план, но справиться без поддержки она не могла. А значит, ей нужно было объясниться с целителем, извиниться перед ним и признать все свои ошибки.

– Андре... – Колдунья медленно поднялась со стула. – Мы можем поговорить наедине?

– Мы можем поговорить и здесь, – резко ответил он, не глядя в сторону Ванессы.

Та бросила быстрый взгляд на Сару и встретилась с её удивлёнными, широко распахнутыми глазами. Раз Андре не возражает, чтобы его сестра узнала, какую злодейку они приютили в своём доме, что ж, так тому и быть.

– Хорошо, – девушка гордо вздёрнула подбородок. – Таких, как я, называют сесаелиями, мы – люди моря. И когда я в воде, у меня нет ног. Вместо них у меня щупальца осьминогу. Я жиру с тритонами и русалками в подводном королевстве под названием Атлантика. Насколько я знаю, в мире больше не осталось существ, подобных мне.

Сара ахнула от удивления:

– А у вас в... в Атлантике все владеют магией?

– Нет, только я и король. Эта сила у меня с рождения, и я не знаю, почему ей обладаю. Даже в своей стихии я уникальна... – голос колдуньи задрожал, и она замолчала.

Андре выпрямился. Его взгляд на мгновение смягчился, а затем он сжал руки в кулаки и засунул их в карманы брюк.

Ванесса сделала глубокий вздох и продолжила свою исповедь:

– Я нашла заклинание, способное превратить меня в человека, и решила начать всё сначала, здесь, на суше. Это так заманчиво – начать жизнь с чистого листа. Я хотела побольше узнать о мире наверху, увидеть, понюхать и попробовать всё, что здесь есть. – Она решила умолчать о поиске силы, способной сделать её великой и неуязвимой в морском мире. Девушка сложила руки и разглядывала пальцы, тщательно подбирая каждое слово. – Сара была первым человеком, которого я увидела, когда меня выбросило на берег. Я услышала, как она просит морского царя о помощи с проклятием. Но вы не знаете его! Король Тритон и пальцем бы не пошевелил, чтобы помочь людям. Контакт с наземным миром в Атлантике строжайше запрещён, поэтому я подумала... – Колдунья подумала, что сможет завладеть силой проклятия и вернуться домой с триумфом. Но это было раньше, до того, как мягкое человеческое сердце втянуло её в вихрь земных эмоций и чувств. Она впилась взглядом в зелёные глаза Андре. – Я подумала, что смогу помочь. А когда вы пригласили меня в свой дом, я полюбила... вашу прекрасную семью. Вы с первой же минуты доверяли мне... Я много раз хотела во всём признаться, но боялась раскрыть свой обман. Я не хотела причинить вам боль...

– Но ты её причинила! – закричал целитель. – Я верил тебе! Я предложил тебе свою руку и сердце! – Он быстрыми шагами приблизился к девушке. – А ты лгала мне! Лгала обо всём! Даже о том, что ты человек. Сколько у тебя щупалец? Восемь, да? – На его лице