«Если», 2011 № 10 - Журнал «Если»

Я снова моргнул. Прогулочные полеты редко длились дольше часа. Клиенты скучали. И что важнее, воздушный шар должен поднять также топливо для горелки, чтобы поддерживать приток теплого воздуха.

— Могу я задать пару вопросов, сэр? Сколько будет пассажиров, каков их общий вес и сколько напитков и провизии они возьмут с собой? Видите ли, чтобы продержаться так долго наверху, шар должен поднять также некоторое количество жидкого топлива: необходимо подогревать воздух в баллонете. Учитывая вес топлива на шесть часов, я, возможно, даже от земли не смогу оторваться.

— Вы, я, молодая женщина весом сто сорок фунтов, ну а еда и напитки не превышают десяти фунтов. Ничего кроме.

— Тогда могу попробовать, однако гарантировать не стану.

— Почему?

— Когда речь идет о полетах на воздушном шаре, ни в чем нельзя быть уверенным. Небо — коварная обитель.

Некоторое время лорд Гейнсли обдумывал мои слова.

— Вы человек науки, мистер Паркс, как и я. Вы изобрели ртутный альтиметр, или правильнее было бы сказать — барометрический высометр, вы откалибровали его до пяти миль.

— Да, при помощи Грина и Раша. Они совершили свой рекордный полет несколько месяцев назад.

— Тем не менее вы в стесненных обстоятельствах.

— Спрос на альтиметры невелик, сэр. Многие из прочих моих изобретений оказались непрактичными, но уяснение этого факта меня почти разорило. Прогулочные полеты не самая удачная карьера, зато не дают опуститься до долговой тюрьмы.

Когда-то у меня была мечта стать Джорджем Стефенсоном небес, создав воздушный шар с паровым двигателем, и все деньги я потратил на установку под кольцом баллонета специально сконструированной цилиндрической паровой машины с малыми пропеллерами. Увы, хотя при тихой погоде она могла вести шар в любом направлении, но при ветреной была бесполезна. Как я установил: воздушный шар — по сути огромный парус, а ветер слишком серьезный противник для любой машины, достаточно маленькой, чтобы поднять ее в воздух.

— Мои полеты не для увеселения, мистер Паркс, и мне нужен изобретательный воздухоплаватель, способный решать технические проблемы по мере их возникновения, — объяснял тем временем лорд Гейнсли. — Я намерен изучать воздействие экстремальных высот на очень необычного человека. Я буду платить вам пятьдесят фунтов за каждый подъем, а также оплачивать топливо для вашего шара. Мое единственное условие: поступив ко мне на службу, вы не будете работать на кого-либо другого и проявите крайнюю сдержанность во всем, что касается полетов и сути моих изысканий.

Его плата была, безусловно, лучше той, которую я получал за увеселительные прогулки. Если смотреть по-деловому, его предложение было даже слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Едва я согласился, лорд Гейнсли дернул за красный бархатный шнурок, висевший у камина. Несколько мгновений спустя появился дворецкий.

— Милорд?

— Приведите мисс Ангелику, Стюарт.

Мисс Ангелика оказалась молоденькой женщиной ниже среднего роста, с тонким треугольным личиком. Одета она была в темно-синий шерстяной плащ и плотно прилегающий капор, но ничего больше из ее одеяния я не разглядел. Было что-то странное в ее глазах. Они казались пустыми, почти безжизненными.

— Мисс Ангелика уже несколько месяцев у меня на службе, — объяснил лорд Гейнсли. — Я назвал ее Ангелика, так как она происходит с очень больших высот.

— Падший ангел?

— Именно так. Это моя маленькая шутка. А теперь отставьте бокал, устраивайтесь поудобнее и приготовьтесь к потрясению.

Расстегнув ее плащ, Гейнсли дал ему упасть на пол. Прошло несколько мгновений, прежде чем я сообразил, что она ни одета, ни нага. Все ее тело было покрыто тончайшим темно-бурым мехом. У нее оказалось три пары маленьких грудей, а грудная клетка была удивительно широкая, и я предположил, что объем легких у нее больше, чем у меня. Ушки остроконечные, на манер лисьих. Некоторое время я не мог оторвать от нее глаз.

— Ну? — спросил лорд Гейнсли.

Девушка не выказывала никаких признаков стыдливости, что само по себе говорило о многом. Она, вероятно, привыкла, что ее выставляют напоказ.

— Я подобное уже видел, — неловко сказал я.

— Вот как? Где?

— На ярмарке, в балагане уродов. Бородатые женщины, мальчики с шестью и семью пальцами, даже двухголовый ребенок. Прихотливая природа неверно применила к ним трафарет человека. С этой молодой леди случилось то же самое.

— Вы ошибаетесь, — отозвался лорд Гейнсли. — Она человек-лиса, за неимением лучшего выражения. Она не говорит ни на одном из языков, спит на полу и не знакома с одеждой.

Мне удалось сдержаться, и к лучшему, так как ответ вышел бы, несомненно, саркастическим.

— Вы явно не разделяете мое мнение, — подстегнул он.

— Совершенно верно, сэр.

— Тогда как вы объясните ее внешность?

— Дитя, брошенное родителями, ведь она появилась на свет покрытой мехом. Возможно, бедняжку воспитали дикие звери.

— Я тоже поначалу так считал. И действительно нашел ее на ярмарке. Управляющий сказал: ее купили у торговца, продававшего танцующих медведей. Когда ее поймали в горах на севере Индии, она была энергичной, занятной, даже могла проделывать мелкие трюки. На низких высотах, однако, впала в летаргию и представляла собой лишь экспонат. Правду я понял недавно. Я вернулся на ярмарку и купил ее.

— И какова правда?

— Девушка приспособлена к жизни на очень больших высотах. На уровне моря плотность воздуха слишком велика для нее, как, например, рацион из одного только бренди не подошел бы для нас с вами. Полагаю, существует целая раса людей, которые живут высоко в горах и приспособлены для разреженного воздуха.

Идея казалась фантастичной. Я снова посмотрел на девушку. Легкие у нее были определенно большие пропорционально телу, и мех защитил бы от холода.

— Не понимаю, какую роль вы предназначаете мне, — вымолвил я наконец. — Я ничего не смыслю в альпинизме.

— Воздушный шар — прекрасная альтернатива. Путешествие в Индию займет годы, а мои деловые интересы не позволяют покидать Англию более чем на несколько дней. Ваш воздушный шар способен поднять нас на две мили… за какое время?

— Двадцать минут, может, тридцать. В зависимости от веса.

— Великолепно. Мы можем совершить подъем над моим поместьем, к северу от Лондона, и спуститься к обеду. На высоте двух миль я получу возможность наблюдать, как Ангелика воспринимает разреженный воздух и холод. Если это вернет ей разум, я, наверное, даже сумею поговорить с ней, расспросить о ее народе.