Тяжело в учении, легко в бою (If You Like School, You’ll Love Work) - Ирвин Уэлш

– А-а-а… Сука, он меня порезал!

– Да ладно, это просто вилка. – Оправдываясь, отхожу еще дальше назад, а разговариваю с Монти: – Я же ему сказал, что драться не умею. Что мне делать-то оставалось?

Ну, думаю, все: сейчас он на меня просто наступит и раздавит, как козявку, как вдруг с дороги, из темноты раздается крик и появляется немаленькая толпа – местная молодежная футбольная банда под предводительством верзилы Крейга. С ними какие-то девчонки, и вся компания прет к нам.

– Вот этот здоровенный мерзавец! – Вся-Промокла тычет пальцем в Монти. – Вдул мне ребенка и смылся! Теперь они узнают, что ты из Данфермлина, и алименты заплатишь как миленький, козел!

Рыкнув что-то, Монти бьет наотмашь; Промокла театрально летит на землю и воет как бешеная. Крейг, вожак бандюков, вторит в голос:

– Еб те, она ж моего ребенка носит! – И петухом налетает на Монти. Тот мгновенно принимается за Крейга, но бандюков целый рой, и скоро несчастные данфермлинцы тонут в море спортивных костюмов и клетчатых кепок. В дверях «Вэлфера» появляется Амброз, за ним Дженни. Собачья морда выразительно сообщает: «мое дело – сторона; может, я и питбуль, но в глубине души – чистопородный ретривер». Интересно, нет ли какой-нибудь команды, чтобы натравить его? Хотя местные и без того справляются, данфермлинские получили нехило, отстающие продолжают получать, а те, кто пошустрее, только пятками сверкают, валят полным ходом в свой паршивый городишко. Местные было бросаются в погоню, но дают по тормозам – а чего бегать, если можно «добить» отставших и раненых? У местных сегодня просто праздник – День взросления банды. Они это надолго запомнят. Да и я тоже. Да и все… Монти удалось смыться, зато Клепто получил по самое не хочу; теперь валяется и стонет на ступенях « Вэлфера». По бокам Дженни нарисовались Сосед и Дюк – выпрыгнули как чертики из дверей «Вэлфера».

– Что случилось? – спрашивает Дженни и тут же видит: у подножия лестницы двое местных что есть силы тузят Клепто.

Что-то просвистело в воздухе. Вилка!.. Ее просто вышибли у него из щеки. А моя девочка ястребом слетает вниз, расталкивает местных и с размаху всаживает ботинок прямо в лошадиные зубы! Ой, бля! У меня-то очко заиграло, а про него вообще молчу. Запоминаю на будущее: с ней лучше не спорить.

Дженни стоит над ним и орет:

– Том Кахилл – мой отец! Я знаю, где ты живешь, и ты труп, понял, бля? – И опять его ботинком.

Спускаюсь и оттаскиваю девицу от жертвы.

– Спокойно, Джен, – говорю и поднимаю с земли окровавленную вилку. А пиздюк смотрит на нас, жалобно так, словно пощады просит. Местные стоят вокруг, тоже обалдевшие, но готовы по первому же сигналу продолжить представление.

– Ты бы съебывал отсюда, пока не поздно, приятель, – говорю ему. Да, мало кто в наше время ценит великодушие.

Бедняга кое-как поднимается на ноги и бредет, покачиваясь, прочь, словно новорожденный теленок, под свист и хохот своих обидчиков. Кто-то снимает его на мобильник; холодный, пластиковый глаз протоколирует событие. Никому в этом мире не укрыться от средств массовой демократии, никому не избежать публичного унижения. Побоку этику, мерило одно: сколько зрителей соберет твой репортаж?

Билл Крейг разражается победным воплем:

– Запомните все! Сегодня состоялось боевое крещение «Кауденбитских кэжуалс»! Полный разгром денфермлинских хуесосов! Надо срочно отправить объяву на местный форум, пусть все козлы теперь знают, кто в выходные в городе хозяин!

В лагере победителей звучат поздравления, а Крейг не унимается:

– Знай наших, Джейс! – И по плечу меня хлопает. – Засадил вилку данфермлинской суке! Прямо в хавалку!

– А кровищи было! У него из щеки фонтаном хлестало! – Дженни заходится в восхищении; все внимание мне, я прямо-таки король Файфа. Говорите, нельзя решать вопросы применением силы? Да вы просто не знаете, какой это кайф – отпиздячить противника!

– Вот мужик из мужиков! – опять разоряется Крейг, кто-то из недорослей панибратски хлопает меня по плечу.

– Спасибо, парни, – говорю и добавляю, обращаясь к Крейгу: – Ты прав, мужик. Сегодня вечером у нас появилась крепкая банда.

– А где была старая гвардия? Пивко с бутербродиками уминали! – ржет Крейг, кивая на Соседа с Дкжом. У тех хватает ума улыбнуться в ответ и свести все к шутке.

Все вокруг гогочут, и я решаю воспользоваться моментом.

– Вопросик один имеется, – тихонько говорю этому слоняре. – Дорожный знак на пертской дороге – ваша работа?

«Сбросьте скорость» твои парни согнули?

Крейг смотрит раскрыв рот, раздумывает. А потом, прищурившись, говорит:

– Нуда, мои. А че?

– Да так, братан, просто узнать хотел, – и похлопываю этого пидора по спине. – Ну, ладно, еще раз спасибо за поддержку.

– Говно вопрос. Мы, кауденбитские, друг друга в беде не бросаем, – отвечает он с пафосом, так, чтобы вся банда услышала. И добавляет: – Файф круче всех!

– Центральный Файф! – поддакиваю я.

– Это точно… – Сзади доносится сдавленный стон. Бедняга Ричи, у него едва есть силы подняться на ноги.

И тут же откуда-то сбоку вылетает стремительный кулак, и сразу – ботинок по почкам; Ричи вырубается.

– Получи, бля, придурок! – говорит один из сопляков со злобной рожей.

Ричи ковыляет прочь, видно, что ему нестерпимо больно, но сквозь стоны доносится:

– Пока, Джейсон…

– Это друган твой, что ли? Заебал нас в поезде доставать.

Ну, ладно, Джейс, увидимся, – говорит Крейг и машет рукой своей шайке, мол, пора в путь.

На наших глазах обалдевший Клепто держится за окровавленную щеку и бредет по дороге; он так измочален, что не может даже ответить, когда какой-то мелкий пиздюченыш догоняет и вваливает ботинком по заднице. Толпа ржет и продолжает записывать шоу на мобильники.

– Эй, ты куда? – Вся-Промокла кричит вслед Крейгу.

– Я тебе позвоню, – говорит он, поднимая над головой мобильник. Уходя, Крейг смеется и игриво тычет кулаком в ребра одному из дружков – тот что-то сострил.

Вся-Промокла уговаривает двух других девчонок не отставать и следовать за парнями. Однако те не особо торопятся отвечать на ее увещевания.

Ну что ты с этой молодежью поделаешь? Они такие, какие есть; восемьдесят процентов из них просто вырастут и повзрослеют, а остальные двадцать… Для того и существуют на свете тюрьмы, кладбища и передозы. Наверное, Крейви по-любому сыграл бы в ящик, встретившись с дорожным знаком – не важно, согнутым или нет. А так и смерть красивой вышла…

Ох, и устал же я тем вечером. А потом, попрощавшись с дружками-приятелями, завалился на бочок и сладко выдрыхся. Сосед с Дюком повели себя прилично, не в пример Реджи Комортону, который и разговаривать со мной не стал, а просто трусливо сбежал. Старик не особо расстроился; я бы сказал, что он больше думал о том, как бы поскорее отправиться домой и обкатать отремонтированное бедро Фрэнсис. Беспроигрышная ситуация: если сломают, то будет хороший повод подать в суд на Госслужбу здравоохранения. Так что дом пуст, однако мы с Дженни слишком измотаны для активного отдыха и отрубаемся, едва добравшись до кровати.

Утро хмурое и слякотное; мы в седле мотоцикла, уезжаем из города, несемся по дороге и как раз проезжаем место, где Крейви когда-то полетел с байка. Меня наполняет ощущение свободы, я уже не боюсь скорости, я – да, я! – увожу нас отсюда; с восторгом чувствую руки Дженни на своей талии, но в следующий миг мы уже не вместе, мы вообще не на мотоцикле; мы валимся в черную пустоту, мы бог знает где…

30. В путь!

Бужу Джейсона локтем в ребра; он подскакивает от неожиданности.

– Так мы все-таки в машине!.. – с облегчением говорит мой мальчик. Как ему удается дрыхнуть под грохот мерлин-менсоновского «Нового дерьма» из автомобильных динамиков?

Глажу его по голове, ерошу волосы.

– И как ты только догадался? Где же нам еще быть, умник?

– А, приснилось что-то… Просто ужас…

– Слышала, как ты бормотал во сне. Джейсон, я ведь могу заснуть за рулем, если ты будешь все время дремать. – Амброзна заднем сиденье уже все перемазал слюной. – Да и от тебя помощи никакой, мой хороший, – говорю, быстро оглянувшись назад.

Бедняжка, он еще не знает, что проторчит в карантине четыре месяца. Пес обнюхивает короб с надписью «Душа севера – храни веру». Это покушение; Джейсон нагибается над задним сиденьем и забирает короб себе на колени.

– Пошел-ка ты на хуй, Амброз. Этого ты не получишь.

Расстегнув короб, он разглядывает бело-желтый череп Крейви.

– А ну, закрой немедленно, – требую. – Ты уже жить без него не можешь! Перестань постоянно пялиться на череп.

Послушный мальчик: кивает, закрывает короб и смотрит на меня своими громадными глазами.

– Ага, ты права. – Джейсон потягивается и зевает. – Знаешь, хорошо, что Сосед Уотсон купил мотоцикл.

– Да, здорово, что удалось оставить отцу и миссис Крейвиц деньги за него.