Тяжело в учении, легко в бою (If You Like School, You’ll Love Work) - Ирвин Уэлш

Вдруг слышу – стук в дверь. Чувствую, она. Дженни целует меня, и маленький дружок в штанах тут же бьет в барабан. И хер его знает, то ли это у меня бес в бедро, то ли в зенках зарябило, но вижу – в ее глазках пляшут похотливые зайчики. И вот мы уже спешим на мою узкую продавленную койку, по дороге помогая друг другу сбросить одежду.

Ой, бля, недаром она мне подсунула эту книжку!

Потом лежим, счастливые и удовлетворенные, и строим планы. Надо поразить две цели, и обе спортивные. Сначала утром съездить в Хоик, поболеть за Лару. А к вечеру вернуться в Батгейт, у меня полуфинал с крутым фаворитом турнира – Мюрреем Максвеллом, парнем из Корсторфина, пригорода Эдинбурга. Говорят, для того, кто его победит, финал – просто формальность. Но Дженни, смотрю, призадумалась о своем. У нее все мысли с Томом и Амброзом; не может забыть про схватку Амброза с тем, другим псом. Рассказывает мне о собачьих боях, о Монти и этом боброзубом хере из Данфермлина.

– Ненавижу мерзавцев. Вот бы их кто наказал. Всех их. – И смотрит на меня так выжидающе.

– Ага, этот Монти – козел, и дружок его тоже, – соглашаюсь. Но как подумаю о драке с Большим Монти… В школе я бы вообще натянул свои белые трусишки на флагшток и пошел бы сдаваться, глазом не моргнув. Здоровенный Монти, крошечный Джейсон. Футболист, жуткий, как черная гора, центральный полузащитник и ма-а-алюсенький жокей. Хотя я в новостях смотрел, одна мелкая злобная собачонка в Америке так спасла своему хозяину жизнь. Его чуть было не порвал медведь, а эта козявка вцепилась зверю в яйца и держалась до последнего. Единственный шанс в таких обстоятельствах.

Эх, деньки безмятежные из жизни кауденбитского старшеклассника, где вы? Впрочем, в мою школу ни Лара, ни Дженни не ходили. Их отвозили в школу святого Леонарда, школу для Крутых Богатеньких Детишек в Сент-Андрусе. Так и стоят перед глазами – девочки в школьных формах, залезающие в тачку миссис Грант. Так они и стояли у меня перед глазами каждую ночь.

28 От Койка до Батгепта

На машине едем в Хоик. Перед нами мотыляется фургончик с Алым Шутом, его везут доктор и миссис Грант. Джейсон такой милый! Сам вызвался сесть сзади, чтобы мы с Ларой сидели впереди вместе. Не то чтобы я этого особо хотела.

Добравшись до площадки, где будут проходить соревнования, сразу заходим в огромную палатку-шатер: там кафе, а нам надо расслабиться. Во всяком случае, мы с Джейсоном расслабляемся. Лара спешит за кофе, она вся какая-то дерганая и нервная. Джейсон беззаботно шатается по территории, везде лезет, ко всем пристает. Я заметила, как он представился какой-то пожилой паре:

– Здравствуйте, меня зовут Джейсон Кинг. – И с лучезарной улыбкой в тридцать три зуба протягивает им руку. Конечно, те не могли не пожать ее в ответ. Я сначала рассмеялась этой фиглярской выходке, но потом поняла: у него это получилось так естественно, так искренне.

– Светское общество, как-никак. Особенно со стариками надо повежливее, сколько им осталось? Вся мудрость опыта уйдет в никуда… – печально добавляет он. Небо над нами чернеет, и Джейсон смотрит вверх: – Смотри-ка, кучевые тучи выстроились как на параде. Да будет дождь! Надеюсь, Лара готова отдать все силы своему жеребцу? – Он подмигивает мне.

Вот проказник! Получи локтем под ребра… Мы оба хихикаем и идем прогуляться. Останавливаюсь поболтать с Анжелой Фотерингем и Бекки Уилсон. Бекки, как и я, за бортом соревнований.

– Честно говоря, – заговорщицким голосом говорит она мне, – все это стало слишком смахивать на тяжкий труд.

– Как я тебя понимаю! – Я морщу нос и замечаю Лару. Та что-то горячо доказывает своему телефону, словно вся ее жизнь зависит от звонка.

Мы с Бекки обмениваемся мобильниками, у нее сменился номер. Потом Джейсон смотрит им вслед.

– Перестань пялиться на женские задницы, – ворчу я, – у тебя теперь есть девушка. Можно хотя бы скрывать свой похотливый взгляд?

Джейсон отвечает, печально поводя глазами:

– Прости, куколка, сила привычки.

– Ну, так избавься от этой привычки! Ты когда-нибудь видел, чтобы я пялилась на оттопырившиеся карманы у парней? – спрашиваю. Я-то, может, и смотрю, но для моего милого простофили делаю акцент на слове «видел».

Глупыш соглашается:

– Что ж, справедливо.

Сама невинность!

Один из экспонатов выставки в Хоике – здоровенный, прекрасный бык. Взгляд его умных глаз, похоже, выводит Джейсона из себя.

– Ты чего так разволновался?

– Видишь, как бычара на нас смотрит? – Джейсон качает головой. – Хитро, оценивающе, мудро. Такую физиономию я последний раз видел у мамашиного кавалера, мы тогда встретились в «Отеле-для-педиков». – Джейсон кивает быку, словно знакомцу. – Я тебя сразу признал, Коротышка Арни, гондон ты эдакий. – И, повернувшись ко мне, добавляет шепотом: – Взгляд такой, словно думает: «А не пугануть ли мне Джейсона, да так, чтоб и дорогу сюда забыл, а то зачастил». Уж я этот взгляд знаю.

– Да что ты к нему прицепился, Джей. – Я со смехом тискаю его костлявую попу. – Когда ты сегодня вечером выиграешь полуфинал в Батгейте, я затрахаю тебя до потери чувств.

Глаза у него выкатываются так быстро и неестественно сильно, словно это какой-то компьютерный спецэффект.

– А если проиграю?

– Тогда можешь затрахать меня до потери чувств.

Теперь в довершение картины у него отваливается челюсть.

Откуда-то пошел слух, что в палатке спонсора наливают шампанское на халяву; мы с Джейсоном бросаемся туда. Вкушаем от щедрот, но умеренно, мне ведь еще везти Джея в Бат-гейт, на турнир. Тут появляется Лара, она по-прежнему выглядит как истерзанный комок нервов. Слышу, впаривает какому-то крутому перцу о принцессе Диане:

– …а сейчас говорят, что убили из-за ее позиции насчет Палестины.

У Джейсона на лице ужас, и аргумент не остается без комментария:

– Какая, на хер, позиция насчет Палестины? Что за еботень? – набрасывается он, словно рассерженный терьер. Внезапно между ними обоими вспыхивает жуткая перепалка. Крутой перец снимается с якоря, не очень-то тактично демонстрируя презрительное отношение к теме.

– Ну, спасибо, Джейсон. – Лара в ярости. – Ты хоть знаешь, кто это был?

– Пидор какой-то. – Джейсон изображает на лице высокомерие перца и отчаливает сам, двигаясь, словно всю жизнь вращается в этих кругах.

Горжусь им!

Но «миз Грант», похоже, не в восторге от моего выбора.

– Я с ног сбилась, завлекаю спонсора, а ты притащила этого – Она переходит на визг.

Джейсон тем временем совершенно бесстыжим образом подруливает к ее родителям и пытается с ними поболтать. Заметно, что и доктор, и миссис Грант испытывают крайнюю неловкость: доктор отводит взгляд в сторону, а миссис Грант что-то отвечает через силу. Но самый смак в том, что я вижу, да и Джейсон чувствует: их от этой ситуации трясет! А мой мальчик просто упивается триумфом. Я, кстати, тоже.

– Он такой душка! – не соглашаюсь я. Как же приятно ее злить! Хотя синяк стал чуть менее заметен, его прекрасно видно. Перед поездкой я, конечно же, убедила Лару, что его не видно вовсе.

– А вы с ним не?.. – спрашивает она.

– Без комментариев, миз Грант, – отвечаю невозмутимо.

– О боже! Ты… с конюхом… с жокеем-неудачником! С онанистом-козявкой, паршивым наркоманом! Какой ужас! – Вдруг она замечает, что я не собираюсь ей поддакивать. – Джен, ведь это не твой уровень. Ты такая хорошенькая!

– Чего это ты вдруг мной озаботилась? – спрашиваю. – У меня все прекрасно, меня трахают. Помнишь, ты сказала, что мне просто необходимо трахнуться? Ну, так эта задача теперь решена.

– Но не с Джейсоном же! Он по нас обеим слюни пускал, везде за нами шастал… – Лара в ужасе.

Смотрю в упор на ее фингал.

– Не у всех же такой безупречный подход к выбору партнера, как у тебя.

– Ой! – Рука машинально тянется к синяку под глазом. – Скажи, что там ничего не видно!

Вдруг по громкоговорителю объявляют, что Ларе пора в паддок, готовить Алого Шута к выступлению.

– Ну, может, чуть-чуть, – открываю я страшную тайну. – Из-за такой ерунды не стоит и переживать.

Сколько обиды и страха в ее взгляде! Еще раз потрогав фингал, Лара удаляется.

– Удачи! – кричу вслед.

Надо отдать подруге должное: наездница она отменная, да и соперница отчаянная; несмотря ни на что, уверенно ведет Джиллиан Скотт к победе в кубке. Но Джиллиан – неуклюжая дылда с безобразной кожей, и стоит ей слезть с лошади, как она превращается в несуразное чудище. Зубы торчат похлеще, чем у любой лошади на турнире. Телевизионщики снимают ее в конкуре, однако пообщаться-то им хочется с сексуальным живчиком, пусть и неудачницей, Ларой Грант. Так что насчет нашей милой миз Грант переживать не стоит. Такие люди – непрошибаемые нацистские суки; она еще покажет всему свету, кто есть кто. Хотя, признаться, я заволновалась, когда увидела ее, мчащейся к нам в ярости.

– Все пропало! – визжала миз Грант, обливаясь слезами.