Доверься мне (ЛП) - Мак Бекка

Я стягиваю с себя одежду и забираюсь на кровать рядом с ней. Просунув руку под ее футболку, я обнимаю ее теплый живот и вдыхаю ее аромат. Мой любимый запах, напоминает воскресное утро, когда мама пекла кексы для наших школьных завтраков. Ее аромат опьяняет, как самый настоящий запах дома, я пристрастился к нему.

— Ты должна знать, что никогда не получишь этот ключ обратно. Теперь он мой. Уже на моей ключнице.

— Ты можешь забрать его, — шепчет она, когда я стягиваю ее футболку.

— Хорошо, потому что я не спрашивал.

Мои пальцы проникают в ее трусики, от чего она стонет, а ее волосы щекочут мою кожу.

— Ты никогда ни о чем не просишь, — хрипит Оливия, выгибаясь навстречу моей руке, когда я ввожу в нее два пальца.

— Не-а, только чтобы ты была моей.

Ее рука обвивает мой затылок, и она притягивает мое лицо, умоляя о поцелуе. И я целую ее, потому что всегда буду поддаваться ее провокациям.

— Я твоя.

Уголки моего рта приподнимаются, когда я смотрю на мою потрясающую девушку. Ее глаза со стоном закрываются, когда я погружаюсь в нее. Взяв ее подбородок пальцами, я безмолвно умоляю ее снова посмотреть на меня. У меня словно кружится голова от чувства, которое наполняет мою грудь и переполняет все мое тело, когда она это делает.

Мягкие губы Оливии встречают мой подбородок, следуют вверх по моей челюсти, пока не находят уголок моего рта.

— Мое сердце никогда не было таким счастливым, как сейчас.

Нежно срываются с языка ее слова, и я отдаю все, что у меня есть женщине, для которой бьется мое сердце.

ГЛАВА 30

МЕДВЕДЯ ЛУЧШЕ ТОЖЕ НЕ ЗЛИТЬ

Интересно, что больше всего «понравится» Оливии, когда я забью гол в ее честь? Очевидно, что хитрое подмигивание в ее сторону, но она выбрала меня, так что она должна смириться с тем, что выбрала яркую личность. Я все делаю с особым шармом на публике, а не в тени.

Кроме Оливии, по очевидным причинам. С ней я в тени. Хотя мне бы хотелось по-особенному разделать ее…

Подхватив свободную шайбу, я увожу ее от бортиков, сканируя места за скамейкой команды в поисках Оливии. Ее пальто лежит на сиденье рядом с пальто Кары, так что я знаю, что они уже здесь.

— Ходят слухи, что ты купил своей девушке печь, — Эммет прижимает меня к бортам и отбирает у меня шайбу, закручивая и отбивая ее в сторону ничего не подозревающего Адама, чья блокирующая стойка успевает вовремя отбить ее.

Гарретт поперхнулся воздухом.

— Извини? Печь?

— В ее доме было капец как холодно, — бормочу я, вытаскивая шайбу у него между ног. Я подбрасываю ее на кончике клюшки, и Эммет отбивает ее прежде, чем я успеваю повыпендриваться.

— Совершенно новая печь, — размышляет Гарретт, потирая челюсть пальцами в перчатках. — Мы уверены, что она не использует тебя ради твоих денег? — он быстро замолкает, когда мы с Эмметом втискиваем его между нами. — Ладно, ладно! Я пошутил!

— Эй! Парни! Оставьте это для другой команды!

Я поворачиваю голову на голос Кары, когда отпускаю Гаррета, и улыбаюсь, как полный дурила, когда замечаю любопытствующий взгляд Оливии. Я пихаю Эммета по пути к скамейке запасных и перепрыгиваю через борт, шлепая перчатками по плексигласу18, когда Оливия идет по проходу. Футболка «гадюк» обтягивает тело, показывая полоску ее кожи над джинсами, а когда она убирает пальто, прежде чем сесть, в пупке сверкает маленький драгоценный камень.

— Вааа, — произношу я. — Покрутись для меня, красавица, — эта футболка ждала ее в лимузине, который я послал за ней на игру. Я знаю, что она в курсе, что я хочу увидеть надпись на спине.

Ее щеки приобретают очаровательный розовый оттенок.

— Картер.

Я улыбаюсь, крутя пальцем в воздухе. Оливия закатывает глаза и поднимает руки над головой, пакет с попкорном в одной, пиво в другой, демонстрируя самый впечатляющий зад. Я сопротивляюсь желанию прикусить костяшки пальцев только потому, что мои перчатки воняют, но, черт возьми, эти «87» и «Беккет», украшающие ее спину, делают со мной что-то немыслимое.

Я прижимаюсь козырьком к стеклу.

— Я так возбужден.

— Беккет! — тренер трясет мой шлем. — Прекрати флиртовать со своей подружкой и верни свою задницу на лед для разминки!

— Просто рассказываю ей о голе, который планирую забить в ее честь.

Все, чего я хочу, это покрасоваться перед своей девушкой, и я знаю, что ей это нравится, даже если она закатывает глаза на большинство моих нелепых выходок.

Через три минуты после начала второго периода Гарретт выпрыгивает на лед за мгновение до меня и хватает шайбу, когда она пересекает красную линию.

Он зовет меня по имени, когда я перепрыгиваю через борт и трижды стучу клюшкой по льду, чтобы дать ему знать, что я здесь. Шайба попадает на изогнутую часть моей клюшки без каких-либо усилий со стороны Гарретта, его глаза прыгают между сеткой и защитником, который собирается влететь в него.

— За тобой, Беккет! — кричит Эмметт слева от меня, предупреждая меня о нападающем, который настигает мою задницу.

Я сбрасываю скорость и смотрю, как левый нападающий пролетает мимо меня прежде, чем понимает, что я больше не с ним. За секунду, которая ему понадобилась, чтобы развернуться, я проскальзываю мимо него, ища своих ребят.

— Все! — кричит Гарретт со стороны сетки, готовый к передаче. — Забивай, детка!

Моя левая нога скользит назад, когда я закручиваюсь, и моя клюшка как молния с треском ударяет по шайбе. На арене повисает тяжелая тишина, каждый болельщик затаил дыхание, когда я позволяю шайбе взлететь. Прежде чем она попадает в сетку, она ударяется о перекладину с таким громким звоном, что раздается эхо. Вся арена взрывается.

— Прямо в яблочко, детка! — кричу я, вскидывая руки над головой.

— Так их, приятель! — рычит Эммет, впечатывая меня в борт.

Я соскальзываю, падая на лед, когда на нас наваливается Гарретт, а за ним наши защитники. Когда я, наконец, встаю на ноги, я сканирую толпу в поисках единственного человека, которого хочу видеть.

Оливия уже на ногах, хлопает и кричит вместе с Карой. Ее глаза находят мои, когда я проезжаю мимо скамейки запасных, обмениваясь перчатками с товарищами по команде, и она посылает мне луч улыбки ярче красного света, который все еще горит над вратарской сеткой.

Камеры поворачиваются в мою сторону, когда я останавливаюсь перед ней, и ее глаза расширяются, улыбка исчезает, сменяясь гримасой ужаса, когда она словно в замедленной съемке видит как поднимается моя клюшка.

Не смей, — произносит Оливия.

Но Кара прыгает вверх-вниз, трясет Оливию за плечи, подзадоривая меня сделать это.

И я делаю. Я направляю на нее свою клюшку, подношу перчатку к губам и посылаю Оливии самый большой, самый громкий воздушный поцелуй, на который только способен, а толпа сходит с ума. Ее вишнево-красное лицо второй раз в жизни оказывается на большом экране, потому что я никогда не усвою урок.

Я вскидываю руку вверх, жестикулируя своей клюшкой.

— Это моя гребаная принцесса! — я ведь говорил, что все делаю с огоньком.

Мой гол трижды показывают на большом экране, пока я прислоняюсь к бортам и пью воду, болтая с ребятами. Когда я выстраиваюсь у красной линии для отбивания шайбы, я украдкой бросаю взгляд на Оливию. Она закинула ноги на стекло, откинулась на спинку сиденья, одна рука закрывает слишком большую часть ее прекрасного лица. Она прищуривается. От моей ухмылки ее взгляд становится еще уже.

— О боги. Могу я с ней замутить? — Лукас Дейли, центральный нападающий и вице-капитан Сиэтла, ухмыляется мне, скользя по маленькому кругу с клюшкой.

— Что ты, блять, сказал?

— Когда ты с ней закончишь, — он бросает взгляд в сторону Оливии. — Могу я с ней замутить?