Неизвестная война - Отто Скорцени

Во время подготовки операции в Риме царило огромное смятение. После вспышки радостных настроений среди жителей, вызванных объявлением вечером 8 сентября сепаратного перемирия, начались враждебные манифестации, паническое бегство и полный развал в армии. В провозглашенном «открытым городом» Риме, из которого сбежало королевское правительство, ежедневно объявлялись воздушные тревоги. Американцы и англичане не жалели бомб для города. К счастью, ни население, ни армия не послушались приказов Бадольо, который до своего побега на рассвете 9 сентября обязал армию «оказывать энергичное сопротивление в случае любой попытки агрессии» со стороны Германии. Радио союзников, а 11 сентября лично Черчилль и Рузвельт призывали итальянский народ к вооруженному восстанию, напоминавшему коммунистический бунт. Однако гражданское население не пошло за несколькими марксистскими лидерами, получившими оружие от генерала Карбони.

Ночью с 7 на 8 сентября по моему приказу добровольцы из Фриденталя (как всегда, в форме стрелков-парашютистов) сформировали небольшое подразделение под командованием двух унтерштурмфюреров Менцла и Швердта. Наше подразделение было усилено в Ариции батальоном стрелков-парашютистов майора Гарольда Морза.

Утром 9 сентября воздушный десант, сброшенный с «Ю-52», чуть не пленил итальянское верховное командование, которое немного ранее оставило прежнюю ставку. Стрелков-парашютистов из дивизии Штудента сначала отрезали, а затем окружили итальянские подразделения. Однако все закончилось хорошо, так как немецкие стрелки оказывали ожесточенное сопротивление. Им предоставили возможность выбраться из этой аферы с воинскими почестями; при оружии они смогли вернуться на базу. Какой был смысл воевать с нами итальянским солдатам, уставшим от войны с американцами и англичанами? Большинство из них уже не желало воевать.

Фельдмаршал Кессельринг был достаточно опытен, чтобы поочередно разоружить деморализованные итальянские дивизии. Сопротивлявшимся офицерам, сторонникам короля, солдаты не подчинялись. Непродолжительные столкновения произошли в Риме, а также в расположенных в 20 километрах на юго-восток от столицы Альбано и Ариции. В последнем городке наши «стрелки-парашютисты» из Фриденталя, по правде говоря, не обнаружили вблизи грота следов превращенной в фонтан мифической водяной нимфы Эгерии, но зато они обнаружили две батареи королевской артиллерии, которые были быстро разоружены. Люди унтерштурмфюрера Менцла передвигались в пешем строю, поэтому они конфисковали грузовики и легковые автомобили, находившиеся в отличном состоянии, и на этой технике вернулись на квартиры во Фраскати. Этот эпизод явился причиной неприятного инцидента, о котором я сейчас расскажу.

На следующий день, 10 сентября, перед Кессельрингом капитулировали все части, находящиеся в Риме и его окрестностях. Командирам карабинеров и городской полиции поручили поддержание порядка. Таким образом удалось избежать кровопролитных уличных сражений, ужасного хаоса, а также, несомненно, разрушений и грабежей. Я уверен, что если бы обязанности главнокомандующего оперативным районом «Юг» выполнял кто-то другой, а не Кессельринг, восстание в Риме обязательно произошло бы.

Фельдмаршал не обижался на меня из-за замалчивания цели моей миссии, когда генерал Штудент представил меня как офицера стрелков-парашютистов. Он знал, что я выполнял приказ Гитлера, и когда мне довелось увидеть его снова, уже после освобождения Муссолини, он поздравил меня от всего сердца.

По-моему мнению, Альберт Кессельринг был одним из самых лучших наших генералов. Располагая очень скромными силами и средствами, он смог, несмотря на постоянные удары усиливающегося партизанского движения Сопротивления, защищать Центральную и Северную Италию с июля 1943 до 7 мая 1945 года.

Судом в Венеции он был приговорен к смертной казни по закону, применявшемуся Нюрнбергским трибуналом, но оставался в заключении до 1952 года. Все просто: он оказался в лагере побежденных.

Когда в 1953 году вышла его книга «Soldat bis zum letzen l ag»,[185] он прислал ее мне с дарственной надписью, которая и сегодня является для меня утешением за множество пережитых унижений и несправедливостей.

Позволю себе процитировать ее: «Вы, мой дорогой Скорцени, также найдете в этой книге множество фактов, достойных для запоминания, объединенных совместными переживаниями в плену. И еще несколько слов, предназначенных специально для Вас: «Истинной радостью для человека является действие»».

Добровольцы, привезенные мной из Пратика ди Маре во Фраскати, с 3 сентября поселились в палатках в парке католической школы при монастыре «Коледжио Нобиле Мандрагоне». В этом же парке, хотя немного выше, квартировал учебный батальон дивизии Штудента под командованием майора Морза.

Утром 11 сентября я находился с Радлом в штабе Штудента. Посланный Менцлом и Швердтом мотоциклист привез мне странное донесение: в наш лагерь пришел капитан стрелков-парашютистов и от имени майора Морза потребовал «быстрой и безотлагательной передачи всех транспортных средств, которые сорок наших негодяев присвоили себе 9 и 10 сентября». Я отослал мотоциклиста с кратким ответом: «Ничего не отдавать. Выезжаю». Я надеялся, что произошло какое-то недоразумение.

В монастырском парке я застал очень вежливого капитана, который сказал:

— Меня послал майор Морз с поручением, чтобы «подразделение стрелков-парашютистов», которое после разоружения двух итальянских батарей конфисковало у них грузовик и легковые автомобили, немедленно вернуло эти транспортные средства. Если это не будет безотлагательно выполнено, командир батальона прикажет отнять их, хоть бы с применением силы одной роты своего батальона. Мне хотелось бы добавить, уважаемый коллега, — продолжал посланник, — что я обратил внимание своего командира, что не согласен с образом действий и тоном приказа. Поэтому я передаю вам только приказ начальника.

— Мой дорогой, — ответил я капитану, — эта афера бессмысленна. Вы мне передали ультиматум, следовательно, я сделаю то, что и вы бы сделали на моем месте. А может, вам известен какой-нибудь иной способ решения этого спора и удовлетворения вашего командира?

— К сожалению, мне кажется, что нет. Я ограничусь только передачей…

— По правде говоря, я не знаю — плакать мне или смеяться. Скажите своему начальнику, что вы передали его требование, которое я считаю бессмысленным и жду его у себя в лагере. Пожалуйста, предупредите его, что если он захочет отнять транспортные средства, на которых приехали мои люди, он вынужден будет сделать это с применением силы.

Когда капитан ушел, я сразу же отдал соответствующие распоряжения. В одно мгновение добровольцы заняли полукругом боевые позиции перед транспортными средствами, спрятав готовые к действию автоматы. Я немедленно послал связного к Радлу с просьбой уведомить об инциденте генерала Штудента и обратить внимание, что с минуты на минуту я жду прибытия майора Морза. Генерал поспешно послал своего связного офицера, капитана Мецуера, приказавшего майору сохранять спокойствие. Мои люди вернулись в лагерь, а я поехал в штаб.

В полдень, 11 сентября, генерал Штудент, ранее принявший решение о проведении акции в Гран-Сассо, сказал мне, что тыл будет прикрывать батальон Морза и мне необходимо с ним встретиться. Морз должен был занять долину. Так как я отвечал за выполнение личного приказа Гитлера, мне пришлось объяснить майору его роль и роль его подразделения в этой операции. После утреннего инцидента ситуация Штудента оказалась достаточно деликатной, впрочем, моя тоже.

Мне было приказано доложить Морзу о своем прибытии. Я увидел его в палатке в обществе одного из моих людей, унтерштурмфюрера Шверда. Встреча прошла безупречно. Я представил майору план, разработанный вместе с Радлом и штабом дивизии, а также одобренный генералом Штудентом. 90 человек из 2-й роты его учебного батальона, четверо моих офицеров и двадцать младших командиров, как планировалось, под командованием моим и лейтенанта Берлепша будут участвовать в операции у гостиницы «Кампо Императоре». Майор Морз и оставшаяся часть его батальона должны про-11 икнуть окольными путями в долину, расположенную у подножия Гран-Сассо, заблокировать подъезды к нему, перерезать телеграфные и телефонные линии, а затем по долине переместиться к Асерджи и занять главную, нижнюю станцию канатной дороги. Захват станции должен произойти точно в тот же момент, когда первые транспортные планеры приземлятся у «Кампо Императоре». Синхронизация во времени обеих операций необходима, чтобы не допустить объявления тревоги одной из станций. В принципе, захват аэродрома в Л’Акуиле мы планировали осуществить позже.

Только тогда майору Морзу стала известна цель операции но освобождению Муссолини.