Дорога Короля - Мартин Гринберг

Мы дружно уставились на Джастин. Она в кои-то веки смутилась и невнятно ответила:

— В общем, на севере. — Словно это о чем-то говорило! — Гиблое место! Недалеко от границы. Ох и странные там вещи творятся! Нужно все время быть начеку.

Мы молчали. Хозяин таверны принес нам ужин. Даника налила всем вина, которое было того же светло-медового цвета, что и ее волосы. После слов Джастин она выглядела очень задумчивой и никому не грубила.

— Какие странные вещи? — осторожно спросила она.

— Очевидно, арфистов похищают особые драконы, — предположила я. — Такие, у кого есть определенный музыкальный вкус и слух.

— Черный Тремптор любовью к музыке как раз не отличается! — тут же возразила мне Джастин. — Но, в общем, ты до некоторой степени права… Об этих местах столько всякого рассказывают… Кто его знает, что здесь правда, а что ложь? Да и арфиста этого мы знаем не лучше, чем те далекие северные края.

— Это верно, — промолвила я. — Мы знаем только его имя да еще то, что он хорошо играет.

— О, играет он просто потрясающе! — воскликнула с придыханием Флер. — Так все говорят.

— И ему удалось привлечь к себе внимание королевы, — заметила Кристабель, вгрызаясь в куриную ножку, — так что он наверняка и с виду ничего себе. Хотя для хорошего музыканта смазливая физиономия не так уж и важна.

— Еще мы знаем, что он отправился на север, — подсказала Джастин, — а зачем?

— В поисках песен? — предположила Флер.

Действительно, для талантливого музыканта такое путешествие казалось вполне естественным.

— А может, арфы? — догадалась я. — Волшебной арфы, например?

Джастин молча кивнула, соглашаясь со мной.

— И эту арфу охраняет, по всей видимости, могущественный дракон. Такое часто случается — тем более на севере.

Флер оттолкнула от себя тарелку, не выпуская из рук вилку с ножом. Флер тоненькая, как соломинка, но аппетит у нее точно у кузнеца; лишь пребывая во власти собственных фантазий, она могла пренебречь последним пастернаком, так и оставшимся на тарелке. У Флер светлые вьющиеся волосы, похожие на овечью шерстку, и чудесный ласковый голосок; глазки у нее маленькие, нос большой, зубы кривые, однако своим страстным мелодичным голосом она столько раз умудрялась доказать свою правоту в спорах с Кристабель, что мужу Флер лучше было об этом не знать. Как грубоватая практичная Кристабель, которой, в общем, наплевать было и на музыку, и на мужчин, понимала утонченную Флер, я так никогда и не смогла догадаться.

— Итак, — воскликнула я, — на север!

И мы углубились в страну под названием «А помнишь, когда…», ибо наша дружба началась, когда мы все были еще детьми, — при дворе в Карнелейне, где мы затем стали членами ближайшего королевского окружения и верными друзьями и где собственные идеалы вечно заводили нас во всякие неприятные истории. Мы поздно легли спать, совершенно завороженные этими воспоминаниями, а встали слишком рано, мрачно размышляя, с какой стати оставили родной очаг, мужа, ребенка, кошку и привычную пуховую перину ради такой вот, довольно-таки угрюмой компании. Кристабель все время чихала, Даника то и дело огрызалась, Флер что-то недовольно бубнила себе под нос, а у меня внутри все сжалось в комок. Как всегда, сносно вела себя только Джастин.

И мы двинулись на север.

Чем дальше вела нас дорога, тем более дикой казалась нам местность вокруг. Мы продвигались вперед достаточно быстро; ночевали прямо в лесу или в какой-нибудь самой захудалой гостинице, ибо пять вооруженных женщин сразу, да еще и едущих верхом запоминаются легко, и рыцарям, охотившимся на этого несчастного арфиста и во что бы то ни стало желавшим выслужиться перед королевой, легко было бы проследить наш путь. Постепенно огромные утесы, темневшие вдоль границы королевских земель, стали подступать все ближе и ближе, словно двигаясь нам навстречу, и однажды, солнечным днем, мы наконец въехали в их тень.

— Ну, и что теперь? — раздраженно спросила Даника. — Может, попробуем через это перелететь?

Утесы выпирали из земли и высились над лесом, точно огромные голые кости мертвого зверя, прорвавшие истлевшую шкуру.

Даника вопросительно смотрела на Джастин; все мы тоже. На лице у Джастин было какое-то странное выражение, словно она вдруг узнала нечто такое, что раньше могла увидеть только во сне.

— Там будет дорога… — тихо промолвила она.

Нас со всех сторон окружал густой лес; старые деревья теснили нас, словно сердились, что им тоже не удалось отыскать свой путь и вскарабкаться на эти голые вершины.

— Где, Джастин? — осторожно спросила я.

— Нужно подождать, пока сядет солнце.

Подходящая поляна нашлась там, где дорога, по которой мы ехали, резко сворачивала к западу и шла вдоль ручья. Кристабель и Даника отправились на охоту. Флер, проверив наши запасы, уронила на плащ слезу. Я занялась лошадьми. Джастин тоже отправилась в лес и вскоре вернулась с грибами и орехами, а заодно прихватила и несколько диких яблок. Положив свою добычу на землю, она взяла вторую щетку и принялась помогать мне чистить коней.

— Далеко еще нам отсюда? — спросила я.

Меня беспокоило то, что в этих диких краях будет весьма затруднительно пополнить запасы провизии и корма для лошадей; беспокоил меня и насморк Кристабель, который никак не хотел проходить, а также — правда, гораздо меньше — судьба этого несчастного арфиста. Джастин задумчиво вытаскивала из конской гривы репей. На ее гладком лбу пролегла морщинка.

— Нет, уже недалеко. Сразу за этими скалами, — медленно ответила она. — Вот только…

— Да?

— Нам нужно быть очень осторожными!

— Мы и так всегда осторожны. Кристабель может попасть стрелой в любую движущуюся цель. А Даника…

— Нет, я совсем не об этом… Просто за этими утесами наш мир предстает совсем в ином обличье. — Я озадаченно на нее посмотрела, но она лишь молча покачала головой, не сводя глаз с горных вершин. Она была одновременно и странно настороженной и словно впавшей в транс. — Причем иногда обличье это представляется вполне реальным, а иногда — нет…

— Зато королевский арфист вполне реален, — резко возразила я. — И мы тоже. Если я смогу постоянно об этом помнить, у нас все будет прекрасно.

Джастин, улыбаясь, коснулась моего плеча.

— Ты, наверное, права, Анна. Я думаю, именно твой трезвый, практический ум и поможет нам вернуться назад.

Увы, она ошиблась.

Солнце садилось за мрачные, точно сердитые на кого-то тучи; напоследок луч света, точно в подарок, высветил вдруг в сплошной каменной стене скал едва заметную белую тропу, которая, тонкой чертой рассекая лес, вела к подножию двух еще более высоких утесов. А последний луч солнца, чуть приоткрыв каменную стену и обозначив проход в ней, тут же померк, и мы оказались в темноте, тщетно вглядываясь в высившиеся перед нами утесы и пытаясь вспомнить, где же видели ту тропу.