Сезон Маршей - Дэниел Силва

Но удар уже был нанесен. На Седьмой этаж обрушилась зима. Двери наглухо закрылись. Остановилась циркуляция бумаг. Наступал паралич. А мельница слухов все молола и молола. Моника закрылась у себя. До Моники не достучаться. Монике конец. Труляля и Траляля почти не показывались на людях, а когда все же выскальзывали из кабинетов, то передвигались по коридорам с опаской обложенных охотниками серых волков. Что-то надо делать, озабоченно твердили все. Так больше продолжаться не может.

Наконец в июле Моника собрала сотрудников Управления и объявила, что уходит. Прозвучала даже дата — 1 сентября. Она сообщает о своем намерении заранее, чтобы президент Бекуит — которым она восхищается и которому имела честь служить — имел достаточно времени, чтобы подобрать преемника. А пока в руководстве произойдут некоторые перемены. Новым исполняющим обязанности директора станет Эдриан Картер. Его место на посту главы Контртеррористического центра займет Синтия Мартин. Заместителем директора по оперативным делам будет Майкл Осборн.

Осенью Моника Тайлер исчезла с горизонта. Фирма, в которой она работала раньше, звала ее назад, но Моника сказала, что хочет немного отдохнуть, прежде чем возвращаться на Уолл-стрит. Ее потянуло в путешествия — на Седьмой этаж поступали отчеты о ее передвижениях. По данным наблюдения, Моника путешествовала одна — ни друзей, ни семьи, ни любовников — и не вступала ни в какие подозрительные контакты. Ее видели в Буэнос-Айресе. На сафари в Южной Африке. В акваланге на Красном море — в Лэнгли эта новость наделала немало шума, никто и не подозревал, что она такой опытный дайвер. В ноябре агент венской резидентуры ЦРУ сфотографировал Монику сидящую в одиночестве в неуютном, холодном кафе на Стефанплатце.

В тот же вечер, когда Моника Тайлер возвращалась в отель после обеда, в узком пешеходном переулке неподалеку от собора святого Стефана перед ней появился незнакомец. Был он среднего роста, плотный и двигался быстро и бесшумно. Что-то в его походке, в рассчитанном ритме шагов заставило ее насторожиться.

Оглянувшись, Моника поняла, что поблизости никого нет. Она остановилась, повернулась и зашагала назад, к площади. Мужчина, оказавшийся теперь у нее за спиной, прибавил ходу. Моника не побежала, понимая, что это бессмысленно, а лишь опустила глаза и продолжала идти.

Незнакомец приблизился, однако ничего не случилось. Она остановилась и с вызовом посмотрела на него. В тот же миг мужчина выхватил из-под пальто пистолет с навинченным на дуло длинным глушителем.

— Господи, нет, — произнесла она, но незнакомец вскинул руку и выстрелил в нее три раза.

Моника Тайлер упала на спину, уставясь на острые шпили собора. Слушая звук удаляющихся шагов, она чувствовала, как кровь вытекает из тела на холодные камни мостовой.

Потом шпили святого Стефана задрожали, расплылись, и она испустила дух.

Элизабет Осборн разбудил телефон. Теперь, когда Майкл стал заместителем директора, звонки в четыре утра перестали быть редкостью. На утро у нее была назначена важная встреча с клиентом — после назначения мужа ее перевели в вашингтонское отделение фирмы, — и она хотела как следует выспаться. Закрыв глаза, Элизабет старалась не слушать, что бормочет в темноте Майкл.

— Что-нибудь важное? — спросила она, когда он положил трубку.

— Сегодня вечером в Вене убили Монику Тайлер.

— Убили? Что случилось?

— Ее застрелили.

— Кому понадобилось убивать Монику Тайлер?

— У нее было много врагов.

— Поедешь в Лэнгли?

— Нет. Займусь этим утром.

Элизабет закрыла глаза и попыталась уснуть, но сон не шел. Что-то в голосе мужа не давало покоя. У нее было много врагов. Включая тебя, Майкл, подумала она.

Перед рассветом он встал. Через некоторое время Элизабет тоже поднялась и спустилась по лестнице. Мужа она нашла в гостиной — он стоял перед окном и смотрел в сад.

— Майкл, все в порядке? — тихо спросила она.

— Да, — не оборачиваясь, ответил он.

— Хочешь поговорить?

— Нет, мне нужно подумать.

— Майкл, если…

— Я же сказал, что не могу сейчас говорить. Пожалуйста, Элизабет, прекрати.

Он повернулся и, не говоря ни слова, прошел мимо.

Элизабет лишь успела заметить, что лицо сделалось цвета золы.

На свою ежегодную летнюю конференцию Общество международного развития и сотрудничества собралось в уютном шато на берегу озера, затерянного высоко в горах Южного острова Новой Зеландии. Место было выбрано заранее, и теперь вид замерзшего озера с нависшим над ним густым туманом как нельзя лучше соответствовал настроению членов исполнительного совета, обеспокоенных судьбой организации после трагической кончины Пикассо.

Опыт службы в МИ6 позволял Директору быть готовым к разным ситуациям, в том числе и по полному свертыванию, но теперь масштаб был слишком велик — ни одна спецслужба мира не имела столь широкой сети. Тем не менее за ночь все мероприятия были проведены. Разработка новых планов приостановлена. Денежные потоки заморожены. Сам Директор удалился в особняк, прихватив для компании только Дафну, и занялся тем, чем и следует заниматься хорошему оперативнику после крупного провала: оценкой понесенного ущерба. А по прошествии времени без лишнего шума и треска взялся собирать то, что осталось от его тайного ордена.

Конференция на Южном острове должна была подвести итоги одного периода и определить перспективы другого. Однако реабилитационный процесс, мягко выражаясь, затягивался. Двое членов исполнительного совета сочли возможным не явиться вообще. Еще один попытался прислать заместителя, что вызвало у Директора презрительный смех и было сочтено им жалкой уверткой. Вскоре после открытия заседания он, пребывая в редком для себя раздраженном состоянии, предложил исключить обоих уклонистов. Предложение было проголосовано, результаты голосования зафиксированы Дафной в блокноте.

— Второй пункт в повестке дня — кончина Пикассо, — сказал Директор и осторожно прочистил горло. — Ее ужасная смерть потрясла всех нас, но по крайней мере теперь она уже не сможет причинить Обществу никакого вреда.

— Поздравляю, — сказал Роден. — Вы справились с проблемой в высшей степени профессионально.

— Вы меня не поняли, — ответил Директор. — Ее смерть стала шоком и для меня, потому что Общество не имело к этому абсолютно никакого отношения.

— А как же Октябрь? Он ведь еще жив?

— Полагаю, что да, хотя и не уверен. Возможно, ЦРУ прячет его где-то. Возможно, Майкл Осборн убил-таки его и замел следы. Во всяком случае могу сказать одно: все наши попытки обнаружить Октября закончились безуспешно.

— Думаю, я мог бы помочь, — заметил Моне, глава оперативного отдела Моссада. — Наши люди имеют немалый опыт розыска беглецов. Найти такого человека, как Октябрь, вряд ли уж очень трудно.

Директор медленно покачал головой.

— Нет. Даже если Октябрь еще жив, сомневаюсь, что он когда-либо создаст нам проблемы. На мой взгляд, будет лучше, если мы оставим все так, как есть.

Он опустил глаза и перебрал лежащие на столе бумаги.

— А посему предлагаю перейти к третьему пункту, положению в бывшей Югославии. Фронт Освобождения Косово просит у нас помощи. Джентльмены, мы снова в бизнесе.

ЭПИЛОГ

Лиссабон — Бреле, Франция

Жан-Поль Делярош снял маленькую квартирку в старом жилом доме с видом на бухту. В столице Португалии ему довелось побывать только однажды и очень недолго, и потому перемены, связанные с обустройством на новом месте, дали импульс его творческой активности. Такого подъема он не знал уже многие годы. Делярош принимался за работу с раннего утра и откладывал кисть только далеко за полдень, прилежно перенося на холст церкви, площади и рыбацкие лодки у набережной. Владелец одной известной картинной галереи, увидев его работы, предложил выставить их у него. Делярош, приняв визитную карточку, осторожно опустил ее в карман и сказал, что подумает.

С наступлением ночи он выходил на охоту. Подолгу стоял на балконе, выискивая признаки наблюдения. Часами гулял по улицам, стараясь заставить преследователей ошибиться и проявить себя. Выезжал из города на велосипеде, выманивая возможных наблюдателей на открытое пространство. В своей квартире он установил «жучки», чтобы знать, побывал ли в ней кто-то в его отсутствие. Наконец, в последний день ноября, Делярош согласился с тем, что за ним не следят.

Вечером он отправился на ужин в хорошее кафе.

И впервые за тридцать лет не взял с собой оружия.

В декабре Делярош взял в агентстве «фиат»-седан и поехал во Францию. Бреле, старую рыбацкую деревушку на бретонском побережье, он покинул больше года назад и с тех пор в ней не показывался. Переночевав по пути в Биррице, Делярош к полудню следующего дня добрался до Бреле.