Поединщик поневоле - Григорий Константинович Шаргородский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 6
Еще удивительнее было то, что обошлось без кошмаров, и это после таких насыщенных событий! В общем, выспался я на славу и проснулся, лишь когда почувствовал, что рядом со мной кто-то заворочался. Ивет тихонько простонала и явно постаралась свалить с кровати максимально незаметно. Я решил ей в этом не мешать и сделал вид, что все еще сплю. Какими бы странными у нас ни были отношения, девочка она все-таки неплохая, поэтому не стану смущать ее и дам возможность свалить по-тихому.
Кровать она покинула, а вот уходить из апартаментов почему-то не спешила. Мне, в принципе, не жалко, но могла бы воспользоваться и своей собственной душевой. Скорее всего, не хотела бродить по коридорам башни в помятом виде. Ничего, пару минут я вполне могу потерпеть. К тому же почувствовал, что опять наваливается дрема и можно еще часик сладко поспать.
Прав был фор Симеон: пророк из меня никакой. Ошибся я дважды – оценивая психологическое состояние Ивет и надеясь, что смогу вздремнуть. После душа девушка направилась не на выход, а обратно полезла в кровать. Мало того, забралась под мое одеяло. И тут я понял, что, выйдя из душевой кабинки, она как-то позабыла одеться. Прижавшись вплотную, мадемуазель Дидион запустила руку под мою пижамную рубашку.
– Перестань притворяться, ты уже не спишь.
– Не сплю, конечно. Просто не хотел тебя смущать и дать возможность сбежать по-тихому.
– Смущение? – смешливо фыркнула девушка. – Это как-то не обо мне, но если хочешь, я уйду.
– Оставайся, чего уж там, – притворно вздохнул я, открывая глаза.
Выглядела Ивет шикарно. Это тут же подтвердил один мелкий предатель. Ну, не то чтобы совсем уж предатель, но можно было бы не показывать мое отношение к увиденному так явно.
– Знаешь, – практически серьезным тоном сказала мадемуазель Дидион, хотя в таком виде быть серьезным довольно трудно. – Мне очень понравилось то, что ты вчера не воспользовался моим состоянием.
– А что, были прецеденты? – нахмурился я.
– Бывало, – улыбнувшись, ответила девушка, – и нельзя сказать, что мне совсем уж не понравилось, но осадочек все равно остался. Не люблю быть безвольной и тупой куклой. А сейчас я в здравом уме и приняла вполне осознанное решение поблагодарить тебя за мужскую порядочность, а также рыцарский подвиг, если, конечно, не попросишь меня уйти.
– Хотел бы избавиться, – притянул я податливое тело еще ближе, – никаких просьб не было бы. Неприятных особ, нагло влезающих в мое личное пространство, я грубо вышвыриваю вон. – Поняв, что мои слова отдают нелепой бравадой, все же добавил: – Конечно, если силенок и духу хватает.
– А я какая?
– Ну ты-то как раз приятная.
– А сейчас стану еще приятней, – многообещающее заявила мадемуазель Дидион.
И ведь сдержала обещание. Нельзя сказать, что она оказалась большой затейницей и поразила меня своим опытом. К тому же что-то нервное в нашем состоянии все же чувствовалось. Похоже, таким образом Ивет решила сбросить вчерашнее напряжение, коль уж не получилось сделать это ночью. А вот я, к своему удивлению, понял, что никакого перенапряжения не ощущаю. Впрочем, это не причина отказываться от классного секса.
Когда все закончилось и мы просто лежали, пялясь в потолок, я подумал, что уже привык к подобным приключениям и они почти не оставляют следов на моей покрытой шрамами психике. А ведь вчера все было ой как непросто.
Мысли почему-то переползли на схватку с темным. Я вспомнил лицо парня, когда он почувствовал на себе влияние зловещий куклы. Такой же шкет, как и все остальные, просто с покореженной душой и вывихнутыми мозгами. Сразу же возник вопрос, что же дальше будет с этим ребенком. Благо было у кого спросить. Я погладил кончиками пальцев плечо расслабившейся и даже задремавшей девушки:
– Скажи, а что станет с этим бедолагой?
Она сразу поняла, о ком я, и печально вздохнула. Была в этом вздохе и толика раздражения. Судя по всему, я испортил момент. Девушка подтянула одеяло, прикрыв самые откровенные места, но полностью закрываться не стала, и с кровати сбегать тоже. Возможно, говорить на подобные темы в неподобающем виде ей не позволяла профессиональная этика.
– Будет то же самое, что и с предыдущим темным. Отправят в Палаты тишины.
– В Палаты тишины? – тут же напрягся я. – В эту жуткую тюрьму?
– Кто тебе сказал, что это тюрьма? – удивленно-иронично подняла бровь мозгоправша.
– Да по всей Женеве ходят страшные сказки об этом месте. А то, что это тюрьма, я знаю, потому что лично отправил туда уже двоих.
– Это кого? – тут же загорелась любопытством Ивет, а я мысленно обматерил себя за чрезмерную болтливость.
– Только не рассказывай мне, что не знаешь, что такое подписка о неразглашении.
– Я-то знаю, а ты, похоже, не очень, – хитро прищурилась девушка.
Неужели намекает на шантаж. Было бы обидно.
– Ну и что я тебе такого рассказал? – небрежно отмахнулся я от ее непонятных намеков и тут же сменил тему: – Давай вернемся к ребенку. Что с ним будет в этих Палатах?
– Хочешь сказать, что тебе не все равно? Он же пытался тебя убить.
– Ну, во-первых, не меня, а тебя. Я лишь под руку попался. А во-вторых, может, не влезь я нахрапом в это дело, ничего бы и не случилось.
– Вот тут ты неправ, – качнула головой Ивет. Затем она сменила позу, усевшись по-турецки, и закуталась в тонкое одеяло как в римскую тогу. – Это как нарыв. Рассосаться такое не может, и со временем все стало бы только хуже. Я должна извиниться. День у меня был препаршивейший. Пока Поль с самого утра бодался с советниками, эти твари заслали проверку. Поверь, такая стерва приперлась, что всю душу вымотала. Вот я и окрысилась.
Слышать извинения и понимать, что ошибся, очерняя девушку, было, конечно, приятно, зато царапнуло то, что она назвала ректора по имени. От мысли, что он тоже мог делить с ней постель, стало немного муторно. Вряд ли это ревность. Возможно, разновидность брезгливости. К тому же это чувство усугубилось пониманием, что где-то здесь вполне может находиться камера и старый вуайерист получил возможность присовокупить запись к своей коллекции порно. Ведь как-то же он подслушал наш разговор с Бисквитом? Впрочем, дискомфорт я ощущал недолго. Тот, кто жил в институтской общаге, относится к сексу при свидетелях не так уж болезненно.
– Проехали, – отмахнулся я, не желая выслушивать жалобы Ивет
