Глиняный бог - Анатолий Днепров

Обратный путь сквозь трубу я проделал за более короткий промежуток времени.

РОБЕРТ ФЕРНАН

Однажды ко мне рано утром пришел доктор Шварц в сопровождении человека, которого я раньше никогда не видел. Это был уже не молодой, высокий, широкоплечий мужчина с копной черных кучерявых волос на голове.

— Знакомьтесь. Это господин Фернан, наш биохимик, — представил мне его Шварц.

— Добрый день, — сказал я, пожимая ему руку.

— Добрый день, — ответил он по–французски. Он странно произносил “р–р–р” и имел едва уловимый иностранный акцент.

Фернан посмотрел на меня сощуренными глазами и слегка улыбнулся. Было такое впечатление, будто он близорук.

— Доктор Фернан будет выполнять функции, которые раньше выполнял Морис Пуассон, — сказал Шварц. — Я надеюсь, вы подружитесь. — Он улыбнулся и оставил нас двоих.

Фернан поставил на мой рабочий стол штатив с пробирками, наполненными знакомыми мне мутными жидкостями, и начал молча обходить лабораторию. Он останавливался у приборов, низко наклоняя над ними голову. Я следил за всеми его движениями, стараясь угадать, кто он и что из себя представляет. Мне почему‑то показалось, что он не француз. Чтобы не показаться излишне любопытным, я принялся сортировать пробирки, украдкой поглядывая, как он расхаживает по комнате, заложив руки за спину и ничего не трогая. Он только смотрел.

— Анализы нужны полные или только спектральный? — спросил я безразличным голосом.

— А как у вас здесь положено? — спросил он и подошел к моему столу.

— В зависимости оттого, что требуется. Я не знаю, что вам нужно.

Он едва заметно улыбнулся и, подумав, ответил:

— Сделайте для начала полный анализ.

Я кивнул и принялся за препарат номер один.

— Вы не возражаете, если я понаблюдаю, как вы работаете? — спросил он.

— Если вам нравится, пожалуйста, — ответил я без всякого энтузиазма. Про себя я решил, что этого Фернана приставили ко мне специально. Я прошел в препараторскую, отфильтровал раствор и положил листок бумаги с осадком сушиться на электрическую печку. Раствор я перелил в кварцевую кювету и вернулся к спектрографу. Фернан неотступно следовал за мной, низко наклоняя голову над моими руками. Это начало меня раздражать.

— Сейчас я буду экспонировать спектр, и вы можете отдохнуть, — сказал я по–немецки, стараясь произнести фразу как можно более едко.

— Спасибо, — ответил он мне на чистейшем немецком языке.

“Так оно и есть. Немец”, — решил я.

Загудел трансформатор водородной лампы, я установил кювету в держатель и сел рядом со спектрографом. Фернан невдалеке уселся за столом. Несколько минут мы молчали.

— А вы не боитесь обжечь лицо ультрафиолетом? — вдруг спросил он, глядя на меня.

— Я? Я уже привык. На мое лицо ультрафиолетовые лучи не действуют.

— Значит, вы здесь уже давно?

Я посмотрел на его лицо. Для немца оно было слишком смуглым. Это меня немного смутило.

— Да, давно, — ответил я и отвернулся.

Помолчав, он продолжал спрашивать:

— Вы из Франции?

— Да.

— Вам здесь нравится?

Я поднял на него удивленные глаза.

— А это имеет какое‑нибудь отношение к делу?

— Извините, — засмеялся Фернан. — Это, конечно, праздное любопытство. Извините, — повторил он.

После этого диалога он больше не ходил за мной по пятам. Он сидел, облокотившись о стол, с закрытыми глазами, погруженный в свои мысли. Когда я принялся за третью пробирку, он вдруг встал и, ни слова не говоря, вышел из помещения. Через окно я видел, как он обогнул мой барак и, широко шагая по песку, отправился в южную лабораторию. На полпути его остановил часовой, и он предъявил ему пропуск. Часовой козырнул и отошел в сторону.

“Важная птица. Разгуливает, как ему вздумается”.

Вернулся он только к вечеру. Вид у него был немного встревоженный и одновременно, усталый.

— У вас все готово? — спросил он.

— Давно. Вот здесь, на бланках, все написано.

Несколько секунд он молча рассматривал мои записи, а после поднял на меня свои близорукие глаза.

— По–моему, бессмысленная работа, — сказал он как‑то неопределенно.

— Не знаю. Доктору Граберу и доктору Шварцу виднее.

Фернан пожал плечами.

— Я совершенно не понимаю. Для чего нужно вполне благопристойных кроликов превращать в каменных кроликов? Кому вместо хороших сочных помидоров и бананов нужны каменные помидоры и бананы?

Я насторожился и пристально посмотрел в его сторону. За все время моего пребывания здесь со мной никто так откровенно не говорил о делах, происходящих в институте Грабера. Может быть, это провокация? Может быть, немцы заподозрили, что я уже слишком много знаю, и просто хотят выяснить, как много мне известно? Я плотно сжал губы и ничего не ответил.

— Ну хорошо. Спокойной ночи, — сказал Фернан и ушел.

В течение нескольких дней он не появлялся. За это время произошло событие, которому суждено было стать решающим во всей истории.

Как‑то вечером после работы я позвонил фрау Айнциг, чтобы сверить свои часы. Она сняла трубку и, произнеся знакомое мне “алло”, вдруг перестала со мной говорить. Вместо ее голоса я вдруг услышал сразу несколько голосов. Разговор был не очень внятным, торопливым, но очень скоро смысл его дошел до моего сознания. Кто‑то сообщал фрау Айнциг, что получена радиограмма о прибытии в институт крупного начальства. В связи с этим что‑то нужно было сделать, с чем‑то поторопиться, за кем‑то послать. Дата прибытия точно не установлена. Айнциг повесила трубку, и я больше ничего не услышал.

На следующее утро мне показалось, что на территории института началось оживление. Я видел, как несколько раз Шварц бегал из своей лаборатории в южную и обратно, как с южной лаборатории выходили люди и торопливо направлялись в здание Грабера, как по дороге вдоль восточной ограды взад и вперед метались местные рабочие.

В этот день обо мне забыли.

Однако вскоре после обеда в моем помещении появился Фернан. Он вошел очень торопливо, и его вид говорил о том, что он очень взволнован. К моему удивлению, он не принес никаких препаратов для анализа.

— Чем могу вам служить? — спросил я насмешливо, понимая, что немцы переполошились из‑за приезда начальства.

Фернан виновато улыбнулся и как‑то очень просто сказал:

— Ух, забегался. Решил у вас отдохнуть…

— Отдохнуть?

— Да. Вы не возражаете, если я у вас посижу несколько минут?

Я пожал плечами и кивнул на стул.

Помолчав, он добавил:

— Прошу вас. Если придет доктор Шварц, рассказывайте мне что‑нибудь о своей работе. Это будет выглядеть так, будто я пришел к вам по делу.