Глиняный бог - Анатолий Днепров

Анатолий Днепров

ГЛИНЯНЫЙ БОГ

ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ

Фантастика конца 1950–х–начала 1960–х годов нынешнему читателю может показаться довольно архаичной, но, перечитывая сейчас произведения того времени, не стоит забывать о том, что еще за несколько лет до выхода “Туманности Андромеды” (1957) Ивана Ефремова кибернетика считалась буржуазной лженаукой, а генетики подвергались физическому уничтожению.

Именно “Туманность Андромеды” открыла дверь в фантастику целой плеяде авторов–шестидесятников. В первые несколько лет после публикации романа И. Ефремова на страницах научно–популярных журналов, ранее отдававших предпочтение фантастике “ближнего прицела”, появились десятки новых имен. Среди них был и Анатолий Днепров. В майском номере “Знание–сила” за 1958 год увидел свет его рассказ “Кораблекрушение”.

А. Днепров (псевдоним Анатолия Петровича Мицкевича) пришел в фантастику довольно поздно, почти в сорок лет, но в этом возрасте имел поистине героическую биографию. Мало того, что он закончил Вторую Мировую войну в чине полковника и участвовал как переводчик в церемонии подписания капитуляции Германии, он еще, будучи офицером ГРУ, в качестве “штирлица” работал в штабе генерала–фельдмаршала Эрвина Роммеля в Северной Африке вплоть до перевода того в Италию. После войны Днепров предпочел военной карьере научную, а затем — журналистскую, и к моменту дебюта в НФ сотрудничал с журналом “Техника–молодежи”.

На творчество писателя, безусловно, оказал влияние столь насыщенный и фактурный жизненный путь. Наибольший интерес, прежде всего, вызывали антивоенная тематика, политические памфлеты (о жизни за границей автор, в отличие от большинства коллег, знал не понаслышке), тема ответственности ученого за свои открытия, а также их сочетания в различных пропорциях. В центр своих произведений кандидат физико–математических наук А. Днепров всегда помещал некое удивительное изобретение, вокруг которого развивалось активное, напряженное драматическое действие (сейчас такого рода приемы именуются “драйв” и “экшн”). Человек практически во всех случаях несет, в основном, служебную нагрузку, он является проводником новаторских мыслей автора. В предисловии к своему сборнику “Пророки” (1971) Днепров пишет: “Герои и предметы научно–фантастических произведений, возможно, никогда не станут действительностью, однако, “выдумывая” их, писатель–фантаст пользуется ими лишь как средством для утверждения идей, возникающих в эпоху научной и технической революции”.

По мере изменения интересов А. Днепрова менялись и стержневые вопросы его повестей и рассказов.

В начале своей писательской карьеры он попытался рассказать широкому читателю о проблемах, которые может принести в мир огульно охаянная кибернетика. В рассказах “Крабы идут по острову” (1958) и “Суэма” (1958) созданные человеком механизмы в соответствии то ли с “франкенштейновым” комплексом, то ли с теорией эволюции Дарвина активно стараются убрать “слабое звено” со своего пути.

К началу 1960–х годов внимание автора переключается на несколько иные темы: молекулярная биология и проблемы манипулирования биологическими и психобиологическими функциями человека. Этому посвящена одна из лучших повестей Днепрова — “Глиняный бог” (1963). На секретном полигоне, где‑то в Сахаре, создаются кремнийорганические киборги, новая раса суперсолдат. В подобном ключе написаны повесть “Уравнение Максвелла” (1960), где мозг человека против его воли используется в качестве компьютера, а также рассказы “Ферма “Станлю” (1964) и “Трагедия на улице Парадиз” (1961), на страницах которых можно, практически впервые в отечественной фантастике, встретить описание клонов.

Развивая тему инженерной биологии, писатель вплотную подходит к следующей проблеме — возможности целенаправленного вмешательства в сферу эмоций и сознания. Подходы его весьма разнообразны. Из рассказов “Банка без наклейки” (1964), “Голова напрокат” (1965), “Человек для архива” (1967), “Пророки” (1970) можно узнать о “нейтринной теории мышления, о химической природе памяти, об электронной природе нервного импульса”.

Ближе к концу жизни (умер писатель в 1975 году) А. Днепров все более стал интересоваться проблемами времени. Об этом свидетельствуют и статья “Время течет вперед”, и рассказы “Там, где кончается река” (1966) и “Смешной баобаб” (1970). Времени подвластно все, в том числе человеческая жизнь. Неподвластна ему лишь память потомков. Анатолия Днепрова, его научно–фантастические и научно–популярные произведения помнят и знают до сих пор, о чем свидетельствует книга, которую вы держите в руках.

А. Синицын, Д. Байкалов.

ПОДВИГ

1

Все началось совершенно неожиданно. Олла пришла очень взволнованная, с фототелеграммой в руках.

— Я немедленно возвращаюсь в Москву. Плазмодии отправляется через сорок минут. Через час мне нужно встретиться с Корио.

Я удивился. Наш отпуск только начался, а что касается Корио, то он сам должен был прибыть на берег моря со дня на день.

— Что такое стряслось? — спросил я сестру.

— А вот послушай. “Любимая Олла, мне очень нужно с тобой повидаться. В моем распоряжении только сутки. Сегодня в двадцать два часа решается моя судьба. Корио”.

— Это звучит, как в старых приключенческих романах, — сказал я.

Корио — мой друг и возлюбленный Оллы. Я знаю его много лет как очень умного и уравновешенного человека. Его работы по микроструктуре энергетических полей сделали его имя известным среди ученых всей планеты. Год назад Корио получил Почетную грамоту Народов Земли второй степени и звание Ученого первого класса. Это совпало с его замечательной победой в чемпионате по игре в шахматы на стоклеточной доске.

В скупых строках фототелеграммы я уловил нотки скрытой тревоги. Олла чувствовала тревогу значительно острее, чем я. Она торопливо начала складывать свои вещи в пакет.

— Корио не пошлет такую телеграмму без всяких на то оснований. Если с ним все благополучно, я сегодня же вернусь, — сказала Олла. — Если же нет…

— Что ты, милая! — воскликнул я, беря сестру за руки. — Что может с ним случиться? Болезнь? Опасность? Ну, что еще там? Я себе просто не представляю, что в наше время может случиться с человеком. Был бы он космонавтом или ракетчиком–испытателем… Он ведь физик–теоретик.

— Корио не пошлет такую телеграмму без всяких оснований, — повторила Олла упорно. — До свидания, милый Авро!

Она подошла ко мне и поцеловала меня в лоб.