Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни - Дипак Чопра

Итак, таковы три основных качества нашей профессии.

Несколько лет назад доктор Дэн Федерман, первый декан факультета повышения квалификации Гарвардской медицинской школы и один из моих учителей, добавил четвертое: у профессионального врача должен быть всеобъемлющий нравственный императив. А я позволю себе добавить и пятое: надо учиться. Учиться — это не процесс, а честь, которая дается тебе на всю жизнь, и если будешь страстно, ревностно учиться, мир кругом станет полон чудес. У всех нас общая поразительная процессия, в которой и моральный, и врачебный долг, и дхарма требуют, чтобы мы учились всю жизнь. Мы учимся каждый день, и по учебникам, и на конференциях, и по статьям в медицинских журналах. Мы учимся у коллег и у студентов, у медсестер и фармацевтов, с которыми мы сотрудничаем, а главное — у больных».

С годами я понял, что в медицинской профессии учишься непрерывно. Это придает бодрости. Это становится страстью. И тем не менее я оценил возможности комплементарной медицины далеко не сразу. Похоже, Амите это удалось гораздо раньше меня. Ее всегда интересовала аюрведа, она хотела ее изучать. Но ей постоянно было некогда. Как она сама говорила: «Я была так занята лечением больных, что у меня не было времени углубляться в восточные медицинские дисциплины. Однако в конце концов такая возможность мне представилась: я была на стажировке в Кембридже в составе большой группы. Нас было пятьсот докторов из четырнадцати разных медицинских центров, и мы решили ввести в свою практику альтернативную медицину, а впоследствии это стало называться комплементарной или интегративной медициной. Пилотную программу мы открыли в Кембриджском медицинском центре: в нее входили мануальная терапия, массаж и акупунктура в сочетании с современной медициной, и это оказалось таким действенным, что нашему примеру вскоре последовали и другие центры. Это было только начало. А теперь я ушла на покой, и когда я думаю об альтернативной медицине, то мне кажется, что было бы очень хорошо включить в наши программы и пранаяму — дыхательные упражнения, с помощью которых лечат различные недуги. Например, мне бы хотелось учить дыхательной гимнастике детей, больных астмой».

Для врача вроде меня, который практикует научную медицину и преподает ее, главная трудность — то, что альтернативная медицина во многих случаях обеспечивает колоссальное облегчение, а доказать это научно не удается. Случаются так называемые чудесные исцеления, которые нашими знаниями не объясняются и которые невозможно повторить. Мы понимаем, что при этом задействуются силы, о которых мы не имеем ни малейшего представления.

У меня был больной, у которого была остеосаркома с метастазами — рак костей в терминальной стадии, — и к тому же начался плеврит. Мы подозревали, что у него так называемая эмпиема плевры. Все мы — и врачи, и студенты, и интерны, и резиденты — бурно обсуждали, есть ли смысл вообще лечить этого пациента или лучше по возможности облегчить его страдания и объяснить родным, что неизбежный конец очень близок. А если лечить его, то как — антибиотиками, положить в реанимацию, вывести гной из грудной клетки при помощи плевральной дренажной трубки? В конце концов мы решили, что поскольку у него, скорее всего, инфекция, надо вытянуть гной плевральной дренажной трубкой и дать сильные антибиотики. Мы ввели иглу в плевральное пространство, и оттуда в самом деле вышел гной. У больного действительно была эмпиема. Мы пролечили его антибиотиками широкого спектра действия.

Инфекция прошла, больному стало значительно лучше, мы выписали его из больницы. А потом произошло чудо: полтора месяца спустя больной сказал, что чувствует себя прекрасно, у него стал здоровый цвет лица, а боли прошли. Сканирование скелета показало, что метастазы в костях исчезли — а их было множество! Больной и в самом деле вылечился, но как, непонятно. И прожил еще много лет.

Научного объяснения этому феномену нет. Гипотеза состоит в том, что это как-то связано с эмпиемой и что организм больного в своей безграничной мудрости запустил мощный иммунный ответ на инфекцию и при этом искоренил рак костей. Но каков был механизм на самом деле, как именно это произошло, мы не знаем. Правдоподобного ответа у нас нет.

Был у меня и другой больной, страдавший хроническим гепатитом С, который может привести к циррозу или раку печени. Вышло так, что меня считают одним из ведущих специалистов по этому недугу в США, я участвовал в клинических испытаниях, написал много статей и выступал на престижных национальных симпозиумах, где рассказывал коллегам-врачам об этом вирусном заболевании. Я видел гепатит С во множестве обличий. В то время, когда больной ко мне обратился, болезнь удавалось вылечить примерно в 20 % случаев, однако для этого нужно было пройти курс лечения длиной в целый год с еженедельными уколами и массой побочных эффектов, иногда мучительных. Вариантов терапии несколько. В данном случае болезнь протекала достаточно легко, что подтвердила и биопсия печени. Учитывая, что терапия тяжелая и приводит к успеху лишь в 20 % случаев, мы с больным решили, что лучше всего будет постоянно наблюдать и ждать, когда придумают другие методы лечения. В течение десяти лет болезнь оставалась стабильной, больной полностью отказался от алкоголя и выпивал не меньше двух чашек черного кофе в день. Так что консервативный подход вполне себя оправдал.

Затем этот пациент поехал отдыхать на остров Мартас-Виньярд, и там его, очевидно, укусил клещ. В больницу его привезли на грани смерти и сразу отправили в реанимацию. У него была очень высокая температура, тяжелейшая анемия, сильно повышен уровень лейкоцитов, а эритроциты стремительно гибли. Больного осмотрел инфекционист и поставил точный диагноз — болезнь Лайма, эрлихиоз (бактериальная инфекция, передающаяся через укус клеща), и бабезиоз, заболевание вроде малярии. Все три инфекции сразу! Это крайне необычный случай, доказавший в числе прочего опытность и проницательность этого инфекциониста. Врач порекомендовал курс лечения, и мы ему последовали.

Через неделю, когда больному стало лучше, я получил электронное письмо от интерна, который его лечил, где говорилось, что энзимы печени, которые у больного уже десять лет были не в порядке, пришли в норму. Я ответил, что это очень интересно, но предложил все же повторить анализ на энзимы печени, чтобы убедиться, что в лаборатории не ошиблись. Если же и во второй раз анализ будет нормальный, тогда мы проделаем анализ, который называется ПЦР-тест на РНК вируса гепатита С.

Через три недели больной пришел ко мне на прием. Когда он вошел в кабинет, вид у него был вполне здоровый.

– Что там с моими анализами, доктор Чопра? — спросил больной. — Надеюсь, уровень вируса не подскочил.

Я посмотрел в компьютере все результаты — и что бы вы думали? ПЦР-тест, который выявляет малейшие следы вируса, оказался нормальным!

– Это чудо! — сказал я. — Вероятно, вы вылечились. Я хочу повторить анализ через три месяца, а потом через год, и если оба раза в анализах не будет ни следа вируса, значит, вы здоровы.

Именно так и получилось. Год спустя энзимы печени у этого пациента оставались в норме, а самый точный анализ на вирус гепатита. С ничего не выявил. Когда я сказал больному, что мы расстаемся навсегда, он улыбнулся.

– Доктор Чопра, может быть, мы нашли новый способ лечить хронический гепатит С? Тебя кусает клещ, и, если тебе удается выжить, от вируса не остается ни следа!

– Нет, это не лечение, — возразил я. — Но очевидно, что где-то здесь таится разгадка.

Скорее всего, вышло так, что когда больному пришлось бороться с тремя смертельно опасными инфекциями одновременно, иммунная система ответила на это невероятным количеством интерферона — и заодно уничтожила и вирус. Основной принцип научного подхода — повторяемость результатов, а это результат нам было точно не повторить. К тому же, как я уже говорил, нет никаких исследований, которые доказывали бы, что подобным образом теоретически можно вылечить гепатит С. В данном случае так получилось, вот и все.

Лично мне как больному тоже пришлось сталкиваться с изменениями состояния, которые я не мог объяснить научно. У меня была грыжа позвоночного диска и небольшой стеноз позвоночного канала. Иногда меня мучили сильнейшие боли, и мне делали эпидуральное обезболивание новокаином и стероидами длительного действия: тогда становилось значительно легче, но ненадолго, всего на месяц.

В 2008 году я читал в Хьюстоне лекцию четырем тысячам врачей. Ответив на несколько вопросов, я спустился с кафедры, чтобы побеседовать с докторами, которые остались после лекции, чтобы кое-что прояснить. Однако последний из них, прежде чем задать свой вопрос, отметил, что я держусь очень напряженно. Я ответил, что у меня сильно болит поясница и мне надо поскорее сесть. И пригласил его на ленч в местном кафетерии.