Управляй своей судьбой. Наставник мировых знаменитостей об успехе и смысле жизни - Дипак Чопра

Нет, все это не безнадежный идеализм. Уже сейчас в мире наметилась мощная тенденция жить именно так, просто ее не видно за завесой хаоса и насилия, которая привлекает к себе всеобщее внимание. А для каждого из нас как для человека мирного главное — понять, что наши действия играют важную роль и что мы не одиноки. Домохозяйка, которая в 1988 году брела в булочную под дождем вдоль Берлинской стены, вероятно, и не представляла себе, что ее потаенная воля к свободе способна разрушить эту стену. Что такое воля к свободе по сравнению с кирпичами, танками и колючей проволокой? Воля — это внутренняя сила, вот в чем ее тайное могущество. Воля — это свойство сознания, которое невозможно уничтожить, и мировые тенденции вынуждены подчиняться коллективному сознанию, когда оно решает, что настало время перемен.

Вот почему мне так понравилось дурачиться, когда я в спортивной куртке «Леброн» играл в баскетбол, а Готэм меня снимал. Я же знал, что стены уже начали падать и падут еще.

Когда Готэм был еще подростком и начиналась первая война с Ираком, я спросил его, что они с друзьями думают о том, чтобы пойти на войну.

– Как это — на войну? — растерялся Готэм, как будто у него в словаре не было этого слова.

А я приехал в Нью-Джерси в разгар вьетнамской войны, на пике антивоенного движения. Я видел, как против сущих детей, немногим старше, чем был теперь мой сын, применяли слезоточивый газ, как в них стреляли, как травили их полицейскими собаками. Однако что-то незримо изменилось. Мы с Готэмом долго разговаривали. И я обнаружил, что война для него — нечто в принципе немыслимое, сколько о ней ни говори. Когда Мать Терезу Калькуттскую спросили, почему она не примкнула к антивоенному движению, она ответила, что примкнула бы к какому-нибудь мирному движению, только таких пока нет. Антивоенное движение подпитывается праведным гневом. Мирное движение выглядело бы иначе. Ему бы не потребовались ни парады, ни демонстрации, а может быть, даже голос. Оно основано на росте мирного сознания во всем мире — у каждого отдельного человека.

Иногда моргнуть не успеешь, а мечта уже сбылась.

Скажите мне, как вы понимаете смысл одного-единственного слова, и я, быть может, смогу предсказать, как повернется ваша жизнь. Это слово — «судьба». Для многих судьба похожа на машину, которая врезается вам в багажник, когда вы тормозите на красный свет: некая неожиданная сила, которая с размаху толкает сзади и вынуждает дернуться вперед. Для кого-то это лотерея — один шанс на миллион, что повезет и повседневная жизнь разом изменится. А может быть, для вас судьба — тайна, которую никогда не разгадаешь?

Вполне можно сказать, что мою жизнь определила именно судьба. Рождение «Семи духовных законов успеха» было непростым. Руководительница крошечного, никому не известного издательства спросила меня, не буду ли я возражать, если она сделает книжку из моей лекции. Сначала мы хотели назвать ее «Семь духовных законов Вселенной», а заменить «Вселенную» на «успех» решили в последний момент. Целый год на эту книжку никто не обращал внимания. Все мы о ней забыли. Потом ни с того ни с сего известный журналист, ведущий колонки для предпринимателей в «Нью-Йорк Таймс», начал статью со слов «Если бы вам разрешили в этом году прочитать одну-единственную книгу по бизнесу, вам следовало бы выбрать “Семь духовных законов успеха”». И это в газете, которая за двадцать семь лет поместила только одну рецензию на мою книгу! (Когда две мои книги попали в список бестселлеров «Таймс», мой издатель, разозлившись, позвонил редактору книжного раздела спросить, почему там не напечатали рецензии ни на одну из них. Редактор сердито ответил: «Потому что мы рассказываем о книгах, которые надо читать, а не о книгах, которые и так все читают».) Не прошло и недели, как «Семь духовных законов успеха» упомянули и в «Уолл-стрит джорнал», а дальше уж включился мощный механизм американских средств массовой информации — и все пошло само собой.

Это было какое-то хитроумное, высокоорганизованное стечение удачных обстоятельств. Я был будто жучок под лупой — только этот свет не обжигал. Судьба не наваливает свои дары как попало, а выкладывает из них узор. Задача в том, чтобы разобраться, что говорит тебе этот узор. Кажется, будто это чистое везение, а на самом деле, может быть, неизбежное следствие из массы обстоятельств. Если бы я не приехал из Индии и не занимался медициной, то не заложил бы фундамент подо все, что готовило мне будущее. Когда судьба определяет жизнь человека, формирует ее, эта форма складывается из мельчайших деталей. Когда я только начинал выступать с лекциями, то слышал жалобы, что многим трудно понимать мой акцент. А если бы акцент у меня был еще капельку сильнее? Тогда у меня вообще не осталось бы слушателей. Тут дело не только в том, что «у всего есть причина». Один знаменитый гуру из Южной Индии: «Надо понимать, что ради вот этой секунды должны были сотрудничать все силы Вселенной!»

На самом деле вопрос в том, как реагировать на судьбу, поскольку ее влияние гораздо сложнее, чем когда на перекрестке вам в багажник въезжает машина. Судьба — это хитросплетение случая, предопределения, желаний, интуиции и бессознательного. Иногда действуешь будто бы наугад, по прихоти, а потом выясняется, что твоя прихоть — звено в стальной цепи событий. И никакой карты тебе не выдают. На сцену выходит мудрость неопределенности — однако нельзя же всю жизнь прожить в полной неопределенности!

В заключение могу сказать лишь одно: судьба — она как искра. Индийская поговорка, которая вот уже много лет то и дело приходит мне на ум, гласит, что лесной пожар начинается с одной искры. Из этого есть и духовное следствие. Стоит искре самосознания коснуться тебя, и лес невежества рано или поздно сгорит. Когда я говорю о «процессе», то имею в виду именно сознание, которое как снежный ком: начинается с частички мотивации, а с годами нарастает — и вот уже оглядываешься и видишь, что со всех сторон тебя окружает вечность.

В феврале 2008 года у меня зазвонил телефон — когда я уже стоял на пороге, собираясь на званый обед. Это был один мой приятель, и он спросил, слышал ли я новости. Махариши умер. Я тяжело опустился на стул, глядя в окно на снег над Манхэттеном — чистенькие белые снежинки и не знали, какими грязными они скоро станут под башмаками прохожих. Моя жизнь очень скромна по сравнению с жизнью человека, который взял судьбу за горло (или наоборот?).

Юным студентом Махариши любил посещать святых праведников, совсем как мой дядюшка Сохан Лал. Однажды вечером он пришел в дом, где, как он слышал, на несколько дней остановится великий праведник. Темнело, и в темноте Махариши сел в комнате наверху, где медитировал свами. По дороге проехала машина, ее фары осветили комнату. И упали на медитирующего святого — и в тот же миг, как вспоминал Махариши, он понял, что перед ним гуру Дев, его великий духовный наставник. В 1942 году Махариши получил диплом — и не прошло и года, как он стал монахом и помощником своего учителя; как выяснилось, гуру Дев был самым заметным духовным авторитетом на севере Индии. Будущее Махариши решилось с первого взгляда.

Погребальная церемония проходила в Индии, и я туда не поехал. Былая слава вернулась к Махариши, пусть и на миг. Я видел на фотографиях его тело в позе лотоса, окруженное гектарами цветов. Старые знакомые по трансцендентальной медитации говорили мне, что Махариши предвидел свою кончину. За две недели до смерти он устроил телефонную конференцию со всеми центрами трансцендентальной медитации и объявил, что дело его жизни завершено, что он достиг всего, что надо было совершить на благо мира. В легендах о просветленных всегда говорится об осознанной смерти — это называется «махасамадхи». «Самадхи» — это медитативное состояние, а с приставкой «маха» — «сверх» — это слово означает, что куда отправится просветленный, когда навсегда закроет глаза, неизвестно, но на этот раз он не вернется.

Мы в семье иногда думаем, что кончина моего отца тоже была махасамадхи. Мама говорила, что когда он поцеловал ее на ночь вечером перед смертью, было похоже, что он прощается навсегда. А может, и нет. Индийцы, как и все люди на свете, любят, чтобы все складывалось романтично и сентиментально, просто романтика у нас духовного свойства.

Теперь-то я понимаю, что когда я уходил от Махариши, у меня не было выбора. Через некоторое время после нашего разрыва он позвонил нам домой в Бостон. К телефону подошла Рита. Узнав, что меня нет дома, Махариши сказал ей, что мне нужно одуматься и вернуться. А он даст мне за это «все царство». Я стану его духовным преемником. Рита такого не ожидала и не стала смягчать выражения, а просто сказала Махариши, что его предложение меня не заинтересует. Через некоторое время Махариши дозвонился и мне, и я другими словами сказал то же самое, что Рита. Когда он наконец удостоверился, что я ушел навсегда, то сказал мне на прощание: «С этой минуты ты мне безразличен». Было слышно, как лязгнули железные ворота.