Бессердечный - Мэри Бэлоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, и прямо сейчас, – сказал он, – у меня в кабинете, мой дорогой. Нет, извини, – у меня в кабинете, мой брат.
Глава 20
Два месяца после рождения ребенка Анна прожила на одном дыхании. Она была все время занята и была очень счастлива.
И письма больше не приходили. Может быть, он устал мучить ее, думала она. Может, он признал поражение, узнав, что у нее ребенок от Люка. Может, он понял, что потерял ее.
Ни на минуту она не верила этому. Но изо всех сил старалась поверить. И иногда ей это почти удавалось.
Через неделю после крестин Джой была назначена свадьба Агнес. Все было продумано заранее, чтобы гости, прибывшие издалека, могли бы отпраздновать и то и другое. Анна с нетерпением ожидала приезда Виктора с Констанцией, и Шарлотты с мужем, и, конечно, тети Маджори. И лорда Куинна, дяди Люка.
Но не только суматоха, вызванная подготовкой к праздникам, и то, что больше не было писем, делало ее счастливой. Такая долгая и ужасная отстраненность Люка, казалось, была позади. Ребенок объединил их. Часто, входя в детскую, чтобы покормить Джой, Анна находила его там рядом с малышкой: он или играл с ней, или напрасно пытался успокоить дочку, если она начинала плакать от голода. А однажды, как ни сопротивлялась няня, он сам поменял малышке пеленки. И почти всегда он оставался посмотреть на кормление девочки.
Он любил их дочь. Анна была до боли счастлива, что он ее так полюбил, хотя иногда ей и становилось горько – почему на нее он никогда не смотрел так же, как на Джой!
И все же это было счастье. Он говорил с ней намного больше и чаще, чем раньше. И говорил он не простые, банальные слова. Иногда она задавалась вопросом, понимает ли он сам, что теперь общается с ней как с женой.
Он обсуждал с ней планы Дорис и матери поехать после крестин в Лондон, и свои попытки найти нового управляющего, чтобы Эшли смог поступить в Вест-Индскую компанию. А однажды чудесным вечером он пошел с ней и Джой на прогулку к водопадам и там рассказывал о своем детстве.
– Мы здесь всегда шалили, – говорил он. – Нам строго-настрого запрещали подходить близко к воде, поэтому мы, конечно, всегда переходили водопад вброд, на пари: сможем ли спуститься, устояв на ногах. Я обычно подговаривал Эшли, когда сам подрос и перестал это делать.
– А Джордж подстрекал тебя? – спросила она. Люк немного помолчал.
– Да, наверное, – сказал он наконец.
Она уже заметила, что он никогда не говорит о своем старшем брате.
– Это были счастливые дни, Анна, – тихо произнес он. – Я бы хотел, чтобы наши дети были так же счастливы.
Она восприняла эти слова с такой радостью, как будто это было выражением его любви, его гарантией ее будущего, потом он передал малышку Анне и направился к лужайке, чтобы собрать букет нарциссов.
– Мадам, – сказал он с официальным поклоном, хотя был одет в домашний камзол и бриджи, а волосы его не были напудрены. – Эти цветы так подходят к вашей солнечной улыбке. – Он отдал ей букет и снова взял Джой на руки.
– Ваша светлость, – Анна прижала руку к сердцу, – вы мне льстите.
Она легко рассмеялась, хотя в глубине души плакала от счастья.
Она хотела, чтобы этот день никогда не кончался.
Люк наслаждался беспорядочной суматохой, сопровождав шей крестины Джой и свадьбу Агнес и Вилла. Брат Анны с женой и ее сестра прибыли одновременно, а на следующие день приехали леди Стерн и его дядя. Дом вдруг наполнился смехом многими голосами.
К удивлению Люка, он наслаждался всем этим. Да, он много времени проводил в парижском обществе и всегда выбирал самые блестящие, самые шумные развлечения. Но он воспринимал их как бы со стороны, никогда не участвуя в праздниках всей душой.
Теперь он был со своей семьей и с семьей своей жены и вовсю наслаждался ощущением причастности. Чувством, что он был частью всего этого.
– Ну, парень, – сказал ему дядя, хлопнув по плечу, как только они остались наедине, – я горжусь тобой. Я всегда знал, что, если тебя чуть-чуть подтолкнуть, ты вернешься сюда и исполнишь свой долг.
– Есть и такие, дорогой мой, – сказал Люк, взяв понюшку табаку и осторожно вдыхая ее каждой ноздрей, – кто говорит, что это отнюдь не было моим долгом – сделать своим первенцем дочь.
Лорд Куинн от всего сердца рассмеялся.
– Но ведь и для этого, как и для всего остального, нужна практика, – сказал он. – В этот раз – девочка, в следующий мальчик. У тебя еще куча времени, приятель.
Иногда Люку начинало казаться, что его дочь ему не принадлежит. Она все время была у кого-то на руках, и кто-то склонялся над ней, а вокруг толпа женщин ожидала своей очереди. Но только он – и, конечно, Анна – умели вызвать ее улыбку. Это всего лишь каприз, сказала ему его мать, когда он неразумно похвастался этим при ней. Но он твердо знал, и Анна знала, что девочка улыбается папе и маме.
Иногда Люк вспоминал себя, каким он был в Париже, и сам удивлялся, что он тогда и сейчас – один и тот же человек.
Как и полагалось отцу семейства – тем более, когда обнаружилось столько теть и бабушек, которые соглашались заняться детьми, – он проводил все время за работой, или с братом, или с зятьями и дядей. И с Виллом, который выглядел последние дни так, словно ему слишком туго завязали галстук.
За пару дней до крестин он встретился с Генриеттой. Она ждала его на мосту, когда он возвращался домой после деловой поездки в деревню. Генриетта стояла, вглядываясь в струящиеся потоки воды, – очаровательная, хоть и печальная картина. Он почувствовал себя обязанным спешиться и поговорить с ней. Последнее время она казалась подавленной. Люк предполагал, что рождение Джой напомнило ей о ее несостоявшемся материнстве.
Ему стало жаль Генриетту. Он даже почувствовал себя немного виноватым в том, что вернулся и тем обострил ее страдания. Он постоял, разговаривая с ней, несколько минут, а потом сорвал цветок и подал ей, прежде чем продолжить свой путь.
Генриетта провожала взглядом Люка. Она смяла цветок, даже не взглянув на него. В ее жизни появилось хоть какое-то светлое пятнышко. Но даже такая малость приносила ей утешение. Она безумно радовалась, что родилась девочка. Анна не оправдала своего предназначения. И возможно, следующего раза уже не будет. Может, прежде чем она снова забеременеет...
Но разбойник с большой дороги, о котором думала Генриетта, исчез несколько месяцев назад так же внезапно, как и появился. В последний раз они занимались любовью в обычное для их свиданий время и договорились о встрече через неделю. Но он не пришел, хотя она прождала его больше часа. С тех пор она его не видела и ничего о нем не слышала.
И Анна все еще была здесь. И все еще была хозяйкой Бадена. Люк все так же был холоден и вежлив. Но она отказалась уехать в Лондон к началу сезона вместе с вдовствующей герцогиней и Дорис, хотя Люк предложил ей это. Да, он был бы рад, если бы она снова вышла замуж, с горечью думала она.: Нет, ее дом – это Баден. Он принадлежит ей. Он всегда принадлежал ей. Она никуда отсюда не уедет.