Охотник на санги - Елена Жаринова

Я велел Слепышеву снять предохранитель. Раздался щелчок. Отлично.

Резко обернувшись, я двумя руками направил пистолет на Сурок. Она ахнула и выронила бокал. Упав на линолеум, он беззвучно разбился. Или я просто не слышал звона, когда нажимал на спусковой крючок?

Черт! Палец намертво застыл в миллиметре от спуска. Эта сволочь, эта гадина Слепышев все-таки подвел меня. Он отказался стрелять и не давал мне занять его место. «Где я? Я спятил… Я не хочу убивать эту женщину!» – отчаянно кричали его мысли. «Стреляй, ублюдок! Стреляй, мать твою!» – заорал я.

Если у меня не получится – я не смогу посмотреть Сурок в глаза. Трагедия превратится в фарс. Тогда – в Атхарту, с позором, оставив Сурок наедине с психопатом-милиционером.

Собрав все силы, всю волю – как в тот раз, когда впервые продирался сквозь Темноту, – я навалился на Слепышева.

Оперуполномоченный надсадно крякнул. И вдруг, опершись рукой об узкий подоконник, немыслимым кульбитом выбросился из окна. Вслед ему раздался истошный, звериный крик Сурок. Я успел разобрать слова: «Что мы наделали! Что мы наделали!» Мелькнуло ее совершенно белое лицо, а потом все поглотила Темнота.

70

Маленькая точка, ярче самой яркой звезды, сверкала впереди. Я рвался к ней независимо от своих желаний, повинуясь безотчетному инстинкту и законам природы. Все мои помыслы сейчас были сосредоточены на этой цели.

Но что это? Я здесь не один! Слепышев… Я вырвался из его тела заранее, чтобы не испытывать на своей шкуре удара об землю. Все-таки девятый этаж… Он вскоре последовал за мной.

Но почему он так странно себя ведет? Он как будто не видит яркого маяка. Он плывет в пространстве бесформенным пятном, вместо того чтобы превратиться в сгусток воли и устремиться вперед. Он сошел с ума, вдруг понял я. Я обошелся с ним слишком круто, и его рассудок не выдержал. А безумцам нет хода в Атхарту…

Вот и прекрасно. Одним свидетелем моих безобразий меньше. Но тут же эта мысль показалась настолько гадкой, что меня едва не стошнило прямо в Темноте. И дело не в том, что я считал себя виноватым. У меня не было времени размышлять о высоких материях. Просто бросить его было хуже убийства. Это тоже – один из законов природы.

Я вцепился в него и поволок, как тащил в свое время Фаину.

Но спасти Слепышева не удалось. Его душа висла мертвым грузом. Она, как кирпич, утягивала меня вниз, в разверстое жадное горло Темноты. И вот мои руки разжались сами собой. Он полетел вниз, а я с ускорением – вверх. И очень скоро гибкий стебель иван-чая хлестнул меня по лицу. Я лежал ничком, не имея сил подняться. Из глаз вдруг потекли слезы, оставляя в горле противную горечь. Но в руке я по-прежкему сжимал желтую трубку Самира.

– Вставайте, адъют.

Эти слова тихо и равнодушно упали в безветренной тишине. Но от неожиданности мне показалось, что обрушился гром небесный. Я неловко подтянул ноги и встал на четвереньки. Поза, достойная прямоходящего существа, все еще мне не давалась.

У моего «Мустанга» стояли трое. Натх, с постным лицом, в наглухо застегнутом сером сюртуке, крутил в тонких пальцах поникшую ромашку. Фэйт, как всегда в красном и с иголочки, искала что-то в своем крошечном ноутбуке. На меня она даже не взглянула. Вирата, встретившись со мной глазами, поджал губы, хмыкнул и повернулся спиной. От него сыпались фиолетовые искры.

– Что же вы наделали, cher ami, – вздохнула Фэйт, не отрываясь от компьютера. – Вы же знаете: судьбу обмануть нельзя.

– Идиот, – бросил Вирата.

Я наконец выпрямился и затравленно, истерически хихикнул.

– А в чем дело, граждане боги? В чем меня обвиняют? Какие законы Вселенной я нарушил? Сколько лет ада мне за это полагается? И вообще, говорить я буду только в присутствии адвоката.

Фэйт и Натх переглянулись. Вирата схватился за голову.

– Люди иногда так раздражают, – презрительно наморщила нос богиня судьбы.

– Вам не нужен адвокат. Вас не собираются судить, – скучным тоном сообщил Натх. – Мы ставим вас в известность, что «Шамбала» больше не нуждается в ваших услугах. Вы больше не адъют, Егор Гобза. Это не наказание, а просто требование техники безопасности.

– Хотя вас следовало бы наказать, cher ami, – добавила Фэйт. – Если бы вы знали, скольких ангелов пришлось оторвать от работы, чтобы ликвидировать последствия ваших художеств. Но все уже сделано. Ангелы позаботились, чтобы и ваша подруга, и другие жертвы все позабыли.

– Да, Балансу ничто не угрожает, – кивнул Натх. – Живите спокойно, покуда Атхарта готова вас носить. Я не намерен давать вам советы, но будет лучше, если вы тоже постараетесь все позабыть.

Ну уж нет! В ответ я торжествующе взмахнул телефоном. Пока эти дуралеи отчитывали меня, я успел подыскать подходящего таксиста. Еще один только раз попасть на Землю, любой ценой забрать Сурок – и тогда мне не страшно вечное заточение в Атхарте!

Господи, как жалок я был в эту минуту! Крысиным скоком я отбежал прочь и злобно ощерился на богов.

– Это побег! – выкрикнул я, кривляясь, и нажал на кнопку.

Ничего не произошло. Тяжело дыша, я уставился на телефон – он был мертв.

– Как ребенок! – фыркнула Фэйт, закатывая глаза.

Все правильно… Я был глуп, как ребенок. Вся эта чудо-техника – компьютеры с прогнозами, телефоны с доступами – работала в моих руках только по прихоти богов. Но «Шамбала» разрывала со мной договор. Я становился обычным атхартийцем. Я больше не мог войти в офис. Не мог считывать информацию и прогнозы. Не мог попасть на Землю. И не мог больше видеть богов…

Фэйт и Натх испарились сразу, без прощальных речей. Но Вирата все еще топтался возле «Мустанга». Лицо бога выражало печаль.

– Вот только не надо меня жалеть, – процедил я сквозь зубы и в ярости отшвырнул телефон.

Зеленое море иван-чая сомкнулось над ним. При этом я пребывал в таком шоке, что все еще связывал с присутствием Вираты какие-то надежды.

– Идиот, – повторил бог. Как будто других слов не было на свете! – Я же просил меня дождаться.

– И что бы это изменило? – буркнул я.

– Я отобрал бы у тебя доступ, который ты позаимствовал у Самира, – беззастенчиво признался он. – И это была бы временная мера. Теперь, когда это сделал Натх, ничего изменить нельзя.

– Ты вроде как сожалеешь об этом? – усмехнулся я. – Неужели я такой ценный работник?

– Как раз нет. Тебе всегда не хватало профессионализма. Но у меня сейчас не так много адъютов, как раньше. А ты мне симпатичен. Я надеялся, ты станешь ангелом раньше, чем тебя выгонят из «Шамбалы». Тогда мы могли бы говорить на равных… – Вирата разочарованно вздохнул.

Это сдержанное и запоздалое признание в дружеских чувствах привело меня в бешенство. Мой разум только сейчас просчитал масштабы катастрофы. Я понял, во-первых, что Вирата мне не поможет. Не сможет или не захочет – черт их, богов, разберет. Во-вторых, какие же лицемерные сволочи Фэйт и Натх! Сюсюкали: вас не наказывают… это техника безопасности… На самом деле они поместили меня в бессрочный персональный ад. Я уже чувствую, как дымятся горелым маслом его сковородки!

И в-третьих… Я наконец перестал лгать себе. Да, я так и не смирился со смертью. Да, я подался в адъюты ради возможности бывать на Земле. Я устроился с максимальным комфортом. Это вроде как жить за границей, но иногда наведываться домой, чтобы попьянствовать со старыми друзьями.

О боги, боги… Но хуже всех Вирата. Стоит, качает кудлатой головой… Пиджачок кургузый, ботинки «прощай, молодость». Бог называется! Я для него – морская свинка, которую не удалось научить фокусам, а значит, можно сдать на опыты. Мне безумно хотелось его обидеть. А сам я сейчас был обижен на всю Вселенную. Ее законы перестали меня устраивать! И я не придумал ничего лучшего, как обрушить претензии на голову бывшего босса.

– На равных?! – яростно прошептал я. – Это с кем я должен равняться? Вы – боги? Вы тупые придатки механизма, называемого Вселенной. Как человечество могло быть так слепо?! Как могли так ошибаться и пророки, и поэты?! Но в одном они правы, – распалялся я. – Ад существует! Его избегли лишь те, кто исчез по дороге в Атхарту. Блаженные и юродивые, невинные младенцы… Остальным достается откровение пострашнее видений Иоанна! Человечеству стоило десятки тысяч лет задирать голову ввысь, чтобы узнать, что Вселенной управляют такие ходячие недоразумения! И какого дьявола вы именуете себя богами?!

Весь красный от гнева, я остановился, чтобы перевести дух. Я чувствовал себя – ни больше ни меньше – Прометеем-богоборцем. Давайте, приковывайте меня к скале. Посылайте орла по мою печень. Жгите меня молниями. Я не стану молчать, я все скажу…

Вирата сник под шквалом моих нападок. Он близоруко моргнул и вдруг шмыгнул носом:

– Вот как. Отлично. Раз у меня пузыри на коленках, значит, мир устроен неправильно. Железная логика, господин Гобза… Счастливо оставаться.