Охотник на санги - Елена Жаринова

Бог помолчал немного и, кажется, даже посопел в трубку. Потом сказал ворчливо:

– Бог знает что. Все адъюты посходили с ума. Вот закрою в Хани-Дью «Шамбалу» – будете знать. Ну теперь, надеюсь, ты появишься в офисе?

– А ты? – нагло спросил я.

Ох, с огнем играю… Но Вирата спокойно ответил:

– Я сейчас занят. Появлюсь часа через три-четыре… Дождись меня, тогда и поговорим.

– Хорошо, хорошо.

Но бог еще раз с нажимом переспросил:

– Ты обещаешь мне сейчас же приехать в «Шамбалу» и дождаться меня?

– Богом клянусь! – весело ответил я.

– Дурак, – сказал Вирата и отключился.

Я озадаченно послушал гудки, потом махнул рукой. Черт с ним, с богом. У меня есть часа три-четыре – это главное.

Я промчался по Хани-Дью, не заглядываясь на знакомые пейзажи. Только белая цапля, кружившая над озером, навела на мысль: не худо бы узнать, как там сэр Перси, Бэзил и… остальные. Но это потом, потом…

У входа в «Шамбалу» меня все-таки охватили некоторые сомнения. А если я встречу Самира? Ну и что, не полезет же он в драку! Если дело запахнет жареным, убегу на Землю. Буду мыкаться в чужих телах до конца Асиных дней. Это лучше, чем навсегда лишиться доступа.

«Шамбала» встретила меня равнодушно. Я наткнулся на нескольких адъютов, формально находившихся у меня в подчинении. Но они привыкли к тому, что я не просиживаю штаны в офисе, и не лезли с вопросами. Правда, Лила, которая встретилась мне в Отделе Плановых Чудес, бросила на меня проницательный взгляд. Она же сообщила про Самира.

– Ты уже знаешь про Али-Бабу? – Так она его называла.

– Нет, а что? – нахмурился я.

– Я точно сама не знаю что. Но Вирата его уволил. Я краем уха слышала разговор. Босс сказал: «Зачем ты врешь, ты не мог его потерять». А Али-Баба на это: «Делай со мной, что хочешь. Потерял, и все». Когда парень уходил, на нем лица не было… А ты, значит, решил потрудиться?

– Да, Вирата тут подкинул мне работенку, – беспечно сказал я.

Лила снова посмотрела на меня с любопытством и сомнением. Но расспрашивать не стала, и я благополучно ускользнул в Отдел Прогнозов.

Мысли о Самире я выбросил из головы сразу же. Парень меня не выдал – что ж, так поступил бы на его месте любой уважающий себя человек. Как только у меня все получится, я верну ему доступ, а сам брошусь в ноги Вирате и во всем покаюсь. Меня, конечно, выгонят из адъютов. Но зачем нужны путешествия на Землю, если все самое дорогое будет у меня в Атхарте? И я зажмурился, представив себе, какая загробная жизнь наступит для нас с Сурок…

Через час я знал о ее будущем все. Ей предстояла долгая, но не очень счастливая жизнь. Тридцать пять. Скромное бракосочетание. Лица мужа не разглядеть, прогноз туманится – значит, возможны варианты. Тридцать шесть. Тяжелые роды. Тридцать восемь… На веранде дачного домика застает мужа с молодой соседкой. Какая отвратительная сцена… Пятьдесят восемь. Дочь, сверкая драгоценными цацками, кричит: «Хватит тянуть из нас деньги!» Шестьдесят три. Больничная палата. Инсульт. Дряхлость. Семьдесят пять. Внук, лениво снимая наушники: «Ну и дура ты, ба!» Восемьдесят семь. Догорает одинокая, никому не нужная жизнь…

Я удовлетворенно откинулся в кресле. Прогноз колебался, наверное, сказывалось мое вмешательство. Но в целом картина ясна. Ни семьи, ни денег, ни смысла. Ради чего ждать неизбежного еще полвека?

Рано или поздно – скорее рано – меня поймают и отберут доступ. Вот тут-то она и выйдет замуж… Между нашими датами смерти такая разница, что вряд ли Сурок попадет в Хани-Дью. Можно, конечно, подгадать момент, встретить в Темноте, проводить… Я слышал, так поступают некоторые адъюты и даже ангелы.

Но в Атхарте тоже пройдет полвека! Время здесь отнюдь не летит быстрее. А если я к тому времени уже не буду адъютом? А если снова научусь жить без нее?

И еще один немаловажный факт. Я и через пятьдесят, и через пятьсот лет останусь молодым. Ну? может, подкину серебра на виски для солидности. Сурок умрет глубокой старухой. «Наина, где твоя краса…» Сумеет ли она вспомнить себя в расцвете лет? Сумею ли я справиться с иллюзией ее дряхлости?

Все логично. И все-таки я медлил, снова и снова поворачиваясь на кресле. Еще одно, совсем пустяковое сомнение не давало мне покоя.

Сама Сурок никогда не отважится на такой шаг. Я видел ее глаза. Даже когда жизнь была невыносимой, мысль о смерти казалась ей еще страшнее. Глупая девочка… Но это значит, что мне придется все сделать самому. Имею ли я право решать за нее?

Я сам себе поставил ловушку и тут же ловко выкарабкался из нее. Почему родители имеют право решать за детей, что для тех лучше? Потому что опытнее и мудрее. Так неужели я, уже переступивший Порог, не мудрее тех, кто еще ходит по Земле?

В конце концов, женщины всегда упрекают мужчин в нерешительности. Но я мужчина, следовательно, мне и решать. Сурок меня любит, а значит, я имею право…

Придя к этому раскольниковскому «право имею», я совершенно успокоился. Убедившись, что меня никто не видит, достал телефон Самира. На этот раз выбирать таксиста придется вдумчиво…

– Егор?

Я едва не выронил телефон. В дверях появилось круглое лицо Лилы.

– Работаешь? А там, у крыльца, твой приятель. Который кот, только сейчас он не кот. Я так понимаю, он тебя ждет? Хочешь, я его проведу?

Бэзил! Подумать только, уже весь Хани-Дью знает о моем возвращении… Но Бэзилу я был рад. Мне даже казалось, он бы одобрил мою аферу.

– Я сам спущусь, – сказал я Лиле.

Бэзил ждал меня, бесцеремонно сидя на капоте «Мустанга». Мы пожали друг другу руки.

– Видел твою подружку Фанни. Она отгрохала себе прелестный домик в лесу, – без предисловий сказал он и замолчал, ожидая моей реакции.

– Мы расстались. Как она? – нехотя отозвался я.

– Неважно. И теперь я понимаю почему. Но она старается держать себя в руках. Даже перестала быть такой злюкой. А ты тоже выглядишь не лучшим образом… – Кошачьи глаза Бэзила сузились в две зеленые черточки. – Весь какой-то бледненький, прозрачный…

– Что?!

Я успел растерянно покоситься на свою грудь, прежде чем Бэзил кротко добавил:

– В переносном смысле, разумеется.

И он расхохотался, оскалившись и топорща усы. Гнусный котище…

– Да ну тебя к черту! – разозлился я. – И вообще, слезь с машины. Мне некогда возиться с вмятинами.

– О'кей, – обиженно кивнул Бэзил, поднимаясь. – Прости, что отнял у тебя время. Я просто услышал, что ты здесь, и зашел попрощаться.

– Попрощаться? В каком смысле? – нахмурился я.

– Я засиделся в Хани-Дью, – ответил он, сладко потянувшись. – Завтра-послезавтра… самое позднее через неделю – в путь. А ты все время занят, так что я решил воспользоваться случаем. Кто знает, когда еще встретимся? Атхарта большая…

– Да… – озадаченно протянул я. – А куда ты пойдешь?

– Куда глаза глядят, – усмехнулся Бэзил. – По Атхарте хоть миллион лет ходи, всего не увидишь. Честно говоря, я рассчитывал пуститься в этот вояж вместе с Алексом. Но этот липовый Терентий сбежал не простившись. И кстати, после разговора с тобой. – Бэзил снова прищурился. – Впрочем, это ваши дела. А ты, Грег, не хочешь составить мне компанию? – неожиданно предложил он. – По-моему, тебе давно пора проветриться. Открою секрет: старушка Гиппи уступила мне свой корабль. Так что пойду по Морю под черными парусами. И для тебя нашлось бы место юнги.

Даже сейчас, танцуя от нетерпения, как скаковая лошадь, я задумался. Море… Корабль под черными парусами… Невидимый горизонт. Морские диковины – наверняка создатели Моря позаботились и о них. Уйти сейчас же. Все бросить, все забыть…

Я понимал, что Бэзил зовет меня неспроста. Он хорошо меня знает, чувствует, что я отважился на какую-то отчаянную глупость, и предлагает мне выход…

Стоп. Все это ерунда. К чему сомнения, когда все решено?

– Извини, Бэзил. У меня другие планы, – твердо сказал я.

Мой друг пожал плечами: дескать, была бы честь предложена. Пружинистой кошачьей походкой он пошел прочь и на прощание, не оглядываясь, помахал рукой.

69

Дорога от «Шамбалы» шла по гребню возвышенности, пейзаж прекрасно просматривался в обе стороны. Слева – золото реки и сбегающие к ней маковые поля. Справа – серебро озера, блестевшее между белых дюн. Надо всем этим висел неизменный в Хани-Дью прохладный летний день. По небу строем ползли облака, их тени дисциплинированно повторяли тот же путь по полю. Солнце то зажигалось, то гасло.

Я шел, увлеченно щелкая клавишами телефона. Мне предстояла нелегкая задача: я планировал убийство. И прилагал к этому изобретательность и методичность, на которую способен только сумасшедший.

Смерть должна быть мгновенной. Нож, яд, пистолет. Тяжелым предметом по голове. Я тщательно взвесил каждый вариант. Воображение моделировало соответствующие картинки. Некоторые из них я отмел с содроганием. Не могу. Но подать бокал с отравленным вином – смогу. И нажать на спусковой крючок смогу. А поскольку я понятия не имел, где нынче берут яды, то пистолет занял в рейтинге первое место.