РАМ-РАМ - Николай Еремеев-Высочин

Кудинов извиняюще кивнул: так-то лучше! Мы приподняли бокалы, присоединили к себе Машу с ее томатным соком и выпили за здоровье друг друга. Может, зря я изменяю нашей с Лешкой многолетней традиции?

— Ну, во-первых, эта куколка, Дебора!

Я физически ощутил, как Маше пришлось по сердцу слово «куколка».

— Мы только вчера поздно вечером смогли уточнить, что она принята на работу в службу безопасности в этом ядерном центре, — продолжал Кудинов. — Более того, наши в Конторе, как выяснилось, прекрасно знали, зачем Ромка поехат в Индию.

— А-га! — выразил я свои давние подозрения на этот счет.

3

— Ага! — легко отозвался Лешка. — Но, какой же, в сущности, резон выдавать карты или компас людям, которые едут на местность? Сами сориентируются — по мху на деревьях, по муравейникам, по Полярной звезде! А заблудятся, так мы на их поиски целую армию бросим!

Тут Кудинов сообразил, что критикует начальство в присутствии своей подчиненной.

— Ты, Маша, надеюсь, все правильно понимаешь.

— Еще бы! Как человек, который работает в поле.

Натуру не обманешь!

— Ну, давай уже, отец! — вернулся к главному я. — За чем его послали?

— Сейчас!

Кудинов снова включил свою машинку и дождался, чтобы огоньки выстроились в одну зеленую линию.

— Индийская ядерная программа, — коротко сказал он. — Ну, разумеется, не по производству электричества.

Вот теперь что-то начало прорисовываться. Израильские спецслужбы решают раздобыть документы по разработке индийских ядерных вооружений. Наверное, Ромка нашел способ сообщить о задании израильтян в Контору. Возможно, уже из Индии. Поскольку индийцы для русских по-прежнему друзья и союзники, в Лесу Ляхова, разумеется, благословили. А, может, там были и эгоистические интересы: в Конторе, не исключено, конкретно этих документов еще не было, а что стоит сделать копию с микроточки?

Где Ромка раздобыл документы, понятно: в одной ювелирной лавке напротив Дворца ветров. Но если посредник действительно Баба, то на него могли выйти и пакистанцы. Им бы ядерная программа потенциального противника номер один точно не помешала бы! Ромка делает заказ на документы 28 октября, и ему, как и мне, вероятно, обещают выполнить его через неделю, то есть 4–5 ноября. Однако после того как на него открыли охоту, у ювелира он появляется лишь седьмого ноября. Хотя, возможно, почтенный Баба назначил ему встречу именно на седьмое, мы же не знаем!

Я рассказал Лешке все, что мы узнали от Барбары. Но дальше мы въезжали в зону догадок и гипотез. Мы по-прежнему могли только предполагать, кто и почему убил Ромку. Мы не знали, что за сикхи хотели нашей смерти, и с какой все же целью в Индию приехала Деби со своей группой прикрытия. Не знал я и какое предложение — о втором-то я догадывался — у нее было ко мне, но этот вопрос обсуждать при Маше я не хотел.

— Вопрос стоит очень просто, — подытожила Маша, когда мы окончательно завязли в предположениях. — У нас есть главное. Мы знаем, зачем ваш друг приехал сюда. У нас даже есть то, за чем он приехал. Мы предположительно знаем, кто его убил. При всем при этом — притом, что здание выполнено — нам по-прежнему важны все привходящие обстоятельства? Джайпур-ский ювелир? Сикхи на дорогах? Маленькая израильская авантюристка?

Женщины все же во многом совершенно предсказуемы! Я был уверен, что Маша не удержится насчет моего нечаянного приключения. С тех пор, как она отвела свою ногу от моей.

— Нет? Нам этого недостаточно? — продолжала Маша. — Мы должны выявить всех виновных и примерно наказать их? — Она вытерла салфеткой губы и сложила прибор на тарелку: ужин окончен. — Просто интересуюсь!

Мы с Кудиновым переглянулись. Голос рассудка — раньше он говорил устами моей первой жены Риты — всегда приводил нас в смущение. Но ненадолго!

— А что припасет для нас ваш джайпурский друг? — нашелся первым Лешка. — Мы уверены, что это будет точно такой же кусочек пленки, как и Ромкин?

— Скорее всего! — не сдавалась Маша. Она повернулась ко мне. — Ты же сказал, что тот, первый, подарок просто не удалось доставить в целости и сохранности.

— Да, — вынужден был признать я. — Именно что-то такое я и соврал.

— А если это будет более свежий вариант? — не сдавался Кудинов.

Не на такую напал!

— От которого будет зависеть жизнь наших сограждан и выживание цивилизации в целом?

— Кто знает, кто знает, — уклончиво продолжал сопротивляться Лешка.

Я молчал. Кто мне объяснит, ну зачем мы с Лешкой так стремились довести дело до конца? Мы сделали все, на что рассчитывали в Конторе — больше, чем они могли надеяться. Мы, как ни старались наши противники, все еще были живы и здоровы. Зачем испытывать судьбу? Вот мне, например!

Давайте сформулируем дилемму так, совсем просто. Либо я с чувством выполненного долга и полученным, столь необходимым мне, впрыском адреналина благополучно возвращаюсь в Нью-Йорк, к своей замечательно устроенной жизни рядом с любящими меня женой, сыном, Пэгги, Мистером Куил-пом, Элис и кучей умных, симпатичных и забавных друзей и приятелей. Либо я в предрассветном угаре игрока ставлю свой немыслимый выигрыш на карту, рискуя быть пристреленным или расплющенным в автомобильной катастрофе. И ради чего? Есть кто-то достаточно сумасшедший, кто смог бы объяснить мне эту аномалию, эту трагическую аберрацию моего сознания?

Мы расплатились и вышли на улицу. Становилось свежо, и Маша поежилась. Я снял свой летний льняной пиджак, боясь, что она, как уже ни раз бывало после удачного установления контакта, отбросит мою руку. Но нет — Маша позволила мне накинуть пиджак на ее плечи и даже благодарно взглянула на меня.

— Надо было заказать такси из ресторана, — запоздало сообразил Лешка.

— Еще не поздно!

Мы вернулись к своему столику, и Кудинов заказал себе очередной двойной виски. Маша попросила кофе, и я присоединился к ней. Я думаю, именно тогда и по этой причине Лешкины подозрения на наш счет превратились в уверенность.

— Мне кажется, Маше лучше вернуться в Дели. И оттуда прямо в Москву, — подвел он итог собственным мыслям, и я понял, что мы в Джайпур все-таки поедем. Лешка не решал за меня, он просто сообщал тем самым, что он со мной.

— Нет, я поеду с вами!

— Маша, — устало сказал Кудинов, — это неразумно. Скажи ей!

— Мы туда и обратно, — пообещал я.

Маша резким, порывистым движением пожала плечами.

— Вы начальники!

Потом она как-то по-особенному посмотрела на меня. Она начала со мной прощаться.

Официант принес напитки, и мы смолкли.

— Я могу дождаться вас в Дели? — попросила Маша, когда он удалился.

— Какой в этом смысл? — спросил Лешка. Спросил из чистой вредности, раз уж он все понял.

— Тот, что я в любой момент смогу подъехать к вам! Кто знает, может быть, даже быть полезной. И еще, мне не придется сидеть, как на угольях, в Москве, куда новости дойдут дня через два.

— Ты как считаешь? — повернулся ко мне Лешка.

Засранец, сама невинность!

— По-моему, это оптимальный вариант, — сказал я. — Мы будем знать, что Маша в безопасности, и в то же время сможем в любой момент рассчитывать на нее.

— Ну, раз вы все уже решили! — прикинулся покладистым мой друг. И, отпив из своего стакана, добавил. — Тем более что новый паспорт для Маши пришлют только дня через три.

4

Кудинов высадил нас с Машей у «Чанакайи», пообещав заехать за мной в десять утра. В кармане у него был предусмотрительно захваченный в его четырехзвездочном отеле проспект, где имелось и расписание поездов между Агрой и Джайпуром. Первый утренний поезд отходил в 10.50. Путешествовать мы решили первым классом, так что наличие билетов нас не беспокоило. Впрочем, заниматься этим сейчас все равно было поздно.

Маша же, по нашему плану, должна была вернуться в Дели с Барат Сыркаром. Лешка оставил ей адрес гостиницы, в которой ей предстояло расплатиться с водителем и позвонить по одному телефону. Тут же приедет специальный человек и отвезет ее на конспиративную виллу. Мы немного поспорили, что делать с контейнером. С одной стороны, микроточка представляла собой фактор риска. Но, с другой, кто же догадается, что она у Маши?

У нас с Ритой, когда мы еще жили в Москве, была одна знакомая бухгалтерша из комиссионного магазина. В таких местах дневная выручка могла быть приличной, и из некоторых комиссионных ее забирали инкассаторы. Так вот, даже в спокойные советские времена на них пару раз бывали нападения. Наша же знакомая — ее имя, отчество и фамилию я до сих пор помню: Саломея Ушеровна Мордыш — категорически отказывалась от услуг опасных, с ее точки зрения, людей. Она сама приносила деньги в банк, завернув две-три толстенные пачки в газету и сунув их в авоську рядом с пакетом кефира, кочаном капусты и двумя пачками макарон. Именно это соображение, как бы мне не хотелось подвергать Машу опасности, решило дело.