Кладбище домашних животных - Стивен Кинг

Он снова пытался протестовать, но она оборвала его.

— Элли снилось, что ты умер, — сказала она. — Прошлой ночью. Она проснулась с плачем, и я подошла к ней. Я поспала с ней два или три часа, а потом вернулась к тебе. Она сказала, что во сне ты сидел за кухонным столом с открытыми глазами, но она знала, что ты мертвый. И еще она слышала крик Стива Мастертона.

Луис, испуганный, посмотрел на нее.

— Рэчел, — сказал он наконец. — У нее только что погиб брат. Поэтому нет ничего странного, что ей снится смерть и других членов семьи.

— Да, я тоже подумала об этом. Но то, как она об этом рассказывала… это было похоже на пророчество.

Она опять усмехнулась.

— Да, странно, — сказал Луис.

«Что ж, может, это и в самом деле пророчество».

— Пошли ляжем вместе, — сказала Рэчел. — Действие лекарства прошло, и я не хочу его больше пить. Но мне страшно. У меня ведь тоже сны…

— О чем?

— О Зельде, — сказала она просто. — С тех пор, как Гэдж умер, мне все время снится Зельда. Она говорит, что пришла за мной и сейчас заберет меня. За то, что я позволила им умереть.

— Рэчел, но это…

— Я знаю. Всего лишь сон. Но ляг со мной, Луис, и отгони этот сон, если сможешь.

Они лежали в темноте, прижавшись друг к другу.

— Рэчел, ты еще не спишь?

— Нет.

— Я хочу спросить тебя кое о чем.

— Ну.

Он поколебался, не желая причинять ей еще боль, но и конце концов начал:

— Ты помнишь, как мы перепугались из-за него, когда ему было девять месяцев?

— Да, конечно. А что?

Когда Гэджу было девять месяцев, Луис был весьма обеспокоен размером его черепа. Он не укладывался в нормы графика Бертерье, показывающего нормальный объем черепной коробки ребенка для всех возрастов. К четырем месяцам череп Гэджа достиг наивысшего из указанных пределов, а потом превзошел его. У него не было проблем с головой, смертельно опасных для любого ребенка, но Луис все же повез его к Джорджу Тардиффу, лучшему неврологу Среднего Запада. Рэчел хотела знать причину, и Луис ей сознался: он боялся, что Гэдж может оказаться гидроцефалом. Лицо Рэчел побелело, но она сохранила спокойствие.

— Он выглядит вполне нормально, — сказала она.

Луис кивнул.

— Да, конечно. Но я не могу игнорировать это, милая.

— Нет, ты не должен, — сказала она. — Мы не должны.

Тардифф измерил череп Гэджа и нахмурился. Он показал Гэджу «козу». Гэдж отдернулся. Тардифф улыбнулся. От сердца у Луиса немного отлегло. Тардифф дал Гэджу подержать мячик. Гэдж подержал его и уронил. Тардифф поднял мяч и подбросил его, глядя на Гэджа. Тот следил за мячом глазами.

— Пятьдесят на пятьдесят, что он гидроцефал, — сказал после Тардифф Луису в своем офисе. — Он кажется очень беспокойным. Я мог бы порекомендовать новую замещающую операцию.

— Но это же хирургия мозга, — сказал Луис.

— Ну, совсем небольшая.

Луис изучал эту тему после того, как забеспокоился размером черепа Гэджа, и такая операция вовсе не казалась ему небольшой. Но он помалкивал, говоря себе, что надо радоваться, что дело вообще можно поправить.

— Конечно, — продолжал Тардифф, — вполне возможно, что у вашего ребенка просто слишком большая голова. Я думаю, надо его исследовать. Вы согласны?

Луис согласился.

Гэдж провел ночь в госпитале Сестер милосердия и подвергся общей анестезии. Его сонную голову поместили к сверхновый прибор, напоминающий громадную сушилку. Рэчел и Луис ждали внизу, а Элли провела день у деда с бабкой, смотря «Улицу Сезам» по новому видео Ирвина Голдмэна. Луис же провел долгие унылые часы, перебирая к уме варианты возможных уродств и увечий. Смерть из-за общей анестезии, смерть во время операции, задержки в развитии из-за гидроцефалии, эпилепсия, слепота… возможностей было чрезвычайно много. «Полная карта болезней, — подумал Луис, — как в медицинском справочнике».

Тардифф вошел в комнату около пяти. Он нес три сигареты. Одну он сунул в рот Луису, другую Рэчел (она была слишком измучена, чтобы протестовать), а третью закурил сам.

— Все в порядке. Никакой гидроцефалии.

— Уберите эту штуку, — сказала Рэчел, плача и смеясь одновременно. — Меня сейчас стошнит.

Ухмыляясь, Тардифф потушил ее сигарету.

«Бог сберег его для дороги номер 15, доктор Тардифф», — подумал теперь Луис.

— Рэчел, если бы он был гидроцефалом, если бы операция не удалась… ты все равно любила бы его?

— Что за странный вопрос, Луис!

— Можешь ответить?

— Да, конечно. Я любила бы Гэджа каким угодно.

— Даже, если бы он был дебилом?

— Да.

— А ты хотела, чтобы он поступил в институт?

— Да нет, не думаю, — сказала она медленно. — Хотя с теми деньгами, что ты сейчас получаешь, мы, может, и могли бы себе это позволить… но я не думаю, что так уж хотела… А почему ты спрашиваешь?

— Я все еще думаю про твою сестру Зельду, — Луиса удивила ее странная разговорчивость. — Интересно, смогла бы ты еще раз пройти через такое.

— Это не то же самое, — сказала она. — Гэдж был… ну, Гэдж был Гэдж. Это был наш сын. Вот и вся разница. Я думаю… а ты хотел бы, чтобы он поступил в институт? Вроде Пайнлэнда?

— Нет.

— Давай спать.

— Да, пора.

— Я чувствую, что смогу уснуть, — сказала она. — Так хочется, чтобы этот день кончился.

— Дай Боже, — сказал Луис.

Чуть позже она сонно сказала:

— Ты прав… только сны и фантазии…

— Да, конечно, — сказал он, целуя ее в лоб. — Спи.

«Это было похоже на пророчество».

Он не спал еще долго, и, пока он думал, в окно на него смотрел мерцающий серп луны.

43

Следующий день был облачным, но очень теплым, и Луис вспотел, пока перетаскивал багаж Рэчел и Элли и закладывал их билеты в компьютер. Он старался скрыть за озабоченностью боль и чувство вины, и лишь иногда сравнивал нынешнюю ситуацию с той, когда он в последний раз провожал семью в Чикаго накануне Дня благодарения.

Элли казалась задумчивой и странной. Несколько раз за это утро Луис замечал у нее на лице выражение крайней сосредоточенности.

«Ты перестарался со своим комплексом конспиратора, парень» — сказал он себе.

Она ничего не сказала, когда ей сообщили, что они едут в Чикаго, сначала они с мамой, потом и папа, быть может, на целое лето, сразу же после завтрака (какао). Закончив завтракать, она так же молча поднялась наверх и надела платье и туфельки, которые Рэчел ей приготовила. Она взяла с собой фото Гэджа в аэропорт, и тихо сидела там в пластмассовом кресле, пока Луис бегал оформлять билеты, а громкоговоритель объявлял вылет и прибытие.