Кладбище домашних животных - Стивен Кинг

Рэчел скоро сломалась, и мать поспешила утешить ее. Рэчел прижалась к Дори Голдмэн и положила голову ей на плечо — ей, а не мужу, может быть, из-за того, что в глубине души, в подсознании все же считала его ответственным за смерть Гэджа, а может, из-за того, что он, погрузившись в собственные горести и фантазии, оказался неспособным облегчить ее горе. Как бы то ни было, она обратилась за утешением к матери, и Дори была тут как тут, утирая слезы дочери. Ирвин Голдмэн стоял сзади них, положив руку на плечо Рэчел и глядя на Луиса из другого конца комнаты с тайным триумфом.

Элли ходила между гостей с серебряным подносом, на котором были разложены бутерброды. Фотографию она держала под мышкой.

Луис принимал соболезнования. Он кивал и благодарил. И хотя взгляд его казался отсутствующим, а обращение холодным, все думали, что он думает о прошлом, о катастрофе, в которой погиб Гэдж; никому (кроме, может быть, Джуда) не могло прийти в голову, что Луис думает о раскапывании могил… конечно же, чисто теоретически; он новее не собирался делать этого. Это был только способ занять чем-нибудь мысли.

Луис остановился у магазина в Оррингтоне, купил две упаковки холодного пива и позвонил в «Наполи» заказать пиццу.

Можете назвать вашу фамилию, сэр?

«Оз Веикий и Узасный», — подумал Луис.

— Лу Крид.

— О’кей, Лу, мы сейчас очень заняты. Через сорок пять минут будет готово. Вас это устроит?

— Да, конечно, — ответил Луис и повесил трубку.

Когда он снова садился в «сивик», до него вдруг дошло, что из двадцати пиццерий в районе Бангора он выбрал именно ту, что ближе всех к Дивному кладбищу, где похоронили Гэджа. «Ну, и что с того? — подумал он. — У них хорошая пицца. Не подгорелая. Когда мы ее ели, вечно кто-нибудь ронял кусок и Гэдж очень смеялся…»

Он оборвал эти мысли.

Он решил зайти на кладбище. Что тут такого?

Поставив машину напротив, он пересек дорогу у железных ворот, отсвечивающих в лучах заката. Над ними полукругом тянулись металлические буквы, образующие надпись «Дивное». Ничего особенно дивного Луис в виде кладбища не находил. Он живописно раскинулось на нескольких полых холмах среди тенистых аллей (сейчас, и полумраке, тени деревьев выглядели мрачно и даже угрожающе, а их шелест напоминал зловещий шепот) и отдельно стоящих плакучих ив. Тут не было тишины. Рядом слышался шум уличного движения, а в темнеющем небе виднелся отблеск огней Бангорского международного аэропорта.

Он подошел к воротам, задумавшись. Их запрут, да, но сейчас они были незаперты — может, было еще слишком рано, а если их и запирают, то только от пьяных и каких-нибудь юных хулиганов. Воскрешения мертвых («Вот, опять это слово!») никто не ждет. Ворота открылись с легким скрежетом, и, оглядевшись, чтобы убедиться, что его никто не заметил, Луис вошел внутрь. Он прикрыл за собой ворота и услышал щелчок замка.

Он стоял в этом жилище мертвых, осматриваясь вокруг.

«Уединенное место, — подумал он, — но, однако, никто не пойдет сюда целоваться». Господи, что за чушь приходит на ум!

В сознании всплыл голос Джуда, встревоженный и — испуганный? Да. Испуганный.

«Луис, что ты здесь делаешь? Ты забыл — ты не должен ходить этой дорогой!»

Он заглушил этот голос. Никому не будет хуже, если он сходит сюда. Никто и не узнает, что он был здесь в темноте, вечером.

Он двинулся к могиле Гэджа по одной из тропинок. По пути он прошел по аллее; деревья загадочно шуршали над его головой свежей листвой. Сердце его билось учащенно. Могилы и памятники располагались рядами. Недалеко было здание конторы, с большой картой кладбища, аккуратно поделенной на квадраты, где были показаны могилы и свободные участки. Сдается. Однокомнатные квартиры. Спальни.

«Не очень похоже на Кладбище домашних животных», — подумал он, и эта мысль удивила его. То Кладбище оставляло впечатление порядка, как-то спонтанно рождающегося из хаоса. Нечеткие концентрические круги, сходящиеся к центру, грубые плиты, вырезанные из досок. Словно дети, хоронившие там своих любимцев, не поняли план, возникший в их коллективном подсознании, или…

На какой-то момент Луис представил, что Кладбище было своего рода рекламой… как ярмарочный зазывала, которого выставляют у входа в балаган. Владелец знает, что ты не купишь бифштекс, не учуяв его запаха, и что ты не выложишь деньги за вход, не увидев сперва снаружи глотателя огня или что-то вроде.

…Эти могилы… прямо как каменные круги друидов.

Могилы на Кладбище складывались в древнейший религиозный символ: спираль, ведущую в бесконечность, от порядка к хаосу или от хаоса к порядку, в зависимости от того, в каком направлении работало ваше сознание. Этот символ египтяне высекали на гробницах фараонов; его находили при раскопках на курганах в древних Микенах; жрецы в Стоунхендже строили свои вселенские часы в форме спирали; и, вероятно, именно она была тем вихрем, о котором в иудейской Библии Господь говорил Иову.

Спираль была самым древним в мире знаком власти, самым древним символом моста, соединяющего мир с Великой Бездной.

Луис нашел могилу Гэджа очень скоро. Грузовик уехал. Дерн уже убрали и сложили где-нибудь для повторного использования. Там, где лежал Гэдж, остался лишь прямоугольник рыхлой, голой земли, пять футов на три. Надгробие еще не успели поставить.

Луис встал на колени. Ветер ерошил его волосы. Небо было уже почти черным; по нему проплывали тучи.

«Никто не заметил меня и не спросил, что я здесь делаю. Ни одна собака не залаяла. И ворота были не заперты. Никто не ждет Воскрешения. Если я приду сюда с киркой и лопатой…»

Он усмехнулся. Это просто опасная игра ума. Сегодня его не заметили, а в другой раз? Его могут обвинить и преступлении. В каком? Ограблении могил? Вряд ли. Скорее уж, кощунство или вандализм. И пойдут, конечно, слухи, в газетах и так: местного врача схватили, когда он раскапывал могилу своего двухлетнего сына, погибшего в катастрофе. Он потеряет работу. А если и не потеряет, Рэчел его убьет, и Элли в школе не дадут покоя. И потом, его могут объявить сумасшедшим.

«Но я могу вернуть Гэджа к жизни! Гэдж снова будет жить!»

Но верит ли он в это?

Получалось, что так. Он уверял себя, и до смерти Гэджа и после, что Черч вовсе не умер, а был только оглушен. Что он выбрался из могилы и пришел домой. Мрачная история, как у Эдгара По. Хозяин хоронит своего любимца, не зная, что он жив, а тот вылезает из могилы. Чудно. Только это была неправда. Черч действительно умер. Индейские могилы вернули его к жизни.

Он сидел у могилы Гэджа, пытаясь связать все компоненты и рассмотреть их логически, насколько это было возможно.